Шатонино относилось к Рязанской области. Макар, посмотрев по
карте, сколько он проехал, только покачал головой – как же они пешком шли?
Хотя… за идею чего не сделаешь. Деревня оказалась неожиданно большой,
разделенной посередине то ли прудом, то ли озерцом. Но, подъехав поближе, Макар
обнаружил, что перед ним банальная лужа, разросшаяся по весне до неимоверных
размеров. Попытавшись обогнуть ее сначала справа, а потом слева, он понял, что
препятствие сие даже не для «Нивы», заглушил мотор и задумался, что делать
дальше. В это время кто-то деликатно постучал в заднее стекло.
Макар выскочил из машины и увидел перед собой высокого
старика, одетого не по погоде легко – в тонкую спортивную куртку и джинсы.
«Внуки о деде заботятся, – понял Макар. – Старики в таком возрасте себе
подобной одежды не покупают».
– Здравствуйте, молодой человек. Что, опасаетесь
ехать-то, а? – ехидно поинтересовался старикан.
– Да, боязно, – признался Макар. – У меня
все-таки не подлодка. Объезд тут у вас есть?
– Само собой, имеется. А он вам зачем?
– То есть как – зачем? Проехать.
– Да оно понятно, что проехать. Только вы к кому
направляетесь?
Секунду подумав, Макар решил, что это обычное проявление
деревенского любопытства, – людей мало, все друг друга знают, вот и
интересуется человек.
– Я, честно говоря, ни к кому конкретно, – пожал
он плечами, открыто улыбнувшись. – Хотел в магазине продуктами закупиться,
вот и все.
К его удивлению, старик не только не улыбнулся в ответ, но
словно подобрался. Окинув Макара внимательным взглядом, покачал головой и
недобро сказал:
– Вот что, молодой человек, ехал бы ты без магазина. А
то, неровен час, застрянешь в луже – и тащи потом тебя отсюда. Только тащить-то
никто не будет. Так что разворачивай свою «Тойоту» и шуруй обратно.
– Это не «Тойота», а «Нива», – автоматически
поправил Макар.
– А мне, молодой человек, без разницы – на какой
железяке ты ездишь. Увози давай ее отсюда – вон, весь проезд перегородила!
Макар обернулся, хотя прекрасно знал, что увидит – ту же
лужу, которая, конечно же, никуда не делась. Мельком бросив взгляд на соседние
дома, он вдруг заметил, что почти в каждом стоит за окном кто-то и смотрит в их
сторону. Где-то хлопнула дверь, где-то скрипнула калитка, и на улице стали
показываться люди. Пока они были далеко, но Макар мог бы поклясться, что они
выходили вовсе не затем, чтобы побазарить с приезжим.
«Попал, – понял он, – вот и искомая деревня.
Только что-то непохоже, что аборигены с радостью будут делиться информацией». В
бардачке у Макара лежал пистолет, но он подумал, что до такого абсурда, как
необходимость отстреливаться от деревенских жителей, не дойдет. Потом вспомнил
рассказ о том, как ребятишки нашли в лесу труп, и решил, что ничего абсурдного
в такой возможности нет, а в следующий раз пистолет нужно будет положить в
карман.
– Чего задумался, студент? – прервал его мысли
голос старика. – Не хотят тебя люди здесь видеть. Не нужен ты нам со своим
учением, ясно?
«Каким учением?» – хотел спросить Макар и тут все сообразил.
– Черт бы вас не видал! – воскликнул он с
неожиданным раздражением, испытывая одновременно и облегчение, и злость. –
Вы бы сначала спрашивали, а потом уже гнали из деревни. И какой я вам, на фиг,
студент?
– А кто ты такой? – спросил дед, несколько
растерявшись от Макаровой агрессии.
– Я – частный детектив. Разыскиваю девушку. Она должна
была пройти здесь с паломниками четыре года назад. Я не знаю, появлялись они
потом или нет. Знаю только, что группа была большая, человек пятнадцать, и вел
ее парень по имени Данила.
Полчаса спустя Макар и еще семь человек деревенских сидели в
избе и разговаривали. Старикан, которого звали Иваном Демидовичем, неторопливо
рассказывал Макару про паломников, и в его повествование время от времени
встревали остальные – с уточнениями и дополнениями. Старик отругивался, а
потому рассказ затягивался, но Макар не перебивал. Он слушал очень внимательно,
хотя об основных событиях уже догадался.
Четыре года назад паломники заявились в Шатонино последний
раз. До этого они приходили три года подряд, и жители не обращали на них
особого внимания. Они всегда останавливались за околицей, у мужика по фамилии
Игнатов, недавно поселившегося в деревне, человека хмурого и неразговорчивого.
Ночевали и шли себе дальше.
– Сначала, конечно, наш народ любопытствовал, что да
как, – объяснял Иван Демидович, – но старшой их культурно разъяснил,
что идут они поклониться святыне, а неразговорчивые – потому что обет на себя
взяли, да и просто устали. Ну, чего тут непонятного? От них и отстали.
– Нет, не отстали, – вмешалась старуха в цветастом
платке. – Марья Семеновна хотела с ними пойти. Просилась, да ее не взяли.
И еще кто-то…
– Да не в том суть! – отмахнулся от нее хозяин
дома. – Хотя правда, никого они с собой не брали. Но они ведь тихие были,
вреда никому не делали. Переночуют себе – и дальше идут.
– Да уж, тихие, – покивал головой маленький юркий
мужичонка. – В августе-то, четыре года назад…
– Ты, Витя, давай тогда уж сам рассказывай, – с
раздражением предложил старик. – А я тебя послушаю. Хоть тебя об ту пору
здесь и не было, но ты, видать, много знаешь. Не будешь? Тогда и не перебивай.
Макар слушал Ивана Демидовича, и перед его глазами вставала
картина произошедшего.
Тем летом, когда Данила со своей группой пришел сюда в
последний раз, на паломников и особого внимания не обратили – привыкли.
Появились они ближе к вечеру, обошли деревню стороной и вышли сразу к дому
Степана Игнатова – того самого, у которого и в предыдущие годы останавливались.
И все прошло бы так же тихо, как раньше, не вздумай Игнатов посадить у себя в
саду какой-то редкий сорт сливы – крупной и сладкой, да еще и похвастаться
перед соседями. Пятеро ребятишек из деревни, оставленные у бабушек и дедушек на
каникулы, решили наведаться в сад к Игнатову. Про паломников они то ли не
знали, то ли решили, что те им не помеха. Ближе к полуночи ребятня ободрала
несчастное деревце и собиралась уже убегать, но тут один из мальчишек заметил в
огромном игнатовском сарае свет и решил посмотреть, кому это там не спится.
Через пять минут он перелетел через ограду как ошпаренный, успев только
крикнуть ребятам, что «там женщину какую-то убивают». Примчавшись домой, он
выложил все деду с бабкой, и рассказ его так подействовал, что те разбудили
соседей и пошли все вместе к Игнатову, потому что мальчонка рассказывал
страшные вещи.
– И что же увидели? – нетерпеливо спросил Макар.
– Да в том-то и дело, что ничего, – покачал
головой Иван Демидович. – Сначала Игнатов вообще пускать никого не хотел к
себе, но те пацаны, которые сливы воровали, своим домашним тоже что-то
рассказали, и в конце концов народу собралось немало. Ну, Степан ворота открыл,
провел всех в сарай – а там и нет никого. Вот были – и нету. А на полу – следы
крови, да много, словно и впрямь убивали кого. Пока шумели, пока по окрестностям
с фонарем рыскали – уже и утро. Потом поняли, что паломники сразу, как крик
пацана услышали, смылись. А поищи-ка их в наших-то лесах! Да и искать особо
никто не стал. Пошли к участковому, рассказали все, да только участковый
наш… – Старик махнул рукой с огорченным видом. – Пока он проспался,
пока похмелился, тут уж и Новый год наступил. В общем, так все и закончилось.
