На следующий день, дав объявление в газету, начал работать на себя. Работа была очень простая и сложная одновременно. Приходя утром в мастерскую, первым делом раскладывал на столе всяческие каталоги на случай неожиданных гостей. А затем занимался чем хотел. Пару часов разминки в разных стилях, затем ревизия знаний по магии. Потом обед в ближайшей столовке и послеобеденный сон. Затем снова занятия по магии и под конец прибраться для вида на столе. Затем ужин в кафешке – и домой. Через пару недель такой работы я немного успокоился. В свое время, стараясь систематизировать новые знания, придумал систему перекрестных цепочек ассоциаций, которые позволяли выявить потерянный кусок и вспомнить забытое заклинание. Пока в таких цепочках пробелов не было.
Но теперь начал беспокоиться Автандил. В его понимании предприниматель, уже две недели сидящий без работы, это нонсенс. А кто будет за аренду платить? При той сумме, которую я заплатил, меня вполне можно было рассматривать как весьма прибыльное предприятие. И он начал ненавязчиво подсовывать мне клиентов. Сначала я пробовал изобразить смущение, мол, не хочу отбирать его кусок. Но получил резонный вопрос: а чем я собираюсь платить за аренду? Пришлось начинать отрабатывать свой имидж. Поначалу ко мне шли с небольшими проблемами, но вскоре, оценив скорость и качество, пошли и более состоятельные клиенты. Так получалось даже лучше. Машину я держал у себя одни сутки. На ремонт уходило не больше двух часов, а остальное время занимался своими делами. И вопросов никаких.
Через месяц я втянулся в такой ритм. Бытовые проблемы решены, с документами порядок, работы выше крыши, уже даже очередь появилась. Но хотелось чего-то нового. Ближней целью наметил себе познакомиться с местными мастерами боя. Немного страшновато, но надо же определить свой реальный уровень. Начал прочесывать газеты в поисках объявлений о боевых школах, показательных выступлениях. Теперь по вечерам ходил по секциям, спортивным школам, подвальчикам. Но энтузиазм довольно быстро угас. То ли серьезные школы в рекламе не нуждались, то ли я так попадал, но уровень мастеров оказался весьма и весьма средним.
Домой я возвращался в отвратном настроении. Очередной гуру оказался очередным мыльным пузырем. Мощный, уверенный в себе, но как боец – на троечку. А я-то еще снисходительно поглядывал на девчонок в Академии! Да любая из них справилась бы с тремя такими «мастерами» и даже не запыхалась! Опять бездарно пропал вечер. От таких мыслей хотелось кому-нибудь врезать. И, к сожалению, мое желание сбылось. Подходя к очередному перекрестку, обратил внимание, что улица опустела. А выйдя на перекресток, нос к носу столкнулся с толпой. Даже не с толпой, а сравнительно организованной группой молодых парней. Вооруженные арматурой, битами и просто палками, они шли, пристально вглядываясь во встречных пешеходов. Я хотел уклониться, прижавшись к дому, но это не помогло. Ближайший ко мне боец с воплем: «А, понаехали тут, ублюдки!!» – подскочил и попытался ударить меня арматурой. Настроение было поганое, сдерживать себя я не стал и сразу сломал парню руку. Тот заорал, ближайшая пятерка синхронно повернулась и бросилась на меня, размахивая своим оружием. Ну и началось. Я шел по диагонали через перекресток и по дороге ломал руки, ноги, ключицы, челюсти. Я уже дошел до конца перекрестка, но от меня не отставали. Пришлось возвращаться. Вскоре стоящих вертикально не осталось, а над перекрестком стояли одни маты и стоны. Я передернул плечами:
– И чего им надо было? Я же шел, никого не трогал, к стеночке прижимался!
Потом махнул рукой и отправился домой.
На следующий день газеты пестрели статьями о побоище на перекрестке и необходимости прекратить этот беспредел. Причем в одних газетах под беспределом понимали «молодежные бандитские группировки», а в других почему-то меня. Аргументация была железной. Если уж я смог справиться с полусотней вооруженных людей, то, значит, мог их и просто разоружить, не доводя до членовредительства. Или вообще убежать. А так я выглядел жестоким дядькой, измывающимся над малолетками. А что со мной могли сделать, если бы я просто поскользнулся и упал, почему-то не обсуждалось. Старая дискуссия о допустимой самообороне. В одной из газет промелькнуло даже, что какой-то особо продвинутый сумел снять все на мобильник, и милиция сейчас эту запись изучает. Я было напрягся, но следом сообщалось, что качество вечерней съемки получилось отвратительным и, кроме силуэтов, ничего не видно. Ну и ладно. Придется этот район с месяц не посещать. Теперь по вечерам я как примерный гражданин торопился домой, позволяя себе гулять только днем и не очень далеко от мастерской. Очень не хотелось светиться.
В своих прогулках по городу присмотрел для себя небольшой парк. Парк как парк – несколько аллеек, клумбы, скамейки, гуляющие мамаши с детьми. Но была какая-то неуловимая атмосфера старорежимности, что ли. Мощные деревья, тишина, хотя вокруг улицы и машины. С одного края примыкает какое-то здание, очевидно больница, так как иногда по аллеям проходили явно больные люди, и все туда. Но общей атмосферы умиротворения они не нарушали. Усевшись на скамейку, вытянул ноги, подставил лицо солнышку и стал наслаждаться покоем. Лениво поглядывая на прохожих, через некоторое время обратил внимание на неторопливо подъезжающую инвалидную коляску. Коляска явно очень дорогая, электрическая, управляется джойстиком. Затем обратил внимание на следующего за коляской крепкого мужика, по повадкам – охранник. И только потом заметил сидевшую в коляске девушку. Лицо очень знакомое. Коляска между тем подъехала к соседней свободной скамейке и развернулась. Охранник покрутил головой по сторонам и отошел в сторонку, а девушка, как и я, повернулась лицом к солнцу и закрыла глаза от удовольствия. Откуда же я ее знаю? Пока я мучился этим вопросом, девушка открыла глаза, посмотрела на меня и улыбнулась.
Ну точно! Я ее не знаю, но не так давно (до Эрии) видел по телику передачу про молодых, которые пострадали от занятий экстремальными видами спорта. А эта девушка попала в автомобильную аварию и повредила позвоночник. Меня тогда поразили ее отличная фигура, улыбка и глаза, которые прямо светились внутренним светом. Девчонка и не собиралась сдаваться. Я еще тогда так пожалел, что ничего не могу для нее сделать. А если попробовать сейчас? Перейдя на глубокое зрение, стал делать диагностику. Четыре позвонка раздроблены, собраны скобочками, но не очень хорошо. Но это мелочи. Самое неприятное, что порваны нервы, идущие в этих позвонках, и их восстановить не смогли. Для меня это особой проблемой не было. Восстанавливать органы и ткани по подобию я мог уже достаточно свободно, это новые я создавать пока не решался. Можно помочь девчонке, только как ей об этом сказать? Надо ведь, чтобы она посидела неподвижно и поближе ко мне. И как мне потом объясняться? Я ведь как маг пока на нелегальном положении.
Пока я так думал, перед глазами началось какое-то мельтешение. Вернувшись к обычному зрению, увидел, что девчонка успела подъехать к моей скамейке и теперь махала перед моими глазами рукой.
– Что-то случилось?
– Вы очень странно смотрели на меня.
– Простите, задумался.
– Вы очень странно задумались. Уже десять минут вы, не мигая, неотрывно смотрите на меня и как бы сквозь меня, не реагируете на слова. Охранник хотел вас уже бить, но потом передумал. И о чем вы так сосредоточенно думали? – Девчонка перестала хмуриться и снова улыбнулась.
