Как все мелкие тиранчики, Семен упивался собственной властью над беззащитным «сяктантом» и поэтому только в последний момент увидел направленный на него пистолет.
Спуск был неожиданно тугой, Сергей нажал изо всех сил и даже удивился, когда пистолет наконец выстрелил.
Бах!
Первый выстрел, который Сергей сделал в своей жизни.
Семен покачнулся и рухнул на спину. На груди расплылось черное пятно.
Новичкам везет…
Третий, подумал Сергей. Или шестой, если посчитать беспризорников. В моих кошмарах скоро будет не протолкнуться…
Сергей посмотрел на мертвеца и двинулся прочь. Пистолет покачивался в опущенной руке.
Он шел по краю улицы, в тени кустов. Мысленно продолжая разговор с мертвым капитаном Жданом.
Погоны к плечам, живьем в землю, звезды на груди? Раньше, узнав о таких зверствах большевиков, Сергей бы поверил. Чего еще от них ожидать? Но сейчас… Да еще от капитана Ждана…
Не верю я вам, господин капитан. Не верю. Не вам.
Обвинения в зверствах от того, кто сам палач и садист? Какова цена вашим словам, капитан?
Ваши зверства я видел сам – отрубленные ноги, повешенный калека, налет на деревню, убитый мальчишка, которого спутали со мной, а о зверствах большевиков слышал только от вас. И еще…
Я вижу, что делают большевики и что делаете вы. Они работают. Строят. Вы – воюете. Разрушаете.
Кто лучше?
В голове Сергея, напичканной фэнтези, всплыла ассоциация, как нельзя лучше подходящая к случаю.
Противостояние большевиков и беляков – не борьба добра со злом.
Большевики – порядок. Беляки – хаос.
На чью сторону встать?
Вы обвиняете большевиков в том, что они могут только разрушать?
Сергей сам не заметил, как стал приписывать Ждану то, чего тот не говорил. Подобное Вышинский уже где-то слышал, когда-то читал, что-то помнил…
А вы, капитан, что делаете вы? Не разрушаете ли?
Если в прошлом Сергея большевики разрушили старый мир, после чего начали Гражданскую, то здесь все было иначе.
Здесь большевики не собирались ни с кем воевать. Войну начали белогвардейцы. Не потому, что они стояли за справедливость. Просто потому, что власть – не у них.
Здесь большевики были лучше беляков. У них был план того, что они хотят строить.
Беляки хотели разрушать. Строить они не собирались. У них не было даже примерного плана постройки.
Большевики – порядок. Беляки – хаос.
За кого быть?
Сергей вздрогнул. Выстрелы.
Он стоял перед воротами дома Алены, беззвучно шевеля губами и споря с покойным капитаном.
Что за выстрелы?
В деревне стреляли. Шла отчаянная перестрелка, расцвечиваемая автоматными очередями. Пулеметными. У председателя есть пулемет. Как он его с собой таскает, интересно?
В голове Сергея возник образ этакого «красного терминатора» с пулеметом «Максим» наперевес.
Хотя нет. Подкрепление подошло. Кавалерия.
Сергей посмотрел на ворота. Оглянулся. Опять взглянул в сторону Алениного дома.
В доме – никого, кроме застреленного Тузика. Алены нет, или она спряталась.
А за спиной сражаются люди. В том числе и за него, дурака.
Пусть у него только пистолет…
Сергей шагнул, прошипел от прострелившей колено боли и, хромая, двинулся в сторону стрельбы.
Терминатор, блин…
Он подошел к узкому темному проходу между кустами…
– Большевик… – прошипело оттуда.
Из проема выбрался…
Капитан Ждан.
Мертвый?
Белое в лунном свете лицо, перечеркнутое черными кровавыми потеками. Капитан был похож на живого мертвеца. Упыря, чье единственное предназначение – рвать и убивать тех, в ком течет горячая кровь.
Сергей вскинул пистолет и нажал на спуск.
Щелк.
Выстрела нет.
Щелк. Щелк. Щелк.
Капитан оскалился, став еще страшнее, и поднял свой пистолет. Где он его взял?
– Молись, большевистская тварь.
Сергей в отчаянии бросил бесполезное оружие в капитана. Тот отстранился, и пистолет с шорохом улетел в кусты.
На Сергея смотрел черный зрачок ствола.
Все.
Сейчас капитан его застрелит.
Дурацкий конец дурацкой жизни.
Быть застреленным белогвардейским капитаном в песковской глуши.
– Молись или свой Интернационал пой.
Сергей бы спел, если бы знал слова…
Он выпрямился и взглянул на капитана. Нет, не допрыгнуть…
– Стреляй.
Если не получилось прожить как человеку, хоть умереть достойно.
– Стреляй, – спокойно проговорил Сергей, растягивая губы в нервной ухмылке, чтобы не сорваться на истеричный визг.
– Идейный… – Капитан оскалился еще больше, вообще перестав быть похожим на человека.
Не зажмуриться… Не зажмуриться…
Сергей смотрел Ждану в глаза.
Тот поднял пистолет на уровень лица.
Щелкнул выстрел.
– Х-ха, – сказал капитан.
Кто стрелял?
Ждан выронил пистолет и рухнул лицом вперед.
– Доброе утро, товарищ Вышинский.
Из темного заулка вышел товарищ Вацетис. С дымящимся револьвером.
Уже начало рассветать.
– Доброе утро…
Сергей потерял сознание.
* * *
Сергей лежал, прикованный к жесткой скамье. Над ним склонялись лица мертвых людей. Беспризорники, застреленный Семка, Рахим с ножом в глазу… Заслоняя всех, выплыло бледное, окровавленное лицо капитана Ждана.
– Сярежа… – прохрипел он.
– Сярежа.
Капитан оброс бородой и волосами, постарел и превратился в пасечника.
– Сярежа, – настойчиво повторил он, – ты живой?
Сергей понял, что очнулся.
– Дядя Анисим, – произнес он слабым шепотом, – у тебя есть патроны для нагана?
Никитич оглянулся и наклонился к Сергею:
– Найду. А тябе зацем?
– Дядя Анисим… Надоело, что в меня постоянно огнестрельным железом тычут…
– Будут, – серьезно сказал Никитич.
Сергей попытался приподняться:
– Где я?
