Похоже, и впрямь какое-то чувство чужого взгляда существует. Стрелок начал оборачиваться, но слишком поздно – я уже потянул за спусковую скобу. Сдвоенный стук – тетивы и болта по телу, толчок отдачи. Все – с такой дистанции промахнуться невозможно.
Останавливающее действие у моего оружия неплохое. Лучник, заработав болт в позвоночник, рухнул, даже не вскрикнув, – легко умер. Я, выскочив из укрытия, подбежал, резко стянул накидку, чтобы не успела запачкаться в крови. На трофейное одеяние у меня имеются великие планы – приберечь надо.
Куртка тоже приглянулась – чище моей, лучше держит влагу, да и теплее. И рубаху не побрезговал прихватить – хотя и провоняла чужим потом, но от моей после перевязок вообще мало что осталось. Доспехов нет – налегке шел. Штаны стащить побрезговал – кишечник дема в момент смерти щедро расслабился, что свидетельствовало о полноценном питании. Мешка с запасами продуктов не нашлось, а это уже наводило на нехорошие размышления – ведь и у той троицы их не было. Что это за «туристы» без рюкзаков?! По внешнему виду на ротозеев, незнакомых с коварством природы, противники не похожи – ребята бывалые и, если бродят налегке, значит, в лес шли ненадолго, оставив вещи где-нибудь в безопасном месте. А какое место может быть безопасным? Или военный лагерь, или корабль на берегу озера…
Вот повезло так повезло – ухитрился влезть в осиное гнездо и разозлить его обитателей. Интересно, сколько людей за мной послали? Может, ну ее на фиг, эту засаду? Что я буду делать, если покажется сотня разъяренных демов при милых собачках?
Гм… Ну если они идут строго по моим следам, то, не прячась за выворотнем, я легко замечу их издали. Так что не надо паниковать раньше срока.
Поспешно натянул на труп свою окровавленную куртку, вытащил из колчана стрелу, воткнул в спину, замер рядом, оценивая картину.
Теперь со стороны мы выглядим красноречиво. Тело беглеца-неудачника и мрачный убийца, замерший рядом. Красивая картина – надеюсь, она не насторожит остальных. Телосложение у лучника похожее, а в накидке мы совершенно одинаковые. Главное, лицо не демонстрировать из-под низкого капюшона и языком не чесать.
Теперь буду ждать отставших. Появится большая толпа – заблаговременно дам стрекача. Будет мелкая группа – попробую навешать тумаков. Если не усомнятся, что я свой, пойдут по бревну без опаски, дав возможность подстрелить собачку: хоть и отметелил троицу ее родичей, но все равно песиков сильно опасаюсь. Если не поверят – тоже не страшно. Нырну за выворотень – там стрелами не достанут. Отвечу из арбалета, после чего в лоб меня атаковать вряд ли рискнут: к человеку, прикончившему несколько воинов, принято относиться с опаской. Начнут искать обходной путь, может, даже простенькая ловушка сработает, добавив процессу драйва, а я тем временем уползу в заросли, после чего все вернется на круги своя, если не считать того, что их отряд обзаведется подраненным бойцом и останется без четвероногой ищейки.
Почти беспроигрышный вариант. Главное – не обделаться от страха перед собственной наглостью. Но этого я опасаюсь меньше всего. Страха нет: давно уже отбоялся. И выбора нет – если и дальше позволять им вести преследование безнаказанно, вскоре дойду до прежнего состояния полутрупа. И так уже перед глазами временами темнеет, а стук сердца отдается в ушах колокольным набатом. Верные признаки приближения к пределу. В моем состоянии надо много есть и мало двигаться, а я поступаю с точностью до наоборот. Плюс допустил кровопотерю – лишняя нагрузка на черное сердце. За все в жизни приходится расплачиваться, но немного времени у меня есть. Раз уж осталось чуток сил, надо их на драку пускать, а не на медленное гниение.
Что-то беспокоило – царапало сознание… Бревно… Шатается под ногами. А ну-ка…
Так и есть – при желании его можно столкнуть вниз, оставив врага без моста. И как я сразу не догадался – ведь в тех же неоднократно вспоминаемых фильмах такое не раз обыгрывалось. Слишком массивным казалось дерево, неподъемным – вот и сглупил. Но спешить с этим не надо. Сейчас чуточку сдвинем, чтоб совсем уж на соплях держалось, потом свяжем все имеющиеся ремешки и подготовим очередную пакость. После чего замету следы инженерных работ, с чистой совестью присяду возле трупа и, закутавшись в трофейную накидку, буду поджидать супостатов.
* * *
Демы заставили себя подождать. Я уже зубами постукивать начал от холода и кровожадного нетерпения, когда среди зарослей на другом берегу замелькали тени. Удивился – время от времени доносившийся лай казался все таким же далеким. Что-то не так со звуками в этом лесу или с моими ушами.
Затем преследователи выбрались на открытое место – далекую полянку на изгибе русла. Зимний день подходил к концу, но предвестники настоящих сумерек не мешали оценить силу противника: на фоне свежевыпавшего снега и в темноте глаза много чего углядеть могут.
Пятеро. Без маскировочных накидок – все в кожаных доспехах. Разумно – в делах, при которых требуется много ходить, чем легче амуниция, тем лучше. Луков не видно – это радует. Зато заметил арбалеты у двоих. Причем не чета моей игрушке – мощные монстры. Это минус. Пес один – такой же бесхвостый «теленок». Мчится, вытянув длинный ремень в струну, жадно принюхивается, время от времени поднимает нос и опять утыкается в снег.
Считая умершего насильственной смертью лучника, в погоне участвуют шестеро. До обидного мало. Я ведь уже тройку отправил в края счастливой охоты – поневоле должны опасаться такого головореза. Может, просто передовой отряд? А к чему такие сложности, если и так один впереди бежал, из-за чего и поплатился. Вероятно, это все. Но почему не десяток или два? В принципе я бы на месте их командования тоже не стал толпу гнать. Смысл? Ведь знают, что та стычка далась мне дорого, – это любой поймет, завидев кровь на следах. Просто послали самых прытких, чтобы добили подранка, или тех, кто под рукой оказался.
Честно признать, шансы у них неплохи – против той давней тройки я бы сейчас вряд ли выстоял, что уж говорить о шестерке. Остается надеяться на припасенные пакости, самоуверенность врагов, личную удачу и наглость.
Выйдя к каньону, передний помахал рукой и хрипло, странно приглушенно уточнил:
– Готов?
Я кивнул, и этот ответ дема вполне удовлетворил. Обернувшись к остальным, он разочарованно прогудел:
– За нашим Скью на бешеной кобыле не угнаться!
– Мог бы ноги прострелить, – так же глухо, будто говорит из глубокой бочки, буркнул второй. – Половину дня убили на этого гаденыша. Эй! Скью! Ферр будет недоволен! Он хотел, чтобы мы взяли его живым! Этот уродец убил его лучшего грима, а пару искалечил так, что не залатаешь. А ты, как всегда, лупишь на убой.
Я на это ничего не ответил, лишь погладил напрягшимся пальцем спусковую скобу. Никак не могу определиться, с кого бы начать, а пес неудобно стоит. Но тут четвероногий друг демов, до этого принюхивающийся к месту, благоухающему мочой беглеца, что-то почуял, рыча, кинулся к бревну, вырвав поводок из руки.
– Не давай трепать жмурика – он нам целый может пригодиться, – зловеще попросил вышедший из зарослей последний арбалетчик.
