– Прекрасно ведь знаете. Книгу вашей матушки.
Вацетис протянул вперед ладонь так, как будто Алена носила книгу под подолом.
– А если не отдам, то цто? – подбоченилась Алена.
В руке Вацетиса появился пистолет.
Сергей сглотнул и несмело шагнул вперед. Пистолет – это серьезно, но сделать Сергей ничего не может, это не его разборки…
Алену нужно выручать.
– Ня боюсь я твоих игрушек. – Алена была странно смела.
– Заговорена?
– А если да?
– От огня и воды, камня и дерева, кости и рога, веревки и стекла, стали и железа, меди и бронзы, свинца и олова?
Вацетис, казалось, цитировал что-то наизусть.
– Знаешь… – прошипела змеей Алена.
– Знаю, – невозмутимо кивнул латыш. – Ведь угадал?
Алена промолчала.
– Буду иметь в виду. Книгу.
– Эй, товарищ… – Сергей шагнул вперед, хотя все его воспитание вопило: «Куда?! Дурак! Назад!»
Ствол переместился в сторону Сергея.
– Сектант? – Вацетис оглядел полуголого Сергея. Выражение лица не изменилось, но он явно понял ситуацию неправильно.
– Сектант… – Взгляд белых глаз вернулся к Алене.
– Не твое чухонское дело!
Вацетис пришел к какому-то выводу и спрятал оружие.
– Книга, гражданка Выреева. Мне нужна книга.
* * *
– Что за книга? – спросил Сергей вечером, когда они с Аленой сидели в полумраке кухни.
На лавке. Рядышком.
– Это книга моей прабабушки. В ней все наши сямейные тайны: заговоры, заклинания, травы, обяреги…
– А… посмотреть можно? – робко спросил Сергей.
Все-таки его грызла совесть: в короткой словесной стычке с Вацетисом он отнюдь не был победителем. Разум говорил, что ничего страшного не произошло, что все осталось на местах, что латыш ушел, что он был вооружен и шансов у Сергея не было… Все это было правильно.
И все равно было стыдно.
– Посмотреть? – Алена цепко взглянула на Сергея. – Ну посмотри…
Колдунья пошуршала чем-то за печью и вынула сверток. Положила на стол, осторожно развернула тряпицу…
Сергей ожидал увидеть нечто вроде гримуара – толстого фолианта в кожаном переплете. С застежками и замком.
На столе лежала… книга? Тетрадь? Альбом?
Твердая обложка, обтянутая серо-синей выгоревшей тканью, без заголовка, без надписей. На уголках ткань обтерлась и разлохматилась.
Сергей осторожно протянул руку. Сразу вспомнились фэнтези-романы, где колдовские книги прыгают, бегают и даже могут укусить.
– Даю тябе разряшение взглянуть на книгу, дяржать яе в руках и открывать, с условием, цто ты вярнешь яе мне по первому требованию.
Сергей отдернул руку и взглянул на Алену. Уж очень произнесенная фраза напоминала колдовское условие.
– А цто ты думал? Заговоренная у мяня книга, взять яе можно только с мояго разряшения. И получить ее можно только по моей доброй воле. Поцему, ты думаешь, Вацетис у мяня яе до сих пор не отнял?
Сергей опасливо погладил переплет. Книга не отреагировала. Ткань на ощупь была жесткой, как накрахмаленная.
– Няльзя книгу взять без моего разряшения, вот и просит. Все, говорит, для общей пользы…
Сергей раскрыл книгу. Пожелтевшие страницы, исписанные крупным разборчивым почерком, слегка расплывшиеся чернила.
Понять, что написано, невозможно.
Вместо знакомых букв или хотя бы незнакомых, типа тех же ятей, еров и прочих фит весь текст состоял из непонятных значков, перемежавшихся вполне понятными точками и запятыми.
– А… – Сергей поднял взгляд на колдунью.
– А это цтобы никто не смог процитать.
Алена довольно усмехалась, как сытая шкодливая кошка.
– А ты можешь?
– Конецно.
Алена повернула книгу к себе и вполне бойко прочла:
– Заговор на нахождение всякой вещи… ну дальше тябе знать необязательно.
– Заговор… Алена, – неожиданно вспомнил Сергей, – а ты правда заговорена от всего?
– Правда, – серьезно кивнула она.
Сергей подумал, что устойчивость к внешнему воздействию – штука в здешних условиях полезная. Хотя заговора от сапог он что-то не помнил.
– А… А меня можешь…
Алена, не поднимая глаз, закрыла книгу и обернула ее тряпкой. Подошла к Сергею и провела горячей ладонью по груди. Ощущения были… приятные…
– А-алена, ты же говорила…
– Сняла я с тябя заклятье… Понравился ты мне…
Сергей занервничал. Не то чтобы он не знал, как вести себя с девушками. Но с колдуньями…
Алена уткнулась носиком ему в грудь, секунду постояла, тяжело вздохнула, как будто отправляла любимого мужа на безнадежную войну, подняла голову:
– Не бойся. Ня будет у нас ницего.
– Поцему… почему?
Алена присела на лавку, Сергей опустился рядом.
– Я ведь ня дура, – сказала четырнадцатилетняя девчонка, – все вижу. Я тябя люблю, да ты мяня ня любишь…
– Алена… – Сергей неожиданно для самого себя почувствовал желание остаться с девчонкой.
– Ня ври. Самому сябе ня ври. Ня любишь ты мяня и жить со мной ня сможешь. Тяжело тябе здесь, ня сможешь ты в дяревне жить, уйдешь скоро. А зацем мне муж, которому со мной тяжко? Я луцше подожду…
Она же колдунья! Вдруг проснулся страх. Заколдует, приворожит!
– Могу я тябя приворожить, – посмотрела в глаза Алена, – могу. Есть у мяня и заговоры на приворот, и крюцок с лопатоцкой… Да только ня буду. Плохо это, плохо и жестоко – заставлять любить. И не живут привороженные долго, церез три года умирают…
Сергей молчал. Не знал, что сказать. Нетипичное поведение для девчонки. В его время восьмиклассница, влюбившаяся в кого-нибудь, не остановится ни перед чем, чтобы свою любовь завоевать. А уж отказаться самой…
– Откуда… – Он проглотил слюну. – Откуда ты знаешь, что я тебя не люблю?
Алена, уже почти успокоившаяся, вздохнула и погладила Сергея по руке:
– По лицу вижу. Мама моя умела по лицу цитать и мяня науцила. Инаце я бы тябе книгу ня показала, только увидела, цто она тябе ня нужна, тябе просто любопытно…
– А Вацетису?
– А Вацетис сам ня знает, зацем нужна. Ня для сябя он яе исцет. Для кого-то другого. Большого. Оцень большого…
* * *
Сергей твердо решил убираться из Загорок в Песков. Беляки не дотянутся, а здесь каждый день как на пороховой бочке.
