Толпа взревела от восторга.
Из-за низкого роста гном не видел, что происходит на постаменте, однако он слышал каждое слово. Рука Регнара сама потянулась за спину, где покоился боевой топор.
– Этому не бывать! – рявкнул Мраморная Стена, выхватывая древнее оружие.
– Чему?! – подпрыгнул от неожиданности Гефорг, с ужасом видя, как гном уже работает локтями и топорищем, пробираясь через толпу к постаменту.
– Ему даже не дали слова сказать в свою защиту! – взревел гном, негодуя. – Заткнули, словно боятся его слов!
Регнар вспомнил, как он сам стоял на похожем эшафоте, несправедливо обвиненный в убийстве, которого не совершал. «Этого не должно повториться ни с кем. Только честный суд», – мысленно твердил упрямый гном. В те далекие времена Гефорг, будучи еще ребенком, спас его от, казалось бы, неминуемой смерти. Вдруг теперь он сам может быть такой соломинкой для огульно обвиненного человека.
Люди в толпе негодующе заворчали, но те, кто оказывался поблизости от пробирающегося гнома, торопливо старались отодвинуться с его пути, в первую очередь замечая тускло мерцающее в свете фонарей широкое лезвие древнего боевого топора. Тем более проявляя резвость при виде спешащих следом за сыном подгорного народа спутниками.
– Что он задумал? – крикнула девушка идущему впереди нее наемнику. – Что случилось?
– Не знаю, – мрачно бросил через плечо Экраим. – Или хочет самостоятельно убить этого пленника, или надумал освободить его.
– Как?! – воскликнула Элейн, и Экраиму показалось, что в ее голосе звучит не то радость, не то надежда.
– Сейчас узнаем, – ответил наемник и ускорил шаг, стараясь оказаться поближе к вырвавшемуся вперед Нарлингу.
Пленника тем временем развязали и, уложив на пыточный стол, застегнули на его руках и ногах прочные многослойные ремни, надежно прикрепленные к самому столу. Жрец, грузно облокотившись на плаху и сипло дыша, распевал молитву во имя спасения души грешника. Молнии разрывали небо всполохами света, гремели громовые раскаты.
– Остановись, гном, или пожалеешь, – попытался образумить гнома один из воинов, охранявших постамент с преступником. – Именем нанявшего нас лорда Гуртена приказываю…
Он не успел договорить, как длинная рукоять боевого топора с громким хрустом врезалась ему в челюсть. Кровь брызнула во все стороны, а солдат рухнул как подкошенный. Остальные солдаты из оцепления эшафота бросились на помощь своему товарищу.
– Я не хочу вас убивать, – крикнул гном, угрожающе крутанув топором над головой. – Я хочу выяснить правду. И суд должен быть справедливым. Этот человек, может быть, совершенно не виновен в том, в чем его обвиняют!
– Нам плевать, виновен он или нет! – отрезал подбежавший капитан наемников, когда солдаты, окружив гнома, выставили в его сторону короткие копья. – А ты виновен уже сейчас – в том, что напал на одного из солдат лорда Гуртена. Поэтому ты пойдешь с нами или по собственной воле, или в путах, волоком.
Толпа замерла, ожидая развязки и предчувствуя, что представление только начинается. Кровавое, но от этого более интересное и щекочущее нервы. Элейн и Гефорг оба растерялись оттого, что гном в очередной раз втянул всех в ситуацию, контроль над которой потерян. В ситуацию, способную в мгновение ока обернуться для всех них бедой. Теперь и девушка и юноша панически пытались найти какой-то выход из незавидного положения, когда вся вооруженная до зубов стража готова была кинуться только на них четверых. Искали, но ничего не могли придумать. Эль Нарим, напротив, совершенно не волновался. Прикинув, где и сколько солдат находится, он переместился так, чтобы прикрыть Нарлинга с наиболее опасного направления, и незаметным движением потянул из кармана Нить Владыки Гор.
– Ну что вы стоите?! Убейте же этого карлика! – послышались вопли из толпы.
– Да, прикончите его!
– Точно!
– Всех их убить!
Неустойчивая пауза длилась несколько долгих мгновений. Потом копья качнулись – наемники медленно двинулись на Регнара.
– Каждый сам избирает свой путь! – зарычал гном и, с быстротой молнии крутанув топор над головой, ринулся в наступление.
Испещренный рунами металл пробивал легкие доспехи наемников, словно те были из дерева. Кровь залила лицо гнома, а на землю повалились первые трупы солдат лорда Гуртена. Нарлинг выхватил меч, понимая, что против такого количества противников выстоять совершенно невозможно. Заметив сверкнувший в руке юноши клинок, сразу несколько солдат лорда Гуртена бросились на нового противника, рассчитывая быстро покончить с ним. Гефорг сумел отбить первый выпад, уклониться от второго, но копья еще трех солдат, словно смертельные жала, устремились в грудь Гефоргу. Казалось, гибель юноши неизбежна, но в этот миг едва заметное призрачное мерцание рассекло древки трех копий разом, отрубая вместе с ними и кисть руки самого близкого к Нарлингу противника.
Южанин сделал еще несколько взмахов, и нападающие солдаты развалились на куски, будто сделанные из масла фигурки под горячим ножом. В этот момент Гефорг, почувствовав угрозу, крутанулся и отбил выпад еще одного наемника, ответным движением ранив нападавшего в шею. Солдат выронил копье и, зажимая рваную рану, упал на брусчатку.
Охрана пала за считаные мгновения, не сумев остановить яростной атаки двух воинов. Гном тем временем вбежал по деревянной лестнице на эшафот, и Гефоргу не оставалось ничего иного, как слепо следовать за яростным другом.
Толпа разразилась восторженными криками, получив зрелище, на которое даже не надеялась. Магистрат вскочил со своего места, сжимая кулаки в приступе едва контролируемой ярости. Маг, воспринимающий все происходящее как вызов ему лично, буквально побледнел от злости. Он растратил слишком много сил, призывая молнии и громы, но у него остались еще в запасе могущественные заклинания, которые с легкостью испепелят странного гнома, а заодно и его двух спутников.
Оставшаяся для всех совершенно незамеченной, Элейн протолкнулась сквозь толпу немного в сторону, где, окруженная людьми, стояла повозка, на которой палач привез на площадь весь свой инструмент. Никому и в голову не приходило охранять эту запряженную смирным осликом небольшую повозку. Поэтому девушка без помех добралась до нее и, осторожно забравшись наверх, оказалась выше голов толпы. Опустившись на колени, она также неспешно сняла с плеча лук.
Разложив несколько стрел на дно повозки, Элейн превратилась в само внимание, стараясь не упустить ни единого движения своих друзей и тех, кто их окружал сейчас. И тотчас же поняла, насколько своевременными оказались эти действия: человек в розовой мантии мага поднялся с кресла, расположенного по другую сторону эшафота. С искаженным злобой лицом маг начал делать руками пассы, недвусмысленно свидетельствующие о близком магическом ударе, направленном против тех, кто как раз в этот момент взобрался на эшафот. Элейн вскинула лук, одновременно накладывая на тетиву стрелу. Быстро прицелившись, она спустила стрелу и тут же подхватила следующую, готовясь ко второму выстрелу, если первый не достигнет цели. Однако рука ее не дрогнула, и первая стрела, коротким росчерком мелькнув над эшафотом, вошла магу точно в глаз, пронзив мозг. Маг умер мгновенно, и его труп скатился с помоста, охваченный всполохами пламени, – заклинание, призванное уничтожить его врагов, обернулось против самого волшебника. Пламя расплескивалось во все стороны, словно неведомые струи какой-то магической горючей жидкости.
