– Забирай поля себе и паши.
– Ишь какой ты прыткий! Земля ничьей не бывает – она или хозяина, или коронная. Раз хозяина здесь нет, то коронная получается. А без дозволения королевского нельзя даже прикасаться к ней. Сперва ставленника назначить должны, а уж он ведает, кому и где дозволить пахать. С урожая ставленнику доля идет – он за то сыновей своих воинами делает и пехоту из крестьянских сынков вооружает. Налог с земли опять же ему платить. Если не сумеет платить и войско свое малое содержать, то поставят другого. Вот кто при таких делах сюда пойдет? Попробуй найди крестьян на вымершей земле. А королю все равно, что они вымерли: изволь платить и войско тоже изволь содержать.
Слова лодочника неприятно озадачили: выходит, мое назначение «управителем Межгорья» еще менее выгодно, чем казалось. В королевстве, похоже, хватает пустующих земель, оставшихся без аристократов и крестьян, и эти территории не обременены довеском в виде шляющихся ночами мутантов при живых таранах; зомбированной живности; людей, иногда превращающихся черт знает в кого, с виду при этом оставаясь почти нормальными; и прочих «бонусов». Но мне досталось именно второе… В принципе понятно почему – лишь там можно почувствовать себя хоть немного защищенным от карающих, но очень уж сомнительное спасение: будто сменить море, заселенное акулами, на озеро, кишащее крокодилами. Чем ближе я к месту своего назначения, тем больше об акулах подумываю с симпатией.
Убедившись, что лодочник потерял интерес к беседе и лихорадочно работает веслом, уклоняясь от очередной коряги, украдкой проверил ноги. Рассмотрев их вчера вечером, перед ночлегом, устроенным на широком плесе, я узнал массу интересного. Во-первых: от кончиков пальцев и почти до колен конечности стали темно-синими, будто их равномерно избили с помощью твердого тупого предмета; во-вторых: их будто в мелкую клеточку изрисовало черными выпирающими жилками – напоминают проволочный каркас, вздувший кожу. Прощупав кости, не смог нащупать ни одной – все они были опутаны толстым слоем этой странной упругой «проволоки». И продолжали болеть при малейшей нагрузке. Такое впечатление, что переломы еще не срослись, а «проволока» играет роль аппарата для фиксации осколков костей.
Мне доводилось видеть переломы: когда при исходе с побережья на нас ночью напал отряд погани, кости многим поломали. Да и без врагов в темноте многие покалечились – спешили мы тогда, а дорога была отвратительной. Ничего подобного при этом не наблюдал, так что на особенности местной физиологии свалить происходящее трудно. Да, конечности распухали, как и у меня, но без этих загадочных прожилок, не оставивших ни сантиметра квадратного свободным. Нога выглядела жутко – будто у инопланетного монстра из ужастика. Увидь я такое раньше, непременно бы запомнил.
Вероятно, я наблюдаю действие новых возможностей своего организма. Как там этот голос жужжал? «Симбиотическая система»? Видимо, она и есть. Накинулась на пострадавшее место. Странно, что ногти на руке не отросли еще, а синевы не видно. Видимо, система сочла, что отсутствие ногтевой пластины не является фатальным повреждением, – оставила ее в покое. Не страшно, потихоньку отрастут, но на размышления наводит…
Каковы возможности этой системы? Интересно, а если бы я ноги вообще потерял? Лучше такого не знать…
А еще смущает информация о снятии неких блокировок. Что это означает? Хорошо или плохо? Тоже нет сведений. Вообще ничего не понятно, и спросить не у кого. Пока что система работает прекрасно, но не аукнется ли потом в будущем чем-нибудь нехорошим?
Доживу – узнаю…
Епископ, присев рядом, доложил:
– Хорошо идем – даже быстрее, чем я рассчитывал. Вода падает – течение усиливается. Дан, я вот о чем подумал: не пойму, насколько герцога и королеву можно считать нашими покровителями, но им, наверное, следует знать, что карающие ждут подмоги из Империи.
– Ну… Доберемся до крепости – письмо пошлем с гонцом. Можно ведь так?
– За деньги даже с голубем можно весть передать, лишь бы в чужие руки не попало.
– Напишу: «Наши общие друзья, благодаря которым ваши планы в отношении меня немного изменились, вскоре должны значительно усилиться, о чем спешим вас предупредить с великой радостью». Он неглупый человек – поймет.
– Да, точно поймет.
– Конфидус, нам надо подумать о том, что будем делать, когда до Межгорья доберемся. Хоть какой-то план на первое время. Я, если честно, ни разу в жизни не занимался расселением такого количества людей на дикой территории. Жилье, еда, вода, укрепления – все надо продумать. Очень надеюсь на ваш опыт.
– Ну замков там хватает – укрепления будут.
– Насколько я понимаю, после боя у брода по Межгорью прошлась королевская армия. Готов поспорить на что угодно, что там одни головешки от замков остались.
– Дан, в Межгорье все не так, как в центральных землях. Там земля другая, воздух другой, люди другие. Все другое. Замки там настоящие – из камня обычно возведены, со стенами, а не избы за заборами, как здесь. Хоть неделю их жги, но камень останется. Кучу обтесанных блоков и дурак легко в стену превратит. Да и места тамошние бароны выбирать умели: для обороны идеально подготовленные. Врагов у них всегда хватало – с моря пираты наведывались, вроде тех же бакайцев; с запада короли Ортара вечно порядок пытались навести; а потом и погань появилась, с юга подкравшись. Еще вроде бы на севере горцы, бывало, спускались, чтобы утащить чего-нибудь, но в этом не уверен. Так что о защите они заботились в первую очередь. Думаете, почему Мальрок не смогли взять, когда узнали про перерожденных? Да потому что неприступен он – бесполезно на штурм идти. А держать в осаде крепость, набитую измененными, да в павшем краю… Всей армии Ортара на такое не хватит. Нет уж – лучше вниз головой со скалы сигануть, шлем перед тем сняв. Найдем мы себе где укрепиться, не сомневайтесь. Жилье тоже сделаем: лес там есть, и работать с ним иридиане умеют. Да и бакайцы не лодыри. Вот с едой не знаю как получится. Свой хлеб в этом году нам уже не успеть собрать – только озимые разве что засеем. На месте поля есть, но никто там, думаю, не сеял сейчас – не станут крестьяне пахать, если измененные хозяйничают в округе. Да и нет там больше крестьян – если кто и не переродился, то солдаты не разбирались: всех под меч.
– На деньги герцога можно еду купить?
– Оно, конечно, можно, да только никто ее там не продаст. Нет в пограничье крестьян, а в крепостях хлеб самим нужен. Про Межгорье и вовсе помалкиваю – с кем там теперь торговать? Самим разве что организовывать караван за хлебом, да только рисковое это дело: нам бы первое время кучно держаться и носа не высовывать. Так что пояса, наверное, затянуть придется. Ну да это не страшно – привычные. Море там есть, говорят, и озера приличные имеются – соль добудем и рыбу запасем. С дичью не знаю – после нашествия погани ее мало обычно остается и держится настороже. Но на побережье вроде зверья хватало, может, и здесь повезет – охотиться мои люди умеют.
– Людей ваших надо воевать учить.
– Верно говорите, да только трудно из косолапого паралитика хорошего танцора сделать. Вы думаете, мне в голову не приходило, что слишком слабы иридиане из-за веры своей и трудно им выжить? Думал… И над реформой, как вы мне говорили, тоже задумывался, хотя и ругал себя при этом. Нет, Дан, не сделать из них хороших воинов. Разве что из тех, кто не рожден иридианином, а вроде меня обратился в веру истинную, будучи до того грешником невольным. Но таких немного осталось: в первую очередь они гибли, потому что всегда в первой шеренге при драке. Помните Аршубиуса? Вот он из таких – по молодости раз, оставшись в бою без секиры, забил мечника кулаками. Перчатки, конечно, латные, но вмять шлем в череп и на трупе нелегко, а если на живом человеке, что при клинке и щите, так вообще не поверил бы никогда, не будь все на моих глазах. В шеренгу лучников один ворвался – вверх по склону до них добежал. Из тех, кто с ним в той атаке были, все по пути свалились. Одиннадцать стрел из него вытащили потом – так и дрался с ними. Другой бы помер еще там, на холме, а он только богохульствовал, когда из него наконечники выколупывали. А сейчас ничего – истинной веры столп, не обидит ни за что, но если вдруг понадобится для богоугодного дела – секира в запасе имеется.
