– А это точно не отрава, уважаемый? – не выдержал мясник. – Знаете, с отравителями последнее время не церемонятся.
Рудольф улыбнулся – глаза остались холодными – и резко выхватил кинжал…
Мясник охнул.
Странный мужчина – теперь уже ясно, что безумный – отхватил от ближайшего окорока, точно так же пропитанного жидкостью, приличный кусок мяса, искромсал его на ломтики и проглотил один за другим. Так ловко, как будто показывал фокус на ярмарке.
– Не переживай, уважаемый. Никто не умрет. Мясо выброси.
Чтобы нейтрализовать охрану, ее, конечно, можно отравить. Тем более что лавку, где покупают мясо для жителей особняка, ты знаешь. Но что, если мясо съест девушка? Командир не похвалит, если он принесет мертвое тело. А король может казнить. Рудольфа, конечно, уже три раза казнили, но опыта настоящей казни у него еще не было.
Да и зачем яд? Что нужно? Чтобы охрана не мешалась под ногами. Когда охрана не мешает? Когда она мертва или…
Когда спит.
Мясо в лавке было пропитано бесцветным и безвкусным снотворным. Обладающим одной очень полезной для целей Рудольфа особенностью: оно совершенно не действовало на трезвых и надежно усыпляло любого, кто выпьет хоть глоток вина.
Так что, даже если Ирма съест мясо, она останется в сознании. Тащить спящую девушку очень неудобно. Хотя и забавно.
Когда ужин в особняке, Рудольф знал. Через час там все заснут…
– Госпожа…
Служанка с боязнью заглянула в комнату. Зачем, ну зачем хозяин связался с колдовством? Теперь в гостевой комнате сидит самая настоящая ведьма.
– Чего тебе, дура?
Страшной ведьме было на вид лет четырнадцать. И не такая уж и страшная, можно даже сказать, симпатичная. Вот только одежда…
Точно, ведьминская.
Колдунья сидела в кресле, опершись спиной на один подлокотник и закинув ноги на второй. На ногах – длинные, почти до самой… до середины бедра красные сапоги на высоком тонком каблуке. Короткая синяя юбка в складку. А может, и не юбка, уж слишком короткая. Служанка слышала, что есть дикари, которые носят набедренные повязки, вот эта «юбка» очень на них походила.
Может, ведьма тоже из дикарей?
Выше пояса на ней была белая мужская рубаха, расстегнутая сверху донизу и завязанная на животе узлом. Длинные золотистые волосы на лбу перехвачены тонким золотым обручем.
– Ну, что стоишь?
На девушке остановился взгляд огромных синих глаз. Красивых, но очень злых.
– Г-госпожа… Какое вино вы будете на ужин?
Ведьма неожиданно спрыгнула с кресла и подошла к обомлевшей служаночке:
– Я не пью вина.
– Что пьет г-госпожа?
– Сделай мне чая.
– Х-хорошо…
Служанка с радостью ушла бы, да что там – убежала, но ведьма прижала ее к стене:
– Куда это ты пялишься, красавица?
– Никуда, г-госпожа…
Взгляд служанки против ее воли опустился в глубочайший вырез ведьминой рубашки.
Девчонка-колдунья придвинулась ближе:
– А ты мне нравишься… Хочешь дружить?
– Зачем менять короля? Все просто. Власть. Всем им нужна только власть, а любые красивые, благородные слова – только слова.
Подмастерье говорил спокойно, но в голосе чувствовалась еле различимая нотка ненависти.
– План заговорщиков прост: с помощью угрозы смерти заставить короля отдать трон. Потом корону надевает Роттенблюм или Апфельмаус. Скорее первый – времена Новой династии еще памятны. Но кто бы это ни был, ничего хорошего не будет. И тот, и другой слабы, и управлять страной будут из-за их спин те, кто все это устроил. Герцог цу Юстус и Грибной Король. А может ли быть счастлива страна, управляемая нечистью? Мы еще с сожалением вспомним Новую династию.
Смещение короля Вальтера с радостью поддержат крупные землевладельцы. Им хочется свободы – в их понимании.
Рады будут и чиновники-взяточники, и молодые дворяне, для которых идти против власти – освященная веками забава. Рады будут ученые и философы, до тех пор пока не поймут, что никто к ним не собирается прислушиваться. Рады будут купцы и банкиры, которые тоже хотят свободы, в своем понимании. Рады будут все.
Кроме крестьян и горожан.
Для них свободы не будет.
Выступить против смены короля могут гвардейские и армейские полки. Но этого не будет. Армия и гвардия расколоты на две группы: одна – за короля, ее возглавляет Блауфальке, вторая – против короля, люди Гольденсаата. В день переворота никто из них не выйдет из казарм. Потому что, если в городе появится армия – начнется бойня. Поэтому люди Блауфальке будут следить за людьми Гольденсаата, и наоборот. Первым не выступит никто. Ни против короля, ни в его защиту…
Подмастерье тяжело вздохнул:
– Якоб, хочешь добрый совет? Если тебе предстоит сделать выбор из двух человек, внимательно послушай и выбери того, кто «за» что-то. И никогда не выбирай того, кто «против». Потому что тот, кто против, может только разрушать и не умеет строить.
Ладно, это я отвлекся…
Слушай дальше.
Значит, армия не поможет, землевладельцы не помогут, купцы не помогут. Могли бы помочь крестьяне, но они разобщены, и хозяева не дадут им объединиться. Могут выйти на улицы горожане…
Но тут появился Грибной Король.
Представь, Якоб… В столице живет много народа, против короля – от силы каждый сотый. Как сделать так, чтобы всем казалось, что против короля – вся столица?
Очень просто.
Произошел переворот. Те, кто за короля, сидят дома. Они пока не знают, как реагировать. Для них переворот – неожиданность. И тут на улицу одновременно выходят толпы тех, кто радуется перевороту. Та самая сотая часть. Но они вышли одновременно. Всем кажется, что на улицах – весь город. И тут другие горожане задумываются. А что, если они неправы, поддерживая короля? Ведь тех, кто против, больше. Может, они правы?
Хотя на самом деле весь фокус в одновременности.
Как заставить людей одновременно выйти на улицы и радоваться? Очень просто.
Грибница.
Грибной Король не может охватить весь город, не в его силах, но вот ту сотую часть – сможет. И в день переворота он выведет ее на улицу. И все будут радоваться. И никто не посмотрит им на левые уши.
– Уважаемый… – Якоб на мгновение прикрыл глаза, отгоняя жутковатое зрелище затянутой грибными нитями столицы. – Почему у короля так мало верных людей? Он не мог выгнать всех своих недругов? Если уж не хотел казнить.
– Выгнать легко. Вот только верные люди на деревьях не растут. Приходится работать с теми, кто есть.
