– Я… я не знаю.
– Скорее всего, назад к вашему мужу. Значит, что? Значит, ваш муж или подпал под влияние Грибного Короля, или же действует вместе с тем, кто под это влияние подпал. Иначе почему слуги Грибного ловят его сбежавшую жену? А ваш муж – противник короля.
– Откуда ты это знаешь?
– Я, кажется, объяснял, госпожа, что раз вас хотели обмануть, говоря, что повезут к королю, значит, король – их враг. Поэтому вы должны пойти к королю. Он точно не связан с Грибным, раз эта нечисть против него. Пойдете к королю, расскажете ему о делишках вашего мужа, король прикажет вашего мужа схватить. Даже если не казнит, то наверняка позволит вам снять узы брака. Будете опять свободной девушкой…
Ирма шмыгнула носом:
– Я не могу.
Якоб замолчал, встряхнул головой.
– Простите, госпожа, я не понял. Вы не хотите уйти от мужа?
– Хочу-у! – Девушка опять начала заливать слезами куртку Якоба.
– Он враг короля и преступник?
– Да-а!
– Значит, если вы сообщите о нем королю, вы сделаете хорошее дело?
– Не-эт!
– Почему нет-то?
– Потому что это доно-о-с!
Якоб задумался:
– Ну да, донос. И что?
– Донос – это плохо-о!
Парень вздохнул:
– Вы давали слово никому не рассказывать?
– Не-эт!
– Ваш муж – хороший человек?
– Не-эт!
– Вы собираетесь его оклеветать?
– Не-эт!
– Тогда почему донос – это плохо?
– Потому что пло-охо-о!
Якоб осмотрел левое ухо девушки. Потом осторожно поднял ей голову и посмотрел в лицо:
– Госпожа Ирма, объясните мне, глупому крестьянину, почему сообщить королю о готовящемся преступлении – плохо?
– Потому что доносить – неблагородно, – всхлипнула девушка. – Доносят только низкородные: горожане, к… кхм…
Понятно. Крестьяне там всякие…
Якоб провел ладонью по лицу:
– Ладно, попробуем иначе. Госпожа, у вас есть в столице знатные знакомые господа, сторонники короля, вхожие во дворец?
«Раз уж вы, госпожа Ирма, так щепетильны, расскажите лучше знакомым о сношениях вашего мужа с нечистью. Они, раз уж вхожи во дворец, должны быть разумными взрослыми мужчинами, а значит, не говоря вам, расскажут все королю. И все будет хорошо».
– Есть. – Ирма вытерла слезы и села прямо, глядя вдоль дороги поверх воловьих рогов. – Есть. Мой двоюродный дядя по матери, граф Вольфганг цу Юстус, бывший глава Королевского Совета, родовые цвета – желтый и красный…
– Погодите, погодите… Вы знаете, где его можно найти?
– Знаю. – Слезы исчезли, как высохшие. – Если я не ошибаюсь, то вон там скачет он вместе со своей свитой.
И в самом деле, кавалькада всадников приближалась к повозке в клубах пыли.
– Налево-Налево! – прикрикнул Якоб, поворачивая повозку к краю дороги.
– Куда ты?
– Знатные господа не любят, когда им перегораживают дорогу.
Ирма встала на повозке и начала прыгать и размахивать руками:
– Дя-дя Вольф-ганг! Дя-дя Вольф-ганг!
Скакавший впереди мужчина в желто-красном камзоле и треуголке с золотой бахромой внезапно поднял своего коня на дыбы рядом с повозкой.
– Ирма?! Ирма, племянница моя? Что ты тут делаешь? Я тебя чуть было…
Дядя Вольфганг смущенно крякнул и убрал плетку.
– Дядя-а-а! – Ирма спрыгнула с повозки и бросилась к мужчине. Свита, человек десять, остановилась, окружив повозку полукольцом. Якоб быстро пробежал глазами по всадникам. Левые уши… Белых прядей нет. Меди не видно, но дворяне ее носят редко. А вот пистолеты есть.
Грибная нечисть, не выносящая запаха сгоревшего пороха, не могла пользоваться огнестрельным оружием.
– Ирма, доченька, что ты здесь делаешь? Одна? В таком виде? – Дядя спрыгнул с коня и обнимал новообретенную племянницу. – Ты же должна была… Твой отец писал, ты вышла замуж.
– Понимаешь, дядя…
– Сбежала?! Сбежала от мужа?! Ах-ха-ха! Узнаю, узнаю кровь сестренки! А отец?
– Отец хотел вернуть меня мужу…
– И его узнаю, старика Альберта! Пусть сгорит мир, но свершится правосудие! Ну, я не такой строгий, но ты должна мне все рассказать. Обещаешь?
– Да, дядя.
– Так чего время терять? У меня тут были дела неподалеку, но раз такая неожиданная встреча – побоку дела. Едем!
На его взмах рукой подвели свободного коня с дамским седлом. Ирма подошла к коню, остановилась…
Неловко взглянула на Якоба.
– Да, а это кто такой? – проследил за ее взглядом дядя Вольфганг.
– Это…
А хочет ли дядя знать, кто такой Якоб? Нужно ли ему даже его имя? Дворяне не интересуются крестьянами. А она – дворянка. Да, за время путешествия она с этим крестьянином несколько сблизилась, но путешествие закончено. Пора вспоминать о дворянском достоинстве.
– Это… крестьянин. Он подвез меня.
– Держи! – Граф щелчком бросил Якобу серебряную монету. – Заслужил!
Ирма попыталась поймать взгляд Якоба, но не успела.
– Спасибо, господин, – поклонился он.
А когда выпрямился, его глаза были спокойны и холодны.
– Но… – Ирма на мгновение замялась.
– Что такое? Или он осмеливался вести себя с тобой грубо?
«…Этот барон – или очень смелый, или очень глупый…» Звон пощечины… «…Не перебивайте и слушайте!..»
Граф понял замешательство Ирмы по-своему:
– Эй, ребята!
– Нет, нет, дядя, что ты! Наоборот, он выручал меня…
Разваливающаяся на куски ядовитая тварь… Шевелящиеся поющие грибы… Клыкастый конь, бросающийся в их сторону… Поднимающийся мертвец с проросшими в мозг нитями грибницы…
– Ну что ж, – сказал граф. – Раз выручал…
Он отстегнул от пояса и бросил Якобу кошелек:
– Доволен?
– Да, господин, – склонился Якоб в поклоне. – Благодарю вас, господин.
– Благодари госпожу, дурень!
– Спасибо вам, госпожа. – Якоб поклонился Ирме. – Вы поступили очень благородно, госпожа.
Кавалькада развернулась в сторону столицы. Ехавшая последней женщина в мужском костюме уколола парня острым взглядом, но он не обратил на это внимания.
«Разве я неправа? – думала Ирма, покачиваясь в седле. – Разве я поступила неправильно?»
