Умный у тебя дядя, подумал Сергей, прямо-таки угадывает будущее. Хотелось бы надеяться, что в этой реальности он не приедет к нам на своих танках однажды воскресным летним утром.
– Так что, Сергей, запомни, Германия и Россия – всегда вместе. Вместе мы непобедимы.
– Карл, – Сергей решил сменить тему разговора, – почему ты так хорошо говоришь по-русски?
– Так у меня родители из России. Правда, пришлось уехать…
– В семнадцатом? – Большевики, наверное, прогнали…
– В четырнадцатом! Дурак кайзер начал с вами войну, и ваши мясники словно взбесились. Ты не представляешь, что тогда творилось на улицах! Немецкие вывески, немецкие магазины – все ломалось, уничтожалось. Наших просто преследовали, избивали… Я был маленьким, но прекрасно это помню. Как сравню отношение к немцам тогда и сейчас. Вот в Липецке…
– А что там в Липецке?
Карл внезапно запнулся, побледнел и даже, кажется, протрезвел.
– В Липецке? – И тут же широко улыбнулся. – В Липецке, Сергей, самые красивые в России девушки! Сейчас я тебе расскажу…
Хороший ты парень, Карл, думал Сергей через час, когда нагрузившийся Карл таки ушел, и дядя у тебя умный. Хорошо, что в этом мире вы с нами сотрудничаете, а не воюете. Дай бог тебе и твоему дяде здоровья. Пока мы вместе.
Пора к Камову.
* * *
– Что я тебе скажу, шеф. – Камов прохаживался по комнате, размахивая потухшей папиросой. – Есть хорошие новости, есть и плохие.
– Ну давай уж, не томи. – Театральное представление Сергей не заказывал. – Что за новости?
– Во-первых, оба твоих парня, и Виктор и Кирилл…
Сергея что-то царапнуло, но мысль удержать не удалось.
– …на самом деле те, за кого себя выдают. Оба работали там, где сказали: Кирилл – слесарем на кожевенном, Виктор – чернорабочим в велосипедной мастерской. Слесаря сократили, Виктор ушел сам, мало платили. По крайней мере, так сказал хозяин мастерской. Правда, тут одна зазубринка небольшая…
– Какая? – насторожился Сергей.
– Почему мне так кажется, я объяснить не смогу, просто чувствую… Хозяин мастерской как знал, что к нему придут с расспросами. По глазам видно, что знал. И ответы слишком уж заученные: мол, хороший мальчик, работящий, скромный. Я тебе, шеф, больше скажу: он боится чего-то…
– Чего? Думаешь, знает, что Витя связан с криминалом?
– Нет, про уголовников я прямо спросил: мол, не замечен ли. Нет, тут дело не в этом…
– Так он прямо сказал, что не замечен, а ты поверил?!
– Не кипятись, шеф, не так все было. Если человек хочет что-то скрыть и его об этом спрашивают, он пугается, это видно. Ну, если, конечно, он актер хороший, то… А вот если он скрывает, а спросили о другом, человек испытывает облегчение. И вот это всегда зоркому глазу заметно. Хозяин мастерской прямо дух перевел, когда я про уголовников спросил. Были у него какие-то трения с Виктором, скорее всего, были…
– Это и есть плохие новости?
– Нет, шеф…
– Кстати, почему я шеф?
– А кто? Ты сейчас мой начальник. Значит, шеф. Почему бы и нет?
– Ладно, давай дальше.
– Следят за тобой… шеф.
Вот это новости…
– Кто? – севшим голосом спросил Сергей. – Уголовники?
– Да тут такая закавыка, шеф… Не уголовники это, больно уж ухватка умелая, ученая. В Красноярске я бы даже сказал, у кого топтун учился…
– Менты?
– Уж не знаю, кому ты дорожку перешел…
Сергей замер. Белогвардейцы? Вацетис? Твою мать, тихая, спокойная жизнь! Врагов больше, чем людей!
– Беляки? Вацетис? – озвучил он свои подозрения.
Камов задумался:
– Не похоже… Белогвардейцы твои – простые вояки, кто бы их учил, как слежку вести. А у Вацетиса всего два подручных было, не они это…
– Так, может, он новых вызвал?
– Уж не знаю… Ребята ловкие, могут и меня вычислить. Походить за ними?
– Не надо…
Чего тут ходить? Рано или поздно им надоест, вот тогда они пойдут на контакт и сами все расскажут. А чтобы не он рассказывал, а ему рассказывали, нужно ходить да оглядываться.
Завтра воскресенье, нужно плотно заняться отработкой навыков стрельбы. И нож купить.
* * *
На заводе уже отремонтировали все, что Сергей притащил с утра, однако попросили в следующий раз обращаться куда-нибудь еще. А то последнее время мастеру начинало казаться, что «Металлист» работает исключительно на одного ушлого сектанта-нэпмана.
Сергей обещал. Тем более что, расплатившись за сделанное, он понял, что или мастерская начнет работать не позднее понедельника-вторника, или он, акула капитализма, останется без денег. Совсем.
Он спрыгнул с ломовой телеги, открыл калитку мастерской…
– Виктор Алексеевич!
Химик сидел на лавке и гладил по коленке девочку Лену. Недоуменно взглянул на Сергея:
– Что случилось, Сергей Аркадьевич?
– Что вы… в смысле, где ребята? Оборудование приехало.
Сергей вовремя успел заметить, что Виктор Алексеевич девочку все-таки не гладит, а промывает коленку, разбитую до крови.
– Не ругайтесь на дядю Витю, – посмотрела Леночка на Сергея, – я просто поранилась и попросила его смазать коленку…
– Да не ругаюсь я, не ругаюсь…
Вот еще… дочь полка. У нее что, родителей нет?
Сергей погладил Лену по голове, взглянул в спину химику…
Замер.
А кто он такой?
Химик Виктор Алексеевич, ученик профессора Крещенского, который приехал в Песков из Питера и по рекомендации профессора пришел работать сюда. И что самое интересное – все это Сергей знает только со слов самого химика.
Так кто он такой?
Ну что химик, понятно. А кроме этого? Пистолет в кармане, кашель в результате тяжелого ранения (разборки среди своих?), скрывается в городе от кого-то… Может, это какой-нибудь взломщик сейфов по кличке Химик? Хоть бы у самого профессора поинтересовался, знает ли он своего «ученика»?
Охваченный подозрениями, Сергей уже забыл о том, что Камов говорил о другом Викторе.
* * *
И что теперь делать?
Витя и Кирилл таскали и устанавливали на место оборудование. Сергей же вспомнил, что собирался поговорить с химиком по поводу разработки пасты для шариковых ручек.
И что теперь делать?
Можно ли рассказать о планируемом изобретении возможному шпиону? Или все же не стоит записывать человека во враги только на основании собственных домыслов? Кто бы подсказал…
