* * *
Давно у Макса не было такого прекрасного настроения. Теперь он точно знает, какие ощущения испытывает человек, которому за минуту до повешения выносят оправдательный вердикт. Только что он готовился к изуверским пыткам, а теперь окровавленные тела несостоявшихся палачей валяются на песке, а он вновь на коне. Омрачает лишь промашка с этой неудачной разведкой. Ну кто же знал, что здешние готы не способны хотя бы символическое сопротивление оказать? Просто бегали под пулями, не пытаясь огрызаться. И такие разгильдяи — даже появление потенциальных лазутчиков их не насторожило. Совсем страх потеряли! Он ведь как лучше хотел, а в итоге опростоволосился.
Ладно, хорошо, что все так закончилось. На будущее станет уроком. Заодно и узнали новое — не так страшен враг, как казалось. Есть элитные части, которых мало и которые даже против автоматов могут огрызаться. И есть большинство — трусы, способные гонять лишь малоопытных и слабо вооруженных. Это стадо поддерживает порядок на территории готов, а профи применяют для новых завоеваний и решения проблем, с которыми шайки надсмотрщиков не могут справиться. Логично, что таких опасных врагов мало, вот их и берегут, стараясь любыми путями уменьшить потери среди них. Достаточно вспомнить того же Люца: ему не пожалели отдать целый поселок, лишь бы помогал при захватах.
Вблизи корабль показался еще больше, чем издали. Сперва Макс прошелся по мелководью, затем забрался на плоскую скалу, с нее по узким бамбуковым сходням поднялся на палубу. Здесь его дожидались семеро ребят. Пятеро возрастом от двадцати до двадцати трех, если не больше, и парочка заметно более молодых — вряд ли им восемнадцать исполнилось. У последних виднелись следы колодок, но старшая пятерка была без них.
Макс, поприветствовав их, понимающе уточнил:
— Рабы?
Один кивнул:
— Особые рабы. Элита.
— Не понял?
— Таких, как мы, черные не калечат.
— Я думал, они со всеми так поступают.
— Нет. Только с малоценными.
Спокойствие и уверенный вид этого парня подсказывали, что вряд ли врет — похоже, с ним обращались неплохо.
— И в чем же ваша ценность?
— Мы построили «Челленджер».
Заметив недоумение Макса, пояснил:
— Так называется корабль. Это написано на борту — ты не увидел.
— Да. Наверное, с другой стороны. И для чего этот корабль? Расскажи.
Указав в сторону той самой черной штуковины, что издалека казалась странной надстройкой, раб пояснил:
— Это водолазный колокол. За ним главная лебедка — она опускает колокол в море. По бокам дополнительные лебедки — они для поднятия грузов со дна и для доставки к колоколу бочонков с воздухом, если он работает на большой глубине. Для малых и средних глубин есть компрессор. Примитивный, с бамбуковыми трубами, но до пятнадцати метров: справляется.
Макс присвистнул:
— Я сразу догадался, что это водолазный корабль, но не понял, насколько все серьезно! А какие глубины у вас средние и высокие?
— До тридцати — средние, дальше — высокие.
— Работали глубже тридцати?
— Не доводилось пока — ведь мы только начали. «Челленджер» построен три недели назад, сейчас у нас стадия испытательных погружений и устранения мелких недоделок — то одно поправляем, то другое. Ведь пока не возьмешься за дело, огрехи не всплывут. На сорок метров колокол опускать пробовали, но без людей: выдержал. Ходим от буя к бую, достаем то, что ныряльщики не смогли вытащить.
— У нас когда-то тоже колокол пытались сделать, только его поломало давлением.
— Нет, не давлением ваш колокол поломало. Он ведь открыт снизу — никак не раздавит. Каркас непрочный был — сто процентов из-за этого. Ведь главная проблема при непрочной конструкции — рассчитать ее так, чтобы она не опрокинулась и испытывала равномерную тягу от балласта. У нас это мешки с песком — вон, по кругу тянутся. Если с какой-то стороны они будут перевешивать противоположные, то колокол может перекосить, и тогда верхняя стена под давлением груза прогнется. Если каркас слабый, так вообще сплющит без перекоса.
От этих технологических пояснений Макс поскучнел и вынес приговор:
— Ребята, я не знаю, в каких вы отношениях с готами, но так как против нас не воевали, то и мы вам ничего не сделаем. Можете взять воду и еду, потом идите куда хотите. Но «Челленджер» останется у нас.
Раб нахмурился и с легкой неприязнью поинтересовался:
— Как тебя зовут?
— Максим. Можно просто Макс.
— На Земле меня звали Антон, а здесь я просто Пикар. Макс, почему ты нас возвращаешь готам?
— Во-первых, я вам не хозяин. Во-вторых, сильно бросается в глаза, что вы какие-то необычные рабы. Сомневаюсь, что вас вообще хотя бы раз били, не говоря уже об остальном. Подозреваю, жизнь у вас если не прекрасна, то около того, и не вижу причин, чтобы вы захотели остаться. Я ведь даже не знаю, что с нами завтра будет, а уж дальше и не пробую загадывать. Мы не живем — мы выживаем. Раньше был обычный поселок, а теперь не пойми что…
— Вот как… Максим, мы тоже раньше жили в обычном поселке. И у нас была мечта — построить «Челленджер», а потом доставать со дна все, что туда светляки бросают. Мы думали, что иначе здесь жизнь не наладить: ведь нет ничего, кроме кокосов, кустов и кораллов. Даже плот сделали приличный из пальмовых стволов и малый колокол из переплетенных жердей и нескольких слоев липучки. Погружались с ним на десять метров, а потом доставали с его помощью еще глубже. Когда пришли готы, их очень заинтересовал наш плот. Командир был той еще тварью, но не глуп. Узнав, что я могу сделать корабль, с которым и на пятьдесят метров возможно погружаться и подолгу работать на дне, он отделил меня от остальных пленников. А потом, уже в крепости Алариха, мне предложили выбрать нескольких помощников. Это было трудно — им не друзья мои нужны были, а мастера хорошие. Меня предупредили, что, если кто-то окажется малополезным, его убьют, чтобы другим неповадно было. Мне пришлось… Я лишь двоих смог спасти из своих — Пашу и Дедала. Паша с деревом хорошо работать умеет, а Дедал занимался конструированием «Челленджера» — он главный наш талант. Из другого поселка, еще до готов, к нам перешел, потому что мечта у нас с ним общая была. На мне был сам замысел, и все, что касалось водолазных работ, но корабль, по сути, сделал он. Мы работали больше полугода. С нуля придумывали все: чертежи, оснастку, талевую систему для подъема грузов и колокола, конструкцию грузовой платформы, сам колокол, маски и ласты для водолазов, разжиженную липучку для предохранения от переохлаждения. А сколько возни было с компрессором — не представляешь.
Мы все сделали. Не сами — десятки рабов в этом участвовали. Мы хотя и брались за инструменты, но в основном лишь руководили процессом, отвечая за все головой. Когда сломался руль на испытаниях, мастера, за него отвечавшего, утопили. Но в остальном ты прав — жили мы неплохо. Готы кормили нас на убой, не били, разве что относились как к собакам. Но для «Челленджера» не жалели ничего, жертвуя другими проектами ради него. Мы получали лучшие бамбук и древесину, канаты, липучку. Даже ценные материалы с Земли: автомобильную жесть и окошко, что на колокол пошло: в нем теперь даже на глубине не темно. Проволоку, кованые уключины, мелочи разные. И мы сделали то, что обещали. На сегодня «Челленджер» за время испытаний поднял со дна двенадцать легковых машин и один микроавтобус. И кучу разной мелочовки. Могли бы и больше достать, но устроили длительные ходовые испытания — вдоль расселины ходили на парусах и веслах. Маневры совершали разные, заплывы на скорость, ну и останавливались у буев для поисковых работ. Дог от радости чуть ли не танцевал.
