Чуть растерявшись, Алька кивнула.
– Вот что значит один раз не дать! Мстительный
оказался, поросенок.
Теперь она показалась Альке совсем другой, чем
наверху, – грубее, откровеннее и куда проще. И понравилась куда больше.
– А ты чего танцевать-то полезла, если думала, что я из
этих? – озадачилась Вика. – Или ты сама такая?
– Не такая, – рассмеялась Алька. – Танцевать
просто так полезла. На душе хреново было, вот и захотелось расслабиться.
– А, это я понимаю. Я сама такая. У меня каждую субботу
на душе хреново, поэтому я сюда и тащусь из своей дыры.
– Что за дыра? – небрежно спросила Алька и затаила
дыхание.
– Да поселочек небольшой, тридцать километров отсюда.
Его только выстроили. Егорин – слыхала, нет? Да никто не слышал. Там всех
развлечений – только пауков солить. Еще собакам хвосты крутить, пока не
оторвутся. Я за неделю дурею – не представляешь как. Работаю-то дома, никуда не
выбираюсь. А ты живешь рядом, что ли?
– Да не… – сказала Алька, поправляя спутавшиеся
волосы, – далеко я живу.
– А сюда чего?..
Вопрос повис в воздухе. Алька перестала теребить волосы,
поймала в зеркале Викин взгляд и помолчала, принимая решение. Та подняла брови,
почувствовав что-то, застыла с помадой в пальцах. Алька облизнула губы и
сказала, надеясь, что поступает правильно:
– Спрятаться мне нужно было, Вик. Вот я сюда и
заскочила.
– У-у-у, вон оно что! – протянула та,
соображая. – А если найдет он тебя?
– Они, – поправила Алька. – Если они меня
найдут… Не знаю, Вик, что будет. Честно.
Она отвела взгляд.
– Ну, допустим, до утра ты тут пересидишь… А дальше
куда?
– Не знаю, – повторила Алька. – По-хорошему,
из города надо сваливать, но ехать мне некуда. Да и они меня перехватят
где-нибудь, у них возможностей хватит.
– Ну ты, мать, крута! Это что ж за типы, с такими-то
возможностями?
Альке показалось, что в голосе девушки прозвучало
восхищение, смешанное с уважением.
– С деньгами все можно, – уклончиво сказала
она. – Ты же понимаешь.
Вика тщательно закрыла тюбик помады, явно раздумывая о
чем-то. Алька поймала в зеркале брошенный на нее быстрый взгляд. Сверху
усилилось «тыц-тыц-тыц», дверь распахнулась, впустив стайку громко хохочущих
девчонок, тут же разбежавшихся по кабинкам и начавших перекрикиваться друг с
другом.
– Слушай, – наконец сказала Вика, снова наклоняясь
к зеркалу и рассматривая свое отражение, – вывести тебя отсюда не
проблема. Хочешь, можешь у меня перекантоваться недельку, пока не придумаешь
чего-нибудь. Я одна живу, мне без разницы.
У Альки радостно екнуло сердце. Она повернула голову,
встретившись взглядом уже не с зеркальной Викой, а с настоящей.
– Правда, можно? – с надеждой спросила она. –
Вик, у меня ведь ни денег, ничего… Я заплатить тебе не смогу. Даже расчески, и
той нет!
– Ты чего, расческами собралась со мной
расплачиваться? – грубовато поинтересовалась та. – Расчески мне очень
актуальны, при моей-то шевелюре!
Она поворошила ладонью свой белобрысый ежик и скорчила
гримасу. Алька засмеялась.
– Короче, нечего сопли жевать: хочешь ехать со мной –
поехали, – подвела итог Вика. – Я все равно скоро уходить собиралась.
– Поехали!
– Ну и чудненько. Все, тронулись! А то сейчас малолетки
набегут.
Когда они выскочили из клуба, то обнаружили, что идет мелкий
дождь. Асфальт мокро блестел в свете фонарей. У выхода под козырьком курила
компания, и Алька отвернулась в сторону, пробегая мимо них.
– Где ж ты, моя ласточка… – бормотала Вика,
натягивая на голову капюшон короткого тонкого плаща. – Где ж ты, моя
красавица… А, вот куда ты спряталась!
Старенький, видавший виды красный «Хундай» с вмятиной на
боку показался Альке лучшей машиной в мире. Вика плюхнулась на сиденье и сразу
достала откуда-то пачку сигарет.
– Курить буду много! – предупредила она. – Ты
как, ничего? В смысле, не возражаешь?
– Я не буду возражать, даже если ты решишь на меня
пепел стряхивать, – искренне ответила Алька. – Только поехали
быстрее, а?
– Да не паникуй, прорвемся!
Алька искоса взглянула на воодушевленное лицо неожиданной
спасительницы и подумала, что если по дороге она не расскажет свою историю,
непременно с устрашающими подробностями, то ужасно разочарует Вику. В идеале та
ожидает погони, страстной любви некрасивого, но могущественного олигарха,
жаждущего отомстить несостоявшейся возлюбленной, появления ревнивой жены
олигарха… «Только бы в индийское кино не свалиться, – размышляла
Алька. – Она ведь вовсе не дура».
Освещая фарами дорогу, «Хундай» выбрался со стоянки, пятясь
задом. Дождь в свете фар был похож на тучу крошечной мошкары.
«Господи, выбраться отсюда скорее – и больше ничего не
надо, – мысленно сказала Алька, снова вспомнив лицо обманутого ею сыщика –
того, с серыми глазами, при одном воспоминании о взгляде которого ей
становилось не по себе. – Ищи меня тогда, охотничья собака Лысого!»
Алькин ангел печально посмотрел ей вслед, а затем тяжело
ухнул вниз с проводов и, взбивая крыльями воздух, с трудом поднялся выше и
полетел… Но не за красной маленькой машинкой, быстрой букашкой уползавшей по
светящемуся стеблю дороги, а в противоположном направлении – обратно, к городу.
Сергей перелистывал страницы «дел», составленных для него на
скорую руку сотрудниками Перигорского. Перед ним стоял ноутбук, в котором
имелись те же данные, но дальновидный Игорь Васильевич приказал распечатать
каждое «досье» и оказался прав – Бабкину было удобнее и привычнее начинать
работу с «живым» делом.
Четыре человека, четыре человека… С одной стороны, не так
много. С другой, учитывая специфику их расследования, четверо – это очень
много, это чертовски много! Он захлопнул поочередно все папки и разложил перед
собой несколько листов, на которые успел выписать важную информацию о каждом из
клиентов. Бабкин предпочитал ориентироваться по своим записям, а не по чужим.
А еще он предпочитал перед очередным важным делом составлять
план. Он привык к этому с юности, убедившись, что единственная область его
жизни, где он может ничего не планировать заранее, – это спорт. Там он
проявлял удивляющую многих быстроту реакции, неожиданную в таком крупном и
неповоротливом на вид человеке. Внешность Сергея была обманчива, в чем
неоднократно удостоверялись те, кто недооценивал его.
Но во всем остальном ему приходилось продумывать заранее,
что он будет делать, и записывать основные пункты плана. Бабкин не был ни
глупым, ни медлительным, но старался избегать ситуаций, которые могли поставить
его в тупик даже на короткое время.
