Девчонка промолчала, но Якобу не нужен был собеседник, ему хотелось высказаться.
– Она явно не наша, иностранка, которая когда-то пришла к нам в страну. Она не знала о нас ничего, подумала, что нами управляет злобный колдун, Темный Властитель, и решила помочь нам освободиться. Наверное, она хотела нам добра… Но потом, когда оказалось, что наш король – не злой тиран, она не захотела признавать свою ошибку и продолжала строить против короля генерала Неца козни. Она была сильная… – Якоб улыбнулся неожиданному воспоминанию. – …Умная, смелая. Она могла бы стать хорошей… Если бы не я. Если бы я смог ей объяснить, рассказать, чтобы она поняла… Но я не умею говорить. А ждать было нельзя. Могли погибнуть люди. Мне пришлось ее застрелить. Она могла стать хорошей. Но не стала. Из-за меня. – Он замолчал.
– Знаешь, что я думаю, – проговорила Лотта, – про эту твою девушку. Она жила слишком скучной жизнью. А ей захотелось получить все и сразу: красивую внешность, колдовскую силу, славу и сказочного принца. Чтобы подруги завидовали, а все восхищались. А потом оказалось, что быть ведьмой – совсем не так весело, как она думала…
– Ты-то откуда знаешь? – усмехнулся Якоб.
– А я хотела стать ведьмой, – лукаво глянула на парня девчонка.
– Зачем?!
– Как зачем? Чтобы быть красивой, сильной, чтобы меня все боялись, а подруги завидовали.
– Да зачем?! Что, нельзя просто жить?
– Ты на меня посмотри, – слегка погрустнела Лотта. – Разве на такую, как я, посмотрит кто-нибудь…
– Ну… у тебя глаза красивые.
– Спасибо. Когда девушке говорят, что у нее красивые глаза, значит, все остальное похвалить нельзя.
– Нет, они у тебя на самом деле красивые.
– А я хотела, чтобы у меня все было красивое. Да и семья у меня… Отец мой, кузнец Шмидт, умер, мама притащила домой отчима, родила от него двух сыновей. До меня дела нет… Хожу в обносках…
Девчонка погрустнела и подозрительно засопела. Якоб погладил ее по голове. Эх, девушки, девушки… Сколько вас, грустных и печальных, всех не пережалеешь…
– И что? – спросил он чуть погодя.
– Что, что… – шмыгнула Лотта носом. – Головой я подумала, вот что. Подумала, что совсем не так здорово, когда тебе завидуют и боятся. Всегда одна, ни друзей, ни подруг. Я так без всякой ведьминой силы живу. А внешность… Найдется и тот, кому понравится.
– Я тоже так думаю, Лотта, – кивнул, задумавшись, Якоб. – Ты девчонка умная, добрая, вон, незнакомого парня утешаешь… Найдешь ты свое счастье. А глаза твои мне и вправду понравились.
– Знаешь, что я про твою ведьму подумала? Слишком сильная она была и гордая. Поняла, что ошиблась, а гордость мешала признаться в этом. Вот она и злилась на весь свет, вот и ненавидела всех. Она, может, и хотела, чтобы ее кто-нибудь убил. Такую…
– Если бы она мне это сама сказала, – вздохнул Якоб. – Если бы сама…
На камне у реки сидели и молчали парень, только что убивший ведьму, и девушка, когда-то мечтавшая быть ведьмой.
– Якоб Миллер, – нарушила молчание Лотта. – Ты ведь поедешь куда-нибудь дальше?
– Поеду… – Якоб еще больше ушел в себя.
– Возьми меня с собой.
– Что?!
– А то. Я из дома сбежала. – Девчонка указала на небольшой узелок, лежавший у камня. – Возьми меня, я тебе пригожусь.
– Как в сказке?
– Ну да.
– А родители?
– А родители, – Лотта ожесточилась, – меня замуж хотят отдать. За любого косого и кривого, лишь бы с рук сбыть. Мать так и сказала: «Чтоб с рук дармоедку сбыть»…
Лотта опять зашмыгала, косо поглядывая на парня.
– Лентяйка, что ли? – хмыкнул Якоб, чувствуя, как сомнения в своей правоте если и не исчезают, то уходят вглубь. С этой девчонкой нельзя долго тосковать.
– Кто лентяйка?! Да я… да я… Да я все по дому делала, и за скотиной ходила, и в поле, и в лес, и по дрова!
Якоб опять усмехнулся. Хорошая девчонка, веселая… Такую бы, да вправду в жены. Только куда? Из всего имущества – одна повозка.
– Не возьму. Хорошая ты, умная, смелая, работящая. Да только некуда мне тебя брать. Возвращайся домой, может, мать тебе жениха не такого плохого найдет. Все же мать…
– Как некуда? У тебя что, дома нет?
– Нет. Езжу в повозке по стране.
– Тем более! Будем вместе ездить. Возьми меня с собой!
– Нет. – Якоб встал. К особняку подъезжали несколько карет, нужно посмотреть, не нужна ли его помощь.
– Господин цу Апфельгартен!
– Отец Тестудос! Не ожидал вас лично!
Глава учебного корпуса и аббат Шварцвайсского монастыря обнялись. Непозволительная фамильярность, но эти двое давно и хорошо знали друг друга.
– Как дела у вас в монастыре?
– Молимся. Как у вас в школе?
– Учимся. С чем пожаловал?
Монах в черной рясе и гвардеец в черном мундире зашагали по дорожке к особняку. Остальные монахи и встречавшие гвардейцы шли следом.
– Не с чем, а за кем. Стало мне известно из достоверных источников, что у вас в школе девушка одна есть.
– Ну почему одна? У нас – не монастырь, иногда их и до десятка доходит…
– Ричард, – аббат не принял шутливого тона, – я про одну конкретную девушку. Ирму цу Вальдштайн. Она у вас.
– Ничего себе! Она только полдня у нас, а ты успел приехать за ней из самого Шварцвайса.
– Не успел. Я выехал из монастыря еще вчера, но тут мне сообщили, что искомая Ирма находится у вас.
– Кто сообщил?
– А как мы находим крамолу, тебе не рассказать?
– Ну уж нет. Меньше знаешь – меньше придется врать.
– Я – за Ирмой. Она мне нужна.
– Свен, что она натворила?
– Ничего. – Отец Тестудос недоуменно посмотрел на Ричарда.
– Знаешь, тех, кто ничего не натворил, ваша братия не ищет. Что-то серьезное? Мой товарищ должен отвезти ее к королю.
– Что за товарищ?
– Из личной гвардии. Рудольф, последняя фамилия – Токенблатт.
– А, тот самый… Его мы тоже берем с собой.
– Свен!
– Ричард! Мы не кровожадные людоеды. И если мы приглашаем к себе кого-то…
– То, отделавшись вырванными ногтями, тот счастливчик может сказать «повезло…».
– Ричард, эта девушка очень нужна королю Вальтеру. Вопрос даже не жизни и смерти – существования государства. Тот, кто ее нашел, будет награжден.
– Повезло Рудольфу… А крестьянин?
– Какой крестьянин?
