Быстрый перестук каблуков за спиной заставил Макара
оглянуться. Его догоняла та самая девица, которую толкнули с бордюра, –
запыхавшаяся, взъерошенная как воробей.
– Постойте! – позвала она, будто испугавшись, что
он убежит. – Стойте, мне нужно с вами поговорить!
Илюшин нехотя остановился. «Разумеется, ей нужны
свидетельские показания. Похоже, я все-таки влип. Черт, нужно было сразу
заскакивать в автобус и ехать в санаторий, а не уходить с остановки».
– Я хотела сказать вам спасибо. Я не сразу поняла, что
вы сделали, а потом мне объяснили, что вы специально выскочили на дорогу.
Спасибо вам большое!
По девушке было видно, что она очень волнуется, но старается
говорить спокойно.
– Я на мосту что-то неладное почувствовала… Надо было
подождать, но я торопилась к подруге…
Она махнула рукой и опустилась на корточки, прислонившись
спиной к стене дома, возле которого они стояли. Глядя на нее сверху вниз, Макар
заметил сырые расползающиеся пятна на ее легком плащике.
– Вам нужно выяснить, кто вас толкнул.
– Нет, выяснять ничего не нужно, – сказала она, и
Макар удивленно вскинул брови. – Я знаю, кто это сделал.
Озадаченный и заинтригованный Илюшин присел напротив нее и
внимательно посмотрел в лицо девице, проверяя, не разыгрывает ли она его.
– Кстати, меня зовут Ксения Ильинична, – добавила
она, – но вы можете называть меня просто Ксеней.
– Макар. Если вам удобнее с отчеством – Макар
Андреевич.
Девушка замолчала, приложила пальцы к вискам и несколько раз
с силой провела по ним снизу вверх, отчего кожа на висках покраснела. Затем
встала – вернее, распрямилась как пружинка, словно для нее это не составило
никакого труда, – и сделала несколько шагов: до ближайшего дома – и
обратно. Вытянула перед собой ладони и пару раз согнула и разогнула пальцы –
похожее движение Илюшин видел у потягивающихся кошек, переминающихся лапами на
подушке.
– Не обращайте внимания, я пытаюсь прийти в
себя, – вдруг сказала она, отвечая на незаданный им вопрос. – Это…
такой набор движений, для релаксации. Противное слово – релаксация, но ничего
лучше не придумывается.
Макар ожидал, что теперь она начнет говорить, говорить
беспрерывно, несвязно, как ей было страшно, когда она вылетела на дорогу, по
многу раз возвращаясь к одному и тому же… Но девица снова удивила его: молча,
сосредоточенно соединила кончики пальцев на руках – поочередно от мизинца до
большого – и постояла, закрыв глаза и напряженно сдавливая пальцы.
– Это тоже для релаксации, – объяснила она, хотя
Макар ни о чем ее не спрашивал. – Чтобы ничего не бояться.
И улыбнулась, будто сказала что-то забавное.
Только теперь он рассмотрел ее как следует. Ей было около
тридцати лет, но язык не поворачивался назвать ее женщиной: она была из породы
девчонок, длинноногих и легких, играющих с мальчишками на равных, забирающихся
на деревья и расцарапывающих ноги в лесу, – лучшие из таких, вырастая,
нисколько не теряют этой легкости. Лицо с ярким румянцем на высоких скулах,
заостренный подбородок и прищуренные карие глаза под растрепанной шапочкой
коротких вьющихся темно-русых волос. Большой рот под вздернутым, каким-то
детским носом; уголки губ чуть-чуть загибались кверху. Ее нельзя было назвать
красивой – слишком много неправильностей было в этом живом подвижном лице,
слишком непохоже оно было на гладкие невыразительные лица с рекламных плакатов
– прекрасные и бесстрастные. Но она была очаровательна.
Девушка открыла глаза, расцепила руки и присела на корточки
– так же свободно, как и встала. Лицо ее стало спокойным, краснота исчезла, и
больше она не производила впечатления человека, которого меньше десяти минут
назад пытались убить и он об этом знает.
Сидя на корточках напротив Илюшина, Ксения откровенно
рассматривала его, по-прежнему щуря глаза, и Макар представил, как они выглядят
со стороны: парень в синей спортивной куртке и девушка в черном плаще,
присевшие в довольно нелепой позе на тротуаре и изучающие друг друга.
Она окунула тонкие пальцы в волосы, провела по голове,
словно пытаясь уложить взлохмаченные пряди.
– Почему вы это сделали? – В ее голосе звучало эхо
пережитого страха, приправленное неподдельным любопытством. – Вы же
рисковали ради незнакомого человека.
– Не преувеличивайте, ничем я не рисковал, –
возразил Илюшин. – Против вас действовал фактор неожиданности, а против
меня он не работал. Так что не стоит обманываться и видеть во мне героя.
– Хорошо. Я не буду обманываться и видеть в вас героя.
Но быть благодарной вам я могу, правда?
Она смотрела на него вопросительно, но выражение ее лица
было серьезным, и Макар нехотя признался, что да, быть благодарной ему она
может.
– Слава богу! – с облегчением сказала
Ксения. – Я боялась, что вы мне это запретите. Нет, правда, вы очень
облегчили мне жизнь!
Секунду Илюшин смотрел на нее, а затем от души рассмеялся.
– Давайте закрепим успех, – по-прежнему серьезно
предложила девушка, вставая с корточек, и он поднялся следом за ней. –
Если я начну вам совать деньги, то получится неловко, правда? К тому же глупо,
учитывая, что у меня с собой всего двести рублей. Зато я могу предложить вам
прекрасный рассольник, сваренный мастером рассольника. А также невероятно
вкусную долму.
– Ее готовил мастер долмы?
– Увы, нет. Ее готовил тот же мастер рассольника, но
его мастерство, можете мне поверить, распространяется и на долму. Если вам не
жалко потратить двадцать минут на дорогу и полтора часа на обед….
Она осеклась, вгляделась в серые глаза, выражения которых не
могла разобрать.
– Если у вас нет времени или вы просто не хотите,
скажите об этом прямо, – совсем другим тоном попросила она. – Я не
хочу навязываться и выглядеть назойливой идиоткой в ваших глазах. Я всего лишь
хочу накормить вас хорошим обедом, потому что это самое меньшее, что я могу для
вас сделать.
– Это единственная причина?
– Вообще-то нет, – неожиданно призналась
Ксеня. – Во-первых, я захотела есть после этого ужаса, а здесь нет ни
одного приличного кафе. Во-вторых, к подруге я, конечно, не поеду, сейчас
позвоню и отменю визит, а возвращаться домой одной мне страшно. Я понимаю, что
больше со мной ничего не случится, но мне все равно хотелось бы провести
ближайшее время не одной, а с кем-нибудь в компании.
– Идет, – согласился Макар. – С одним
условием.
– С каким угодно! – обрадовалась она.
– Вы рассказываете мне, кто пытался столкнуть вас под
колеса машины. И почему вы избежали встречи с нашей доблестной милицией, хотя
она, очевидно, должна была приехать на место неудавшегося покушения.
Девушка пристально посмотрела на него, и Илюшину вдруг
пришло в голову, что она старше, чем кажется.
