Слитки пока что не попадались. Из разбиваемых ящиков вместо сокровищ сыпались какие-то землистые камни и полосы ржавого железа. Бочки в лучшем случае одаривали смолой, в худшем – трухой. В сундуках я находил лишь убитое временем тряпье, поточенные мышами бумаги и пергаменты, рассыпающиеся в руках книги.
Возможно, любой археолог пришел бы в восторг при виде этих «сокровищ», но меня они не радовали. Я человек практичный – ищу конкретные вещи. Мне, к примеру, очень не помешает арбалет или лук. Завтра, видимо, придется идти на север, а в окрестностях полно волков. Стрела или болт – лучший способ держать хищников на расстоянии. Не могла же старуха обходиться одним ножом! Или могла? А почему нет – с Королем ей можно было вообще к оружию не прикасаться.
Кстати о Короле: эта тварь спокойно шастала при дневном свете, не проявляя признаков недовольства. Видимо, где-то над тучами разыгрывается очередное небесное шоу «смутных дней». Моих познаний в астрономии хватило понять – это нечто на Земле неизвестное. Но дальше – понятийный тупик: знать не знаю, что это такое. Понимаю лишь одно – в такие дни погань активна круглые сутки, так что находиться на подконтрольных ей территориях нежелательно.
Впрочем, там в любые дни находиться нежелательно…
Очередной ящик разлетелся от пинка. Опять бесполезный хлам. Я так не играю! Есть ведьма. Есть чудо-юдо, прислуживающее ведьме. Есть разбойники, посещающие логово ведьмы. Так где же сокровища, которыми обязана быть набита пещера?
Краем взгляда засек на стене некую несообразность. Повернул голову. Так и есть – надпись. Желтоватые буквы на сером известняке. Написано коряво, с ошибками, причем давно – отдельные знаки почти смыло потеками или затерло. Местами приходится догадываться о смысле, а местами остаются совершенно непонятные пробелы.
«Молодости больше нет. И никогда уже не будет. Но есть надежда. Стражи почти вечны. Стражи умеют молодеть. Страж находил здесь… и возвращал… И нашел смерть. Охотники могут вернуться… тогда я… Загадка… Я буду искать… Меня торопит… жизнь. Здесь не бывает понижений. Фем, я буду… ждать даже после смерти. Не оставляй… рядом с врагом. Или найди свою… Биччи молодой. Так тоскливо и так…»
Уж не старуха ли это писала? И что бы это значило? Помнится, демы тоже упоминали про понижение или повышение, но не соблаговолили объяснить сути термина. Что-то явно нехорошее – какое-то наказание.
На досуге подумаю, сейчас некогда. Надо продолжать поиски. Лук и арбалет – мечты запредельные. Но я готов довольствоваться минимумом: едой и одеждой. Свое родимое тряпье найти, а не ходить в этом бренде от пугала. Сало закончилось, как и все остальное, а тело требует еще и еще. Где же старуха держит припасы? Или подметает то, что Король добудет, не думая о будущем? Было бы печально… Охотник из меня и в хороших условиях аховый, а уж в опустошенном Межгорье и опытному Люку туго приходится. Других людей в округе нет – даже в лучшие времена эта местность не пользовалась популярностью: в здравом уме ни один не захочет жить рядом с Тропой Погани. Значит, рассчитывать придется только на себя (а точнее, на нычки ведьмины).
Завершив разгром основного грота, я проверил боковое ответвление, где обнаружил то самое прокрустово ложе, на котором покоился до того, как дем принял меня за матийца. Здесь удача наконец обернулась ко мне не филейным органом – наконец-то нашел свою одежду. Состояние у нее было ужасающим – такой даже полы стыдно мыть, не то что носить. Пришлось выйти на улицу, замочить все в том же бассейне. Вечером попробую выстирать с золой из очага.
Остался неисследованным еще один грот по правой стороне пещеры. Однако то, что в свете факела поначалу показалось тупиком, им не являлось. Узкий проход тянулся шагов на сорок, дальше резко расширяясь. По мере продвижения вонь усиливалась до совсем уж невозможных величин – вот-вот глаза начнут слезиться.
Проход вывел к новой пещере, ничуть не меньше первой и такой же захламленной. Но было здесь и нечто новенькое. Поначалу я даже не понял, что за черный тюк лежит у стены. Лишь подойдя и различив скрюченную руку, догадался. Мумия. Потемневшая кожа, обтянувшая скрючившийся костяк. Остатки одежды, клобук пыльных волос на голове, мох короткой бородки. Мужчина.
Присев, занялся изучением находки. В последнее время к трупам во всех проявлениях привык, но этот чем-то заинтересовал. Поначалу даже не понял чем, и лишь изучив тело повнимательнее, догадался, что передо мной воин. Не так просто это определить – мумия мало того что ссохлась, так ее еще и покрывал слой экскрементов летучих мышей.
Стальной наруч отмечен следами вражеских ударов, под остатками куртки чернеет на совесть проржавевшая кольчуга. Широкий пояс с массивной бронзовой пряжкой, парочка пустых ножен – короткие и длинные. Осмотрев пол, не нашел оружия – или воин попал сюда без него, или кто-то утащил. Возможно, старуха поработала. А что это за перевязь идет наискосок? И пухлые футлярчики на ней, будто патроны в ленте.
Потянулся к одному, с натугой потащил за торчащий край полоски из черного металла. Изучил извлеченный предмет, покачал головой. Однако…
Метательный нож. Легкая полоска металла, с одной стороны ловко обвязанная простенькой бечевкой. Проверил баланс – то что надо. Странное оружие – впервые здесь подобное вижу. Сам знаком с ним лишь благодаря земным инструкторам, и вряд ли они проводили аналогичные занятия для аборигенов.
Придвинувшись к телу поближе, начал освобождать его от перевязи. При этом задел босой ногой длинную палку, валявшуюся на полу. Деревяшка оказалась странно увесистой, и это не могло не привлечь внимания.
При первом осмотре, только взяв в руку, отметил не только нездоровый вес, но и другие особенности. Насчет палки я сильно поторопился. Скорее шест. Из очень твердого дерева – будто кость слоновая. Такого я здесь никогда не встречал ни в естественном виде, ни в изделиях. А насмотрелся я немало – те же бакайцы на свои копья что зря не пускают.
Тяжесть действительно необычна для древесины, но шест неплохо сбалансирован. Это не посох дорожный – это оружие. Свинцом залито? Проверил один торец. Глухо – непохоже, чтобы здесь его рассверливали. На втором картинка интереснее – почти на весь диаметр темнеет узкая щель.
Гм… Странно… Все предметы в этом гроте запачканы мышиными экскрементами, а эта вещица будто из стерильной лаборатории – ни пятнышка не пристало.
Скорее по наитию, чем обдуманно, изучил середину шеста, сдвинул в направлении торца со щелью еле заметный ползунок, свободно ходивший в узкой врезке.
В тишине пещеры отчетливо щелкнуло, шест дернулся, свет факела отразился на серебристом металле узкого, чуть изогнутого лезвия.
Присвистнув, озадаченно почесал затылок. Нет, я и раньше слышал про клинки, маскируемые в предметах вроде тростей и зонтиков, но все это была халтура в сравнении с тем, что имело место здесь.
На конце шеста будто абордажная сабля выросла. Слегка расширяющийся к кончику клинок с плавным изгибом лезвия и заточкой, немыслимо острой даже на вид. Таким страшно бить – не выдержит никакой металл. Слишком острый угол – иззубришь мгновенно. Бритва гипертрофированная.
