– Тпру, – тормознул у аварии дед. Спрыгнул и пошел к одному из бородачей.
Сразу завязался разговор, в котором второй участия не принимал. Сергей тоже слез размять ноги. Ну и там помочь, если что… Второй оживился и подошел к нему. Сергей на всякий случай от меча далеко отходить не стал.
– Здорово, – сразу взял быка за рога мужчина с всклокоченной бородой. – Закурить няма?
– Не-а, – вздохнул с сожалением Сергей, – сам с утра страдаю.
– Куды это ты с Кузьмичом?
Точно, вылитый Кузьмич из «Особенностей национальной охоты». Пьяный и ничего внятного ответить не может.
– В Загорки. Чего там у вас случилось?
– Да… Цеку потяряли.
– Понятно, – глубокомысленно покачал головой Сергей (что еще за цека?), – бывает.
– Ага, – потерял интерес к разговору второй и собрался уходить.
Подошел путаник Кузьмич, порылся в сене, достал какую-то железяку и двинулся обратно. Кстати…
– Погоди, – успел остановить повернувшегося спиной второго Сергей. Сейчас мы тебя, алкаш старый, разоблачим… – Слушай, а какой сегодня день?
Второй удивленно выкатил глаза:
– Воскрясенье. Иванов день…
Приехали…
– Точно? – побил рекорды тугоумия Сергей.
– Конецно. Вон, у Кузьмичова плямянника имянины сягодня. Кузьмич, с утра уехав, сяйчас возвяртается…
Вот это да! Как это воскресенье? Не может этого быть! С другой стороны, не могли же эти двое сговориться пошутить над случайным прохожим. Но и целую неделю проваляться в лесу Сергей никак не мог! Что, черт побери, происходит?
– Эй… – робко подозвал Сергей второго.
– Ну цего? – Того уже явно раздражал надоедливый незнакомец.
– Я тут с друзьями того… Перепили. Немного.
– С энтим к батюшке, ён усе грехи отпустит.
– Да я спросить хотел… А какое сегодня число?
– Так я же говорю, Иванов день!
Собеседник запнулся, что-то подсчитал на пальцах:
– Сядьмое! Хорошо вы пяребрали! – развернулся и ушел.
– Да уж… – пробормотал раздавленный новостью Сергей.
Седьмое?! Это не неделя, это больше трех недель! Как это… Невозможно… Сергей со злостью стукнул кулаком по борту телеги и взвыл от боли. Еще и палец разрезанный! Палец… Ха! А вот я вас и поймал, шутники доморощенные! Палец-то вот он! Разрезал я его вчера мечом в музее. И рана до сих пор свежая, уж никак не трехнедельная! Так что не надо ля-ля! Седьмое!..
Кузьмич запрыгнул в телегу, шлепнул кобылу вожжами, телега двинулась дальше. Мимо проплыли кряхтевший под увечной телегой мужичок, понурая кобылка, кусты… Ага! Сергей смотрел внимательно, после разговора с ним второй не подходил к Кузьмичу. Он вообще поперся куда-то в лес, что-то посмотреть или отлить. Значит, сговориться по поводу даты шутники не могли. Правда, пока неясно, как объяснить воскресенье…
– Кузьмич, – окликнул Сергей опять опустившего нос на грудь возницу.
– Ась? – очнулся тот.
– Какое сегодня число?
– Я же говорил, Иванов день…
– Число какое? – заскрипел зубами Сергей.
– Так сядьмое. Я же говорю, Иванов день…
Дался им этот Иван! Так, нужно обдумать новую информацию. Черт, голова разламывается… Собраться! Два человека, независимо друг от друга сказали, что сегодня седьмое число. И какой отсюда следует вывод? Или они решили устроить какой-то глобальный розыгрыш, или… Или сейчас действительно седьмое число. А значит, для него прошел день (вернее, ночь), а для всех – три недели. Дурдом какой-то… Это невозможно! Хотя…
Если отбросить версию розыгрыша, то что у нас остается? Один из тех случаев, о которых частенько рассказывал товарищ, с которым в свое время жили в комнате в общаге. Товарищ был основательно повернут на всякой чертовщине и аномальщине, о чем любил потрепаться. В общей массе историй о барабашках, инопланетянах, ведьмах, бесах и прочем были и такие истории. Якобы есть (и даже в России) такие особые места: заходит туда человек, попадает в какой-то туман (или даже просто гуляет по лесу), выходит обратно через полчасика и с изумлением узнает, что товарищи его уже трое суток разыскивают с собаками. А для него прошло полчаса. И по часам так. Как-то эти аномальные зоны называются, но не суть. Что, если в здешнем лесу такая же зона? И он, пока шатался пьяный, ненароком в нее забрел? И заснул? Неужели правда?
Прикольно, конечно, будет что рассказать… Погодите…
Зря он вспомнил про аномальщину… Ой, зря…
Сергея потихоньку охватывал страх, сильный, леденящий.
А три ли недели прошло? Какой сейчас месяц? Июль ли?
– Отец… – Как там его? – Кузьмич!
– А? – вскинулся тот.
– А какой месяц сейчас?!
– Ня пей больше, сынок… – вздохнул тот. – Июнь сячас. Вспомнил?
– В… Вс… Вспомнил…
ИЮНЬ? Седьмое июня? Сколько же времени прошло? Год? Или больше?
Нет, спрашивать, какой год я не буду, решил Сергей, иначе Кузьмич окончательно примет меня за психа. Может, все-таки розыгрыш?
Версия насчет розыгрыша, устроенного неизвестным шутником, была очень уж шаткой: какова вероятность того, что, очнувшись, он пойдет именно в сторону дороги, что начнет спрашивать насчет даты (мог ведь и просто продремать всю дорогу)… Разве что у здешних деревенских такая традиция: пугать похмельных прохожих, называя им неправильные даты. Как можно определить месяц, никого не спрашивая? По приметам? По каким?
Тут, как будто ответив на его немой вопрос, проплыла мимо телеги, прямо у носа, такая примета. Калиновый куст. На ветке, повисшей над дорогой, еле завязавшиеся бутоны. А ведь в начале июля она уже должна цвести полным ходом. Сергей это помнил точно: у него во дворе дома рос огромный старый куст. Значит, все-таки июнь? Или в этом году калина цветет позже? Нет, в деревне, мимо которой они проезжали на турнир, точно помнится, калина цвела вовсю. Может, этот куст просто нетипичный, поздноцветущий? Слабо верится… Но лучше уж верить в поздноцветущую калину и деревенских шутников, чем в то, что он провалился в будущий год. Если не на пару лет… Сейчас приедешь в Загорки, а там – 2012 год. Или 2015… И президентом опять Путин. Или вообще у власти фашисты.
Ладно, хлопнул себя по коленям Сергей, примем как рабочую версию, что сейчас действительно седьмое июня: слишком много говорит за это. А вот как теперь определить год?
В нос шибануло ядреным, прямо-таки ядовитым дымом: Кузьмич свернул себе самокрутку и теперь дымил, как пароход. Постой-ка… Глядя, как медленно пропадают у тлеющего кончика буквы газетного обрывка, из которого возница соорудил свою кошмарную сигару, Сергей понял, как можно определить год. Газеты!
