Но самыми первыми двигались не они, а отряд из трех десятков отборных лучников, хорошо себя зарекомендовавших прошлой ночью. Где-то впереди засел дозор, и подобраться к нему незамеченными не получится. Они вряд ли станут принимать бой – разрядят в нас арбалеты и бросятся к основным силам. На стрелков вся надежда: пусть хотя бы проредят эту кучку, добавив прыти и паники. В идеале, конечно, надо прикончить всех бесшумно, но на это надежды мало – против нас не слепые идиоты воюют.
С каждым шагом все отчетливее слышны крики боли и ужаса, вой и рыдание, растерянные команды, звон амуниции. Где-то совсем близко на дороге должен стоять дозор, но никого не видно. Или после ухода Люка демы подались в лагерь, или бросились туда после артиллерийского фейерверка, от потрясения позабыв про все приказы и опасность нападения.
Мы уже рядом – деревья впереди озаряются сиянием зарева. Непохоже, что это единичные костры, – все гораздо серьезнее. Тук подсветил факелом над головой, помянул имя бога всуе и грубо выругался: среди изломанных веток застрял смятый наруч, из него свисало что-то скользкое, сочащееся красным. Впереди кто-то вскрикнул и тоже произнес плохие слова – лучник едва не наступил на оторванную голову.
Передовой отряд вырвался из леса на обширную поляну перед мостом. На ее дальнем краю должна стоять корчма, но ничего подобного: там лишь россыпь чего-то темного на снегу, какие-то горящие груды, дым, крики и суета. Три костра неподалеку брошены: никто не греется возле них, не лежит, завернувшись в плащ, да и сами костры выглядят неважно – их размазало взрывной волной. А вот и ближайшие враги: две фигурки, валяющиеся сломанными куклами, и одна ползающая, что-то невнятно мычащая, неловко пытающаяся подняться.
– Стоп! – крикнул я обрадовавшимся латникам, собравшимся было рвануть вперед без остановки.
Чудо, но нас еще не заметили, иначе чем объяснить, что никто вообще не реагирует на появление новых действующих лиц? Демы толпятся вокруг останков корчмы: некоторые вытаскивают оттуда пострадавших, что-то кричат, суетятся, но основная масса просто смотрит, будто не может поверить своим глазам. Они ни на что не реагируют, в том числе и на нас. Шок.
И врагов на удивление мало. Неужели их и впрямь набилось в корчму под потолок?
Стрелкам не пришлось приказывать – выскочив перед тяжелой пехотой, они быстро растеклись в стороны, чуть отступили, стиснув отряд Дирбза с двух сторон, взялись за луки. В деморализованную толпу полетели первые стрелы.
Только теперь наше присутствие стало настолько очевидным, что под барабанную дробь по телам и доспехам противник начал что-то предпринимать. Надо отдать демам должное – несмотря на всеобщее потрясение и полное отсутствие командных криков, большинство, действуя на вбитом годами службы автоматизме, отреагировало как полагается. Буквально из ничего возник уже знакомый строй, но за тремя отличиями: был он каким-то неубедительным на вид, на флангах не стояли арбалетчики, а в шеренгах не наблюдалось копий. Отдельные, конечно, виднелись, но не та монолитная «двухэтажная расческа», которая нас теснила вчера. Так… чудом сохранившиеся зубчики…
Неудивительно – я хорошо видел раскиданные у костров копья. Похоже, взрывной волной свалило «шалашики» из них, и никто из уцелевших не стал хватать громоздкое оружие, когда направился к месту взрыва.
Из леса выбирались наиболее хорошо защищенные ополченцы и бывшие рабы. Под ругань Арисата и вторящих ему десятников с сотниками они наращивали строй, оттесняя лучников все дальше и дальше. Те, тоже ругаясь, расходились в стороны, стреляя на коротких остановках.
Пока что все шло прекрасно – места хватало на всех, фатальной толкотни не наблюдалось. Но кто знает, что будет, когда из лесу вывалит вся толпа? Получится устроить задуманный охват? Сумеют ли командиры совладать с неопытными бойцами в этом мраке и под начавшимся обстрелом? А обстрел непременно начнется – я уже видел, как некоторые демы начинают возиться с арбалетами.
Обернувшись к тенью бегавшему за мной Туку, я поднес к факелу в его руке две оставшиеся гранаты. Затем протиснулся через нехотя расступившийся строй, размахнулся, швырнул в толпу врагов первую – с укороченным фителем.
– Эй! Свиньи! Ну как?! Вам понравилось?! Держите еще! Берегите головы – может оторвать!
Медный цилиндр ударился оземь, покатился, замер в паре шагов от первого ряда. Никто даже не дернулся – враг, похоже, не испугался. А затем, распираемый пороховыми газами, корпус не выдержал – рвануло. Вспыхнуло, по доспехам и щитам простучали осколки – не сказать чтобы зрелищно. Но демов проняло – дружно заорав, они рванули в стороны, разрывая строй. Никто не хотел находиться рядом со страшным местом, где продолжается кровавая чертовщина.
– А вот теперь по-настоящему! Сейчас вы все передохнете! Рванет сильнее, чем в корчме!
Прошлой ночью при взрывах на галере демы тоже не сильно радовались, но серьезной паники не было. Сегодня все по-другому – похоже, они и впрямь поверили, что огненный ураган, разнесший корчму, дело моих рук. Иным не объяснить того, что они позабыли про всякое подобие строя. Лишь бы не оказаться рядом со страшной шипящей штукой. Подальше от нее. Куда угодно. И плевать на все остальное. Кто-то кинулся назад, с разбегу забежав в реку, другие брызнули в стороны, уткнувшись в монолит переплетенных зарослей кустарников на опушке, – лишь единицы остались на месте, что-то пытаясь сделать. Ими никто не командовал – все происходило спонтанно.
Взревев нечленораздельно, я понесся на толпу деморализованных врагов. Сейчас мы вам за все сразу отомстим – очухаться не позволим. Треснул второй взрыв, усилив панику. Впереди наконец поднялась ползавшая возле костра фигура и, вытянув руки вперед, походкой зомби направилась в мою сторону. В разрыве среди туч показалась луна, в ее свете я отчетливо разглядел лицо дема. Точнее, то, что когда-то было лицом: кровавая маска без носа и глаз, оскал верхней челюсти и отсутствие нижней, оторванной вместе с подбородком. Еще недавно меня бы от такой картины как минимум передернуло, а сейчас лишь равнодушно покосился, оставив в стороне.
Уже будучи в нескольких шагах от мечущихся врагов, вдруг понял – что-то неладное. Обернулся – так и есть. Мое доблестное войско стояло на том же месте. Лишь некоторые несмело продвигались вслед, поражаясь собственной храбрости.
Да уж… Похоже, с психической атакой я несколько переборщил. Диверсия и мои последующие действия напугали не только врагов, но и своих. Никто не хотел украсить снег своими внутренностями или оторванными конечностями – это добро здесь валялось чуть ли не на каждом шагу.
Ладно, чего стоять, раз я уже на месте. Вот и первый кандидат на отправку в ад – пришедший в себя латник демов подбирается, замахиваясь мечом. Пора выпускать подругу на волю.
Штучка привычно бросается к лицу противника, выстреливает серебром клинка. И пошла потеха: теснота строя не мешает, враги мечутся как наскипидаренные. За самый конец рукояти, чтобы лупить с силой, рассекая доспехи и кости, снося конечности и головы. Знай маши со всей дури, не подпуская к себе никого, отскакивая поближе к своим при первом признаке приближения жареного петуха. Да они и не очень-то стремятся – мало кто пытается защититься, а уж об атаке думают единицы. Лишь отбегают или вообще не замечают опасности. Стрелы продолжают бить по их телам, подоспевшие товарищи тоже вступили в дело. Несмотря на ситуацию, успеваю запомнить главных смельчаков: Тука, Обаму и флегматика Ритола. Вот уж на кого бы не подумал, так на этого сержанта. Дальше уже почти незнакомые лица – в основном такие же бывшие рабы, как Обама. Им, похоже, есть о чем пообщаться с недавними хозяевами – много вопросов накопилось, причем все срочные.
