— Выбить из него, кто убийцы? — спросил Думгар.
— Заверяю вас, что такое обращение только крепче запечатает мои уста, — гордо ответил эльф.
— Я не настолько сильно собирался бить, — ответил Думгар. — По крайней мере поначалу. Отдай его мне, мой король.
— Я объявляю его и его сына своей военной добычей, — тихо произнесла Сканга, — и больше не желаю об этом разговаривать.
Эльф галантно поклонился шаманке.
— Я в восторге от того, что стал добычей столь… милой дамы.
— Это я рада. — Сканга улыбнулась ему беззубой улыбкой, затем сделала знак стражникам. — Уведите его и присматривайте за ним как следует. Найдите его сына, этого Вагельмина! И приведите обоих за час до сумерек в мой шатер.
Шаманка отошла в тень стены, предоставив королю и его товарищам пировать дальше. Вскоре она уселась рядом с Оргримом. Теперь старуха не казалась ни слабой, ни измученной. Оргрим спросил себя, кто из них настоящий: энергичная фурия, способная сломить любое сопротивление, отдававшая приказы даже королю и скрывавшая свою силу за маской слабости, или действительно всего лишь усталая женщина, в звездные часы возвращавшая себе часть былой силы? Оргрим понадеялся, что ему не придется встречаться с ней достаточно часто, чтобы выяснить правду. Стараясь, чтобы это не выглядело как бегство, он попытался убраться подальше, потому что в одном был уверен твердо: Сканга вселяла в него ужас!
— Ты чему-нибудь научился, волчонок? — спросила она своим тихим, проникновенным голосом. — Ты заметил в эльфе что-нибудь необычное?
— М-да… — Вопрос удивил Оргрима. Что это значит? Неужели старуха решила сделать его своим воспитанником? От этой мысли он содрогнулся. — Он был высокомерен… Но мужественен. — Оргрим понизил голос. — Мне понравилось, как он разговаривал с королем.
— Бранбарт не такой дурак, как кажется. Берегись его, Оргрим. Если он станет твоим врагом, ты не успеешь состариться. — Сканга потерла молочно-белые глаза и отступила немного дальше в тень. — Ты заметил, что этот негодяйский эльф ни разу не обратился к Бранбарту с королевским титулом? Он насмехался над ним и оскорблял в каждой фразе. Вот такие они, эльфы. Ни одного дурного слова не слетело с его губ, и тем не менее он сделал все возможное, чтобы унизить Бранбарта. Но в одном ты прав. Он действительно мужественен. Мужественен и пропитан ненавистью. А еще он считает нас глупыми. Он станет полезным союзником.
— Ты доверяешь эльфу? — удивленно переспросил Оргрим.
Сканга прищелкнула языком.
— Разве я это говорила? Тебе нужно научиться слушать внимательно, волчонок. В тебе есть все задатки герцога. — Она хитро улыбнулась. — Советую тебе держаться поближе ко мне. Вероятно, Бранбарт тоже разглядел твою сущность. И он попытается убить тебя. Я уверена, что он стал бы хорошим правителем, если бы не тот страшный удар, угодивший ему в лоб. Тогда этот упрямец запретил мне использовать силу, чтобы излечить его. Наверное, боялся, что я могу его уничтожить. С тех пор у него постоянно течет из носа. Поэтому он сплевывает. И это разрушило его самоуверенность. Он убивал верных воинов только потому, что воображал, будто они смотрели на него с насмешкой. Этот недостаток постепенно сводит его с ума. Он боится меня, потому что думает, что однажды я убью его, чтобы его душа могла одеться в новую плоть. — Она провела рукой по глазам. — Только глупец может осмелиться вмешаться в чуткое равновесие смерти и возрождения. Его час придет и без моего вмешательства.
Оргрим решил молчать. У него было такое чувство, что любое слово будет неправильным. Уже сейчас они слишком близко подобрались к королевскому дому. Лучше сидеть среди простых воинов у костра и праздновать победу.
Вздохнув, Сканга встала.
— Жду тебя в своей палатке в гавани за час до сумерек. Этой ночью случится нечто, что ты должен увидеть.
Теперь она казалась менее слабой, чем раньше, когда поднялась со своего стула на солнце. Может быть, потому что она — создание тени? У Оргрима мурашки побежали по коже оттого, что его пригласили в палатку шаманки. В тот же час, когда приведут эльфов! Что она задумала?
— Ах, Оргрим. — Сканга остановилась, но не стала оборачиваться к нему. — Тебе следует отведать ламассу на вертеле. Его мясо по вкусу как дичь, а еще немного похоже на птицу. Очень необычно. Такое жаркое будет еще не скоро. И, говорят, он очень хорошо сражался. В саду с фонтанами, неподалеку от древесных болот, он убил целую свору воинов. Вторая свора поймала его в пещерах под городом и убила. Это очень хорошее мясо, Оргрим. Очень хорошее мясо.
Стрела в горле
Оле разбудил собачий лай. Голова гудела, словно пчелиный улей. Он уснул рядом с миской пшенной каши. Стол был липким от пролитого мета.
— Тихо, твари! — крикнул он, отчего ему сразу стало больно.
Если издаваемый собаками лай походил на уколы кинжалом в голову, то собственный крик показался похожим на удар топором. Проклятый мет! Он выпил слишком рано и слишком много!
Шатаясь, Оле поднялся на ноги. Сквозь крошечное, затянутое тонкой дубленой кожей окно в хижину почти не попадал свет. А собачий лай на улице все усиливался. Пару недель назад уже было подобное. Тогда лиса осмелилась прогуливаться между конурами, а его собаки едва не подохли от того, что не могли достать рыжую.
Рядом с дверью висела широкая подпруга, к которой крепились все плети. Одна для каждой собаки. Семь штук. Он перебросил подпругу через плечо и потянулся к тяжелой деревянной дубинке, которая стояла у стола. Сейчас эти шавки с ней познакомятся! Он как следует отдубасит их! Это единственный способ чему-нибудь научить собак.
Оле нажал на дверь, и собаки тут же смолкли. Трусливая свора! Они знают, что им предстоит. Он научит их не обращать внимания на паршивых лис!
Солнце низко стояло над горами на западе. Свет ударил в него, словно две раскаленные стрелы, пронзившие глаза. Проклятый мет! У Оле было такое чувство, что голова вот-вот лопнет. Ему стало дурно. Он облокотился на дверной косяк.
Только теперь он заметил, что молчат даже птицы на деревьях. Стало ужасно тихо. Оле заморгал. Там кто-то есть! Словно из ниоткуда появился. Против света он разглядел только силуэт. Глаза слезились.
— Какой дом принадлежит Альфадасу? — спросил женский голос, звучавший странно. Кто бы ни говорил, он был не из Фьордландии. Голос был певучим. Даже простые слова звучали как песня. — Я плохо владею твоим языком. Ты должен извинить.
Очертания медленно обретали цвет. Оле потер слезящиеся глаза. Перед ним стояла незнакомая женщина. Ее длинные волосы были зачесаны назад и заплетены в косу. Одежда заскорузла от грязи. Необычная была одежда. Очень узкий кожаный камзол и разорванные брюки, открывавшие неприлично большую часть ноги. В ее белых бедрах было что-то возбуждающее. Оле почувствовал, как поднимается его член. Может быть, это шлюха бродячая? И она постучала в его двери! Сегодня Лут к нему благосклонен. У нее даже посох в руке. Длинные тонкие пальцы. Он представил себе, как эти пальцы обхватывают его жезл. Может быть, она немного худощава, но не будем спорить с судьбой.
