— Не боюсь, — возвестила она.
— Конечно же нет! — воскликнул Гоури, увлекая ее за собой.
Пега замешкалась у края — и с безразличным видом зашагала следом за парами. Джек оглянулся через плечо: никто не выбрал Пегу себе в пару. Мальчик решительно выпустил руку Этне и поспешил назад.
— Пойдем, Пега, — приветливо пригласил он, протянув руку.
Девочка одарила его таким благодарным взглядом, что у Джека сердце перевернулось. А ведь она едва не стала королевой во владениях хобгоблинов. Теперь же ее уродство мучительно бросалось в глаза. Джек попытался подражать шагам эльфов, но из него танцор был никудышный, а Пегу поучить никто и не подумал. Все, что мальчуган знал, — это бурные танцы нагорий: ты прыгаешь себе да прыгаешь вверх-вниз, пока окончательно не выдохнешься.
Но вот к ним присоединилась Этне, и ее магия всех одарила небывалой грацией. Танец длился и длился, миниатюрное солнце светило над головой, золотые рыбки резвились под ногами. Что за пьянящее ощущение! Словно бы самые счастливые дни Джековой жизни слились в один. Мальчуган громко рассмеялся от радости.
Но вот они достигли противоположного конца зала. Джек, пошатываясь, остановился; сердце его неистово колотилось, он взмок насквозь. Пега с разбегу врезалась в него. А Этне — Этне была свежей ромашки на лугу.
Прямо перед ними воздвиглось возвышение с четырьмя тронами. По правую руку восседала Владычица Озера. Джек отлично ее помнил. У него даже в спине закололо — в том самом месте, куда пришлась эльфийская стрела, пущенная ее рукою. В центре восседали высокая, статная дама в золотых одеждах и высокий, статный муж, одетый в серебро. А с другой стороны, на троне не выше обычной табуретки, сидела Люси.
— Люси! — закричал Джек.
Владычица Озера угрожающе воздела руку. С пола у ног Владычицы поднялся какой-то человек: до сих пор Джек его не замечал.
— Молодцы! Вы все-таки добрались сюда! — промолвил Брут, спрыгивая с возвышения.
Куда только подевались рабьи лохмотья? Теперь он щеголял в роскошной золотой тунике и пунцовом плаще. На отделанном бриллиантами поясе висел могучий меч Анредден.
— Повремени обращаться к сестре, — посоветовал он. — В этом месте должно соблюдать правила учтивости.
Брут ухватил Джека за руку и заставил склониться перед тронами. Торгиль и Пега последовали его примеру.
— Брут… — начал было Джек, одновременно радуясь и злясь при виде несносного раба.
Что, интересно, этот негодник делал тут все это время?
— Помни о хороших манерах, паренек, — одернул его Брут. — Благородные Партолис и Партолон, вот спутники, о которых я вам рассказывал, — проговорил он, отвешивая в сторону возвышения подчеркнуто низкий поклон. — Они явились подивиться вашему великолепию. Молю Партолис закрыть покрывалом свой лик, дабы гостей не ослепила подобная красота.
— Ты, как всегда, сладкоречив, о наследник Ланселота, — рассмеялась королева. — Нимуэ, как ты вообще его терпишь?
— Его комплименты журчат что ручей, — с улыбкой отозвалась Владычица Озера. — Они прихотливы, как волны, и столь же непостоянны.
— Ты ранишь меня в самое сердце, госпожа! Я неизменно верен своей владычице, — воскликнул Брут, ударяя себя в грудь. — Источники, отрада души моей, пересохли. Я в смятении и скорби. Я гибну от горя!
— Ты подожди погибать, — хихикнула Нимуэ. — Нынче вечером грядет празднество.
— Это и есть ваш потерянный трэль? По-моему, он больной на всю голову.
— Со временем к этому привыкаешь, — счастливо усмехнулась Пега.
— Мы рады приветствовать вас в своем дворце, о друзья Брута, — промолвила королева Партолис, вставая. — Мы дарим вам наше благоволение и наше гостеприимство. Вволю наслаждайтесь всеми чудесами Эльфландии, радость и покой ждут вас в садах и чертогах.
Голос ее был — что летний дождь, изливающийся на иссохшую землю. Джек охотно внимал бы ему часами.
— Мы исполнены глубокой признательности, о ваши благородные величества, — отозвался Джек, отвешивая поклон почти столь же цветистый, как у Брута.
Мальчуган чувствовал себя на диво глупо; но, наверное, здесь так принято.
Королева снова рассмеялась серебристым смехом, и Джек непроизвольно заулыбался в ответ.
— Леди Этне известила нас о вашем прибытии, так что мы приготовили пир.
И королева хлопнула в ладоши.
Из подсобных помещений выбежали рабы, таща столы и скамьи. А за ними спешили все новые, неся дымящиеся подносы с лебедями, олениной, тушеными кроликами, молочными поросятами и много чем еще, чего Джек просто не мог опознать. Устрицы и мидии бордюром окаймляли гигантского лосося на блюде таком широком, что нести его приходилось вшестером, никак не меньше. Крохотные жаворонки, каждый — на один зуб, не больше, горкой лежали в хрустальных чашах. И уж конечно, там не было недостатка во всевозможных пудингах, пирогах, бисквитах, овсянке и сливках, взбитых с вином и сахаром, — на любой вкус.
Люси между тем дулась да болтала ногами на своем троне. Джеку такое поведение было не в новинку. Девочка злилась, потому что в кои-то веки оказалась не в центре внимания. Джек попытался встретиться с ней взглядом, но Брут жестом остановил его.
— Терпение, паренек, — предостерег он. — Подожди, пока их величества не отвлекутся на что-нибудь.
Джеку отвели место за длинным столом между Пегой и леди Этне. Торгиль усадили рядом с охотником Гоури. Эти двое тотчас же принялись обсуждать, как лучше разделывать и потрошить добычу.
Брут наполнил тарелку всевозможными яствами и поднялся на возвышение.
— Ох, фи! — проговорил он, опускаясь у ног Владычицы Озера. — Этим изящным пальчикам не пристало резать куропаток. Позволь же мне подносить лакомые кусочки прямо к твоему прелестному ротику.
Нимуэ зарумянилась и захихикала. Джек в толк не мог взять, как это подобные глупости сходят рабу с рук.
— Эта-то лопает в три горла, — буркнула Пега, указывая на Люси. — Да хорошая сестра уже давно с тобой заговорила бы.
— Может, она заколдована, — вступился Джек.
— Пфа! Она такой всегда была. И как, хотелось бы мне знать, здешние умудрились так быстро сготовить угощение? Я отлично знаю, как это долго и муторно — ощипывать лебедей. А это что еще за уродец? — Пега взяла с блюда голубя с шестью ножками.
— Я как правило не беру в рот чего попало, — отозвался Джек.
Торгиль, не чинясь, забрала голубя себе, обглодала все шесть ножек и похвалила: очень вкусно, дескать!
Джек обвел глазами зал. Среди эльфов совсем не было стариков и почти не было детей. С десяток человеческих карапузов скорчились у ног владельцев. Мальчуган с отвращением отвернулся. Интересно, а помнят ли еще эти малыши своих родителей? Освободить их Джек был бессилен — и понимал это.
