Книга Эффект бабочки, страница 51. Автор книги Джеймс Сваллоу

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Эффект бабочки»

Cтраница 51
Глава двадцать первая

Эван шел по лабиринтам коридоров клиники Саннивейла. Он старался не встречаться ни с кем глазами и выглядеть так, будто имел все права находиться здесь.

Дойдя до железной двери, он сунул смарт-карту в щель сканера и подождал, пока красный огонек не сменится зеленым. Оказавшись внутри, он оглянулся, чтобы посмотреть, не заметил ли кто-нибудь его вторжения. Пока все было спокойно.

Он сунул карточку в карман и, достав связку ключей, на ходу искал подходящий Коридор был смутно знакомым Эвану: не по нему ли он шел мальчишкой на встречу со своим отцом? Трудно было сказать наверняка. Многие помещения были перепланированы с тех пор, и возможно, что клиника изменилась благодаря его переходам.

Эван дошел до пустующего поста сестры, перегнулся через стойку и увидел список пациентов. Ему сразу бросилось в глаза имя: «Кэган, Леонард». Он двигался из комнаты в комнату, заглядывая в маленькие окошки для раздачи таблеток в поисках своего друга. Некоторые из палат были пусты, но в некоторых были люди, сидевшие на полу, уставившиеся куда-то в пространство или свернувшиеся в углу клубком. Один из мужчин посмотрел прямо ему в глаза. Он был худ и оборван, будто старая тряпичная кукла. Сердце Эвана пропустило удар, когда он понял, что знает его; он видел этого пациента прежде, тринадцать лет назад. Эван услышал женский голос и понял, что медсестра совершала обход. У него было мало времени, и он продолжил поиски.

Он нашел Ленни в следующей палате. Эван попытался открыть дверь, пробуя ключи один за другим третий ключ подошел. Войдя внутрь и прижавшись к стене, Эван подождал, пока медсестра пройдет мимо дальше по коридору, и только после этого смог оглядеться вокруг.

Как и большинство палат клиники, комната была запущенной. Краска на стенах облупилась, было понятно, что ремонт здесь не делался с пятидесятых годов. На единственном окне было прочное непрозрачное стекло с решеткой из металлических прутьев, а из мебели в палате была только железная кровать, на которой лежал Ленни в бесформенной пижаме. Он выглядел исхудавшим и изможденным, словно это место высасывало из него жизнь. Эван осторожно шагнул к нему.

— Э… Эй, Ленни. Это я, Эван.

Он не услышал ответа, и на какой-то момент Эвану показалось, что Ленни спит или что его накачали лекарствами до бессознательного состояния. Только грудь больного двигалась медленно вверх-вниз в ровном ритме. Эван заметил, что его запястья и лодыжки были привязаны кожаными ремнями к металлическим кольцам, приваренным к краям кровати. Зачем они это сделали? Каким человеком стал Ленни?

Эван почувствовал, как в груди у него екнуло. На лице Ленни выросла неопрятная черная щетина, а на губах было подобие ухмылки. Его физиономия была зловещей и мрачной, глаза — холодными и немигающими.

Глядя на привязанного к кровати человека, эту молчаливую фигуру, которая, казалось, излучала ненависть и желание убивать, Эван подумал о прежнем Ленни — том маленьком несчастном Ленни, которого вечно Доставал Томми — и не нашел ничего общего между этими людьми.

Он внутренне поежился и снова заговорил:

— Тебе что-нибудь нужно? Может, я мог бы тебе что-нибудь принести?

Ленни молчал. Секретный визит Эвана не вызвал у него ни удивления, ни раздражения, будто его абсолютно не волновало происходящее. Он просто лежал и смотрел перед собой, тихо дыша.

Эван указал на высокий потолок над головой.

— Эй, а как насчет авиамоделей, дружище? Твои аэропланы? Уверен, ты мог бы весь потолок завешать ими.

Он немного подождал, но Ленни никак не отреагировал ни на его присутствие, ни на его слова.

Эван слегка смутился. Он не знал, чего ему здесь ожидать, но когда память услужливо подсунула образ увозимого в клинику Ленни, Эван сам захотел удостовериться в том, что это воспоминание не было галлюцинацией или порождением его собственного сознания.

С тяжелым сердцем он повернулся к двери, чтобы уйти. Здесь не было ничего, кроме живого напоминания о его собственном провале в памяти.

— О'кей, Ленни, — вздохнул он. — Я просто зашел сказать «привет». Счастливо.

Его пальцы уже коснулись дверной ручки, когда Ленни заговорил:

— Ты знал.

Эван резко повернулся. Голос, который он услышал, был холодным и отстраненным.

— Ленни?

— Ты знал с самого начала, да? — Это было обвинением, полным ненависти и неистовства. — Когда ты вложил мне в руку лезвие, ты уже знал, что должно произойти что-то серьезное, разве не так?

Эван понял, что он ошеломленно кивает.

— Д-да. В общем, так оно и было.

Впервые с того момента, как Эван сюда вошел, Ленни пошевелился. Он повернул голову и с ненавистью посмотрел на бывшего друга.

— А потом ты позволил этому случиться, — прохрипел он. — Ты должен быть на моем месте… Ты должен быть здесь вместо меня!

Эван завозился с ключами и, открыв, наконец, дверь, побежал по коридору, пытаясь изгнать из своей памяти голос Ленни. Чувство вины захлестнуло его, разъедая сердце, как едкая кислота.

Он добежал до машины раньше Андреа, положив ключи на стол дежурной сестры, когда та на секунду поверглась к нему спиной. Андреа довезла его до общежития, всю дорогу стараясь быть веселой, показывая ему таким образом, что доктор не нашел ничего угрожающего его здоровью. Он реагировал на ее реплики нечленораздельным хмыканьем, стараясь не отрывать взгляда от дороги и безуспешно пытаясь хоть как-то забыться.

Потом, когда Андреа исчерпала все свои шутки, они проехали несколько миль в тишине.

— Ты скучала по отцу? — без всякого предисловия спросил ее Эван.

Вопрос застал мать врасплох.

— В общем… конечно, — неуверенно сказала она. — Да, и довольно часто.

— Иногда… — Эвану трудно было говорить. — Иногда мне хочется, чтобы он был жив. Чтобы я мог получить ответы на кое-какие вопросы.

— Ты всегда можешь поговорить со мной, — нежно сказала Андреа. — Обо всем, Эван. Ты же знаешь, как я люблю тебя. Я всегда с тобой.

Он повернулся к ней, и она увидела, что его глаза затуманились.

— Я знаю, мам, но есть вещи… на которые мог бы ответить только папа.

Андреа сжала руку сына.

— Он тоже тебя любил, не забывай об этом. Если бы он был жив, то гордился бы тобой. Я это знаю.

Она сдержала подступившие слезы. Когда машина остановилась у общежития, Эван поцеловал мать в щеку.

— Мне нужно идти. Я тоже тебя люблю, мам.

Выйдя из машины, он бодро улыбнулся ей

— Все будет в порядке. Поверь мне, я все исправлю.

Андреа смотрела ему вслед, неуверенная в том, что поняла его.


В комнате никого не было, за что Эван был очень признателен Тамперу. Он не был в настроении отвечать на вопросы своего соседа, даже самые добродушные. Секунду он постоял в центре комнаты, пытаясь сориентироваться. Потом сделал шаг в сторону своей кровати, которая, как он помнил, находилась раньше с правой стороны комнаты. Все те же постеры рок-групп и афиши кинофильмов, только на этот раз с противоположной стороны. Вещи Тампера находились там, где раньше были вещи Эвана, и наоборот.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация