Ваза заняла свое место на столе. Ап, принюхавшись к ее содержимому, неуверенно уточнил:
– Это что – грибы?
– Ага. Моченые. Их в нее много помещается.
– Семеро богов и два некра! Да будь эта ваза не надколотая, за нее можно было выручить пару жменей серебра, а то и больше! Даже за такую пару китонов дадут, не сильно торгуясь, а ты в ней грибы солишь. Кстати, получается, у тебя есть соль?
– Есть, но мало. Я их солю в основном на золе просеянной и с камней по берегу моря налет соскребаю, тоже добавляю. Из-за этого, правда, горчит немного, но все равно на вкус неплохо получается.
– Верю. Но хочется убедиться самолично.
– Потерпите немного – сейчас остальное достану.
Эль оказалась запасливой. Из разных щелей она доставала все новые и новые яства. Парочка узконосых длинных рыбин, подкопченных по-горячему прямо в трещине над очагом, вязанка вялой черемши, сочные стебли ревеня, здоровенный краб, сваренный до дивной красноты, еще одна ваза, поврежденная гораздо сильнее (верха не осталось), заполненная квашеными водорослями.
Когда на столе оказался благоухающий котелок, на Апа смотреть было жалко – слюна у него уже из глаз начала сочиться. За столом воцарилось молчание, тишину нарушал лишь шум поспешной работы челюстей. Эль ела мало, почти символически – наверное, просто из вежливости. Тим старался сдерживать острое желание грести в рот все без разбора, лишь бы побыстрее и побольше. Одобрительно кивал, пробуя каждое «блюдо», жевал не спеша, не чавкал. Зато Ап условностями себя не стеснял – молотил все, что видел, не сортируя. Закинув в рот ложку грибов, заел это горстью ягод – и тут же закусил куском копченой рыбы, вгрызшись в ее спину.
Через некоторое время на столе не осталось ничего, кроме пустой посуды. Ап выглядел расстроенным – он явно готов был продолжать ужин и дальше. Тим чуть стеснительно произнес:
– Эль, вы нас извините – мы не ели несколько дней. Боюсь, ваши запасы серьезно пострадали. Но вы не расстраивайтесь – завтра мы вам все компенсируем. Я вижу, здесь есть крабы и рыба – мы их наловим.
– Не стоит волноваться за мои запасы – мне много не надо. Себя я всегда прокормлю, а все эти кушанья приберегались для гостей вроде вас. Было бы неудобно, если б вы пришли, а на ужин у меня ничего не оказалось.
Ап, в отличие от Тима, ни малейшей неловкости не испытывал:
– Спасибо, красавица, потешила брюхо. Давненько я таких вкусных грибов не пробовал. Даже не знал, что их в этих краях собирать можно. Жаль, что мяска у тебя нет, – уж больно давно его не пробовал. А хочется так, что аж зубы ломит.
– Простите, но мяса не держу. Я его не ем.
– Вам не позволяет ваша служба? – заинтересовался Тим.
– Нет, просто не ем. С детства так. И не хочется.
– А как же краб и рыба?
– Это не животные и не птицы – такое можно. Хотя крабы мне не нравятся. Может, я неправильно их варю.
– Их в воде морской варить надо. – Насчет еды Ап был непревзойденным специалистом. – Не надо ни соли, ни перца – простая морская вода. Греешь ее, покуда не закипит, и кидаешь крабов. Как только краб всплыл, сразу надо вытаскивать. Вот и все – вкусно будет. А насчет мяса зря так… Хотя ты же не мужик – охотиться не умеешь. Ну да ничего – если здесь дичь есть, то мы ее добудем. Ладно, хозяйка, ты не будешь против, если я у той стеночки прилягу – поближе к очагу и подальше от этих черепов. Меня оторопь берет при их виде.
– Располагайтесь в любом понравившемся вам месте.
– Ну тогда я на бочок. Ох и налопался – даже отлить не хочется идти. Жить и то лень. Если ночью сильно припечет, тогда выйду – вы не пугайтесь.
– Только от поляны не советую отходить. И от тропы, что к реке ведет, – попросила Эль.
– Почему? – удивился Ап.
– Это моя территория. А все остальное – территория уже не моя. Выйдете без меня туда – могут быть неприятности.
– Не волнуйся за нас – мы сами по себе неприятности, – выдохнул Ап и, завалившись у стены, захрапел в тот же миг.
Тим, так и оставшийся за столом, тихо произнес:
– Я завидую его способности засыпать мгновенно в любых условиях.
– Хороший сон – признак чистой совести. – Эль, встав, зажгла очередную лучину.
– Вам, может, помочь? Воды принести или дров?
– Нет, спасибо, ничего не надо. Вы тоже можете ложиться. Если мешают черепа, вышвырните их на улицу. Не думаю, что Суслик на это сильно обидится.
– Не мешают – не беспокойтесь за мое удобство. Вы сами ложитесь.
Девушка, помедлив, неуверенно спросила:
– Вы действительно попали сюда случайно? Может, вас привело какое-то дело?
Тим пожал плечами:
– Мне кажется, что вся моя жизнь в последнее время – это сплошная случайность. Я здесь не по своей воле – все решил случай. Ну еще глупость моя помогла. Иногда я сам не понимаю, что здесь делаю. Моя судьба – прожить жизнь в степи и там же умереть. Наверное, ни один человек из моего народа не переживал ничего подобного. Я первый накх, который побывал во льдах и на берегу Атайского Рога. А почему вы меня об этом спрашиваете?
– Тимур, со мной можно и на «ты» – я вовсе не дочь императора. Ваш друг обращается именно так, и меня это нисколько не оскорбляет.
– Как скажешь – я просто так воспитан. У нас к незнакомым женщинам обращаются именно так.
– Можешь считать, что мы давно знакомы.
– Хорошо. Надо мне привыкать к вашим обычаям. И все же – почему ты задала тот вопрос?
– Захотела и задала. Интересно было, что ты на него ответишь. И мне почему-то кажется, что сюда ты попал не случайно.
Тим, сам не зная зачем, начал рассказывать то, что несколько дней назад рассказал Апу, – про свой путь. Девушка слушала его не менее внимательно, чем клингер, но, выслушав до конца, нашла в ответ совсем другие слова. Надо сказать, слова столь же странные, как и она сама.
– Тебя ведут не люди – тебя ведут твои же поступки. Ты просто о них не задумываешься – делаешь то, что должен делать. Намайилееллен стар. Очень стар. И почти мертв. Северного полушария нет – от экватора до полюса простирается единая язва. Язва страшная и непростая – даже охотники за артефактами не рискуют туда забредать. В прежние времена цивилизованный мир располагался именно там. Самые великие государства Древних. Когда была война, по ним пришелся главный удар. И началась эпоха дикости. Даже сейчас она не прошла – в цивилизованной Империи лишь в нескольких городах есть система канализации и водопровод, а про остальные страны можно и не вспоминать. Половины мира больше нет. На юге уцелело немало земель, а часть их, пострадавшая несильно, уже очистилась – вот это и весь наш мир. Когда это случилось, выжившие хлынули на юг. Они убивали друг друга за еду или глоток чистой воды. Цивилизация рухнула, многие расы исчезли. Люди, прежде жившие под пятой Древних, не рискуя поднять голову, сумели выкарабкаться. Неудивительно: ведь они обитали на скудных землях Юга, никто на них не претендовал, и во время войны они отсиделись в стороне. А потом, дождавшись, когда сильные станут слабыми, добили уцелевших.
