Мать помогала мне упаковывать вещи.
— Тебе понадобится это милое красное платье.
— Разве ты не говорила мне никогда больше его не носить из-за слишком свободного ворота?
— Да ладно тебе. Только идиоты никогда не ошибаются. Бери. Оно тебе обязательно понадобится. Не забудь туфли к нему.
Утром в день отъезда меня разбудил Камель.
— Повезло тебе. Вместо того чтобы ходить в школу, ты едешь во Францию. Как бы я хотел оказаться на твоем месте!
— Какое там везение! Что-то явно готовится у меня за спиной. Ты слышал, как в последний раз со мной разговаривала мать?
— Нет. Я слышал только, как она выговаривала тебя за общение с Салимой. Но это не мешает мне завидовать тебе. Во Франции здорово.
Он взял чемодан и спустился вниз, к родителям. Увидев меня, отец велел переодеть штаны, которые слишком обтягивали, подчеркивая форму ног. Я подчинилась, не желая его злить. Попрощалась с братьями, поцеловала сестричку. Матери, казалось, было безразлично происходящее.
— Поступай так, чтобы тобою гордились. Слушайся тетку. Она будет держать меня в курсе. Теперь иди, не заставляй отца ждать.
В первый раз в жизни я уезжала из семьи. Когда я садилась в машину, мне вдруг стало грустно. Как мне хотелось, чтобы мать обняла меня на прощание! Но с самого рождения я не слышала от нее ни одного нежного слова. Только: «Самия, слушай мать. Самия, слушай отца». И теперь вот: «Самия, слушай тетку». А кто когда слушал или слушает меня? Встретившись взглядом с отцом в зеркале заднего вида, я отвела глаза. Он воспользовался этим для очередного предостережения.
— Если ты едешь во Францию одна, не думай, что все тебе будет позволено. Знай: у твоего отца везде есть глаза.
Я сидела молча, словно завороженная. «Что же такого я могу сделать во Франции? Чего они опасаются?» У меня не было ни малейшего представления. Я хотела увидеть подругу детства, пожать ей руку — только и всего.
Хотела побывать в квартале, где я родилась и выросла, потому что считала, что мое детство было гораздо счастливее юношеских лет. Я растерялась. С одной стороны, хотелось освободиться от беспрестанного контроля и давления, с другой — угнетала мысль, что, отослав подальше, от меня просто хотят избавиться.
В аэропорту, где туда-сюда сновали люди разных национальностей, отец проводил меня до места регистрации билетов и велел ни на шаг не отходить от него, пока не объявят мой рейс. Я заметила, как какой-то молодой человек, проходя мимо, взглянул на меня.
— И ты еще смотришь на это ничтожество! — грозно заговорил отец. — Чем дольше ты будешь сторониться мужчин, тем лучше! Поверь мне! Ну как можно быть спокойным? Один Аллах ведает. Я должен постоянно следить за тобой, а потом настанет очередь твоей сестры. Если бы у меня были только сыновья! Я не хочу страдать из-за тебя, слышишь?! А теперь ступай. Посадка уже началась.
И не забывай: у твоего отца везде есть глаза. Ты только подумаешь что-то натворить — я уже все буду знать.
Возле турникета я оглянулась сказать отцу «до свидания», но он был уже далеко. По пути к самолету я старалась не поднимать головы, пряча лицо: мне казалось, что все таращатся на меня и уже сейчас за мной следят всевидящие глаза моего отца.
В самолете соседнее кресло занимал пятидесятилетний мужчина. Он был намного старше меня, а значит, это вряд ли рассердило бы моего отца. В момент взлета я закрыла уши руками, чтобы не слышать гула турбин.
— Впервые летишь на самолете? — приветливо спросил сосед.
— Нет, не впервые, — скромно ответила я.
Что было впервые, так это разговор с незнакомцем, и я до полусмерти боялась, как бы он не решил, что я ненормальная.
— Раньше бывала во Франции?
— Это моя родина, мсье. Я прожила там первые семь лет, а теперь возвращаюсь после восьмилетнего отсутствия.
— Тогда ты должна радоваться. А чем занимаешься в Алжире? Ходишь в школу?
Я поняла, что не смогу сказать правду. По национальности он, скорее всего, был французом и вряд ли понял бы, почему такой девочке, как я, запретили ходить в школу.
— Я с отличием окончила среднюю школу, — ответила я уклончиво.
— Браво. Люблю прилежных детей. А я преподаю в колледже. Твои родители, наверное, гордятся тобой и подарили тебе эту поездку в награду за твои труды, не так ли? На их месте я сделал бы то же самое.
Вести беседу мне было трудно: я избегала тем личного характера и все время переводила разговор в другое русло либо сама задавала вопросы о нем самом. Он сказал, что работает преподавателем в Алжире уже пять лет и очень любит эту страну. Четыре раза в год он ездит во Францию навестить супругу.
Полет длился два часа. Время в компании интересного собеседника пролетело быстро.
— Уважаемые господа, пристегните ремни, — объявила стюардесса. — Через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Орли-Южный.
Самолет шел на снижение, и я прильнула к иллюминатору: как приятно снова увидеть проплывающие внизу знакомые картины, так не похожие на алжирские.
Мой приятный спутник на прощание пожелал удачной учебы и больших профессиональных успехов в будущем. Если бы он только знал, что я испытывала в тот момент! Но я никогда бы не доверилась незнакомцу.
Поблагодарив его за приятную компанию, я пожелала счастливого свидания с супругой.
Выражения на лицах попадавшихся навстречу людей заметно отличались от тех, что я видела в алжирском аэропорту, — они излучали спокойствие. Жизнь во Франции казалась размеренной и умиротворенной.
В зале ожидания меня ждали тетушка и ее муж.
— Дорогой, — сказала она супругу, — посмотри, она действительно стала красивой девушкой! — Потом она повернулась ко мне: — Мать будет гордиться тобой, потому что из тебя выйдет очень красивая невеста!
— Но я не собираюсь замуж! — воскликнула я.
Тетушка рассмеялась, словно я сказала невесть какую глупость.
— Все девушки когда-нибудь выходят замуж, дорогая.
А что им еще делать?
— Они могут трудиться, зарабатывать себе на жизнь и ни от кого не зависеть, — убежденно ответила я.
— Но только не дочь господина Шариффа, моя дорогая. И где ты всего этого набралась?
Забрав багаж, мы поехали в дом к дяде. Я с восторгом рассматривала попадавшиеся на нашем пути громадные здания и сгорала от нетерпения поскорее сообщить Амине о своем приезде. Мне так хотелось ее увидеть.
— Как дела у твоих родителей?
— Спасибо, тетя, хорошо.
— Твоя мама рассказывала, что ты выросла, но я и представить не могла насколько. Это сколько тебе уже?
— Скоро пятнадцать.
— Мы обязательно отпразднуем твой день рождения, — пообещала она слащавым голосом. — Будешь умной и послушной, будешь относиться к нам с почтением, тогда мы купим тебе очень хороший подарок.
