Разумеется, думал я тогда нечто другое – в такие моменты не до пафосных размышлений. А может, и вообще не думал – просто действовал.
Неведомый противник силен, положение у него выгодное, но благодаря его оплошности у меня есть немного времени. Он считает, что перехлестнул мне шею и перекрыл доступ кислорода, но все не так. Да, мне сейчас невесело, но проблем с дыханием не испытываю.
Я не стал дергаться, суетиться, пытаться вытащить меч или нож. Я просто притворился, что замысел убийцы удался – начал брыкаться все слабее и слабее, имитируя потерю сил. Вряд ли противник от этого расслабится, но ждать серьезных рывков сейчас не станет. И вообще, жертвы в таких случаях сопротивляются без оригинальности: или пытаются достать до душителя, заваливаясь назад, что, учитывая колено, упертое в спину, бесперспективно; или судорожно стискивают удавку, пытаясь уменьшить ее давление; или тянутся к оружию или предметам, способным его заменить.
Я не стал делать ничего из вышеперечисленного. Убийца в тесноте захламленного сарая совершил ошибку: вместо того чтобы завалить меня вперед и уже потом упереться коленом между лопаток, он чуть ли не на спину уложил, оставив свободу маневра. Сам при этом, получается, уселся в неудобной позе, изо всех сил сжимая концы удавки. Я не гимнаст, но на простенький трюк хватило: оттолкнувшись от земляного пола, вскинул ноги кверху, уперся ступнями в стропило низкого потолка, пробежался по нему. В результате всех этих манипуляций мое тело совершило полный разворот в пространстве, и я оказался за спиной противника.
Естественно, удавка при этом соскользнула, да и меч я выронил. Искать его не стал, тянуться за ножом тоже не стал – резко дернул головой, целясь лбом в затылок убийце. В сумраке его силуэт скорее угадывался, чем просматривался, но я не промазал – хрястнул так, что в ушах зазвенело, а перед глазами замельтешили искры. Учитывая то, что теменная кость черепа самая крепкая, противнику должно быть похуже.
После стука от столкнувшихся черепушек супостат охнул, осел на пол, а затем мне в ухо прилетела знатная плюха. Сильно стукнуло – попади в висок, свалился бы. Неужели он видит в темноте?! Раз так, то обмен ударами надо прекращать – у него при такой тактике будет слишком большое преимущество.
Навалившись на неведомого врага всем телом, я обхватил его руками, отчаянно рванулся вбок.
Лодочный сарай пощадил огонь, но вот время над ним поработало неплохо. Доски и жерди, без того хлипковатые, источило непогодой – куда ни ткни, труха. Наши сплетенные тела снесли эту преграду не заметив – только что барахтались почти в полной темноте и вдруг покатились по земле, освещенной последними отблесками заката.
Только тут понял, что на меня покушается чуть ли не карлик – везет мне на коротышек. К счастью, не камнелюд – простой человек. Надеюсь, что простой.
Оказавшись на улице, противник растерял весь боевой пыл и попытался рвануть к каналу – надеялся уйти вплавь. Я не ослаблял хватки, и он тащил меня за собой, будто прицеп. Несмотря на позднюю пору, народу вокруг хватало – рядом шла тропа к причалу, и по ней как раз поднималась бригада припозднившихся рыбаков: они на ночь сети ставили. Хотя все как один оказались иридианами, мужчины не растерялись – вмиг скрутили коротышку, еще и по почкам ему настучали. Тот сопротивлялся отчаянно и даже укусил одного за руку, но вырваться не смог – лишь по зубам добавку заработал.
Дозорные на стене заметили неладное, подняли тревогу, и уже через минуту возле сарая собралась целая толпа вооруженных людей. Я, отдышавшись, рассмотрел схваченного. И впрямь коротышка: макушкой мне до подбородка едва достает. Кучерявые сальные волосы, жидкая бороденка, мелкие тусклые глазки над огромным крючковатым носом. С одного взгляда понятно, что избытком интеллекта хозяин такой морды не страдает. Одет по-простому: холщовая рубаха и штаны из пары кожаных чулок, скрепленных ремнями. Плащ еще навощенный с капюшоном.
Внешность заурядная, но память на лица у меня хорошая – впервые эту харю вижу.
Арисат, жуя на ходу, растолкал народ, протиснулся ко мне, осмотрел пленника, деловито врезал ему под дых и, призадумавшись, поинтересовался:
– Сэр страж, что это тут делается? Откуда он взялся?
– Это ты мне должен ответить, – сказал я, сплевывая кровь из разбитой о зубы губы.
– Я?!
– А кто же еще?! Ведь тебе было сказано заниматься порядком в лагере и его обороной. И что?! К нам забрался этот типчик, и его никто не заметил. Не просто забрался – напал на меня в сарае лодочном и чуть не задушил. Это так ты за порядком, получается, следишь?!
– Сэр страж, простите! Ну недоглядел! – умоляюще произнес Арисат. – Сам не пойму, как он мог пробраться к вам. Кругом ведь люди. Эй! Там! На стене! Почему не заметили чужого?!
– Так он плащ напялил с капюшоном, и попробуй сверху пойми, свой это или черт с копытами! Я видел, как он от причала появился и в сарай зашел, но ведь там многие ходили, и почти все в похожих плащах! Дождь ведь только унялся!
– Ты у меня не оправдывайся! Тебя поставили, чтобы такие вот гады к нам не забредали!
Прервав процесс перевода стрелок на подчиненного, я уже спокойно обратился к Арисату:
– Люка найди и разберитесь, кто он и откуда появился.
– Ага, – кивнул Арисат и приказал ближайшему воину: – Найди Люка и бегом тащи его сюда.
Повернувшись к задержанному, Арисат обратился по-военному прямо:
– Ты кто?
Криво усмехнувшись, тот разинул окровавленный рот и прогундосил:
– Муж я твой. Неужто не узнал?
Арисат, видимо, не узнал – еще раз угостил пойманного кулаком, на этот раз в глаз, и почти сразу же в живот. Тот повис на руках воинов, разинул рот, будто собираясь что-то сказать, но, покосившись на тяжелую руку бакайца, тут же его захлопнул – передумал почему-то.
– Молчишь? Да? Больше на шутки не тянет?! В темницу его, в колодки. Пусть посидит, понюхает, каково там после покойничков, а там и поговорим. Вы не возражаете, сэр страж? – Проводив взглядом уводимого коротышку, Арисат предположил: – Наверное, его Альрик послал – вас убить.
– Если так, то у него это почти получилось. Ты попугая не видел?
– Вашего?
– Арисат! Здесь что – есть другие попугаи?!
– Простите за глупость – озадачился я сильно. Видел я вашу птицу: он в погребе винном под потолком сидит. Там сухо и бревнышко удобное – любит там дремать. Опять же – к вину у него душа расположена, и взгляда от бочек не отводит.
– Вот когда этот паразит нужен, его никогда нет! Будь он рядом, шум бы поднял, а так… Я только встал, как сразу удавка на шею.
– Вот мерзавец! Ничего – сейчас железо накалим, и…
– Повремени с этим немного.
– Это почему же?
– Если его послал Альрик, то не надо его людей калечить, пока Альра не вернется. Если окажется, что она договорилась о мире и дружбе, будет неприятно отдавать им то, что останется к тому времени от коротышки.
