— Там была замешана русалка? — робко пискнула Пега.
— Тсс! — шикнул на нее Джек.
— Я должен принять свою судьбу, ибо заслужил ее, — проговорил отец Север, пропустив вопрос девочки мимо ушей.
— Ну так мы им тебя не отдадим, — твердо заявила Пега. — Мы встанем между тобою и демонами и скажем им, какой ты хороший человек.
Монах улыбнулся краем губ.
— Беру назад свои недавние слова. Из тебя, дитя, даже закуски для беса не выйдет. К несчастью, любой при одном только взгляде на ад немеет от ужаса. Нет ничего страшнее ада, поверь.
— То есть нам дадут заглянуть в самые глубины… — начала было Пега.
Джек предостерегающе покачал головой. Он видел, как тяжко дается отцу Северу напускное спокойствие.
— Может, ты хочешь побыть один, господин? — спросил мальчик.
— Да! Да! Я должен молиться! — И монах, пошатываясь, побрел в темноту.
Теперь из разных углов уже доносились, словно споря друг с другом, разнородные звуки: молитвы отца Севера, стоны аббата и Гутлаково «убба-убба». Из-за всей этой какофонии в темнице сделалось на диво тоскливо и неуютно.
Но сдаваться Джек не собирался. Он поделился с друзьями своей догадкой о том, что, возможно, темница находится у самой поверхности.
— Надо прорыть ход наружу! — закричала Торгиль, перехватывая инициативу.
Она тотчас же пододвинула к стене стол, а затем дети втроем взгромоздили на него тяжелые скамьи.
Джек вскарабкался на шаткое сооружение и принялся выкапывать в стене выемки, чтобы можно было подняться выше. Когда он уставал, за дело бралась Торгиль. Работа двигалась медленно, с трудом. Приходилось по ходу дела еще и камни вытаскивать. Земля осыпалась на лицо. Как им удастся, добравшись до потолка, еще и туннель прорыть, Джек понятия не имел. Но — попытка не пытка.
Пега сидела на полу и подавала советы.
— Боюсь, отец Север слишком слаб: ему туда ни за что не подняться, — указала она.
— Мы его дотащим, — проворчала Торгиль, цепляясь за стену.
— Не понимаю как. Ну, то есть одному-то карабкаться по этим выемкам и то непросто.
— А я говорю, дотащим! Он же не тяжелее дохлого пса, — отрезала Торгиль.
И атаковала стену с удвоенной яростью. Нож лязгнул о камень.
— Осторожнее — ты того и гляди лезвие сломаешь, — заметила Пега.
Торгиль высыпала ей на голову горсть земли.
— Следующий раз скину камень, — предупредила она.
Джек, привалившись к стене, хватал ртом воздух. Что-то неуловимо изменилось! Нож Торгиль по-прежнему вгрызался в стену. Земля сыпалась вниз. Слева слышались молитвы отца Севера. Справа стонал отец Суэйн. А! «Убба-убба» стихло!
Джек резко выпрямился. В коридоре послышался топот ног. Дверь распахнулась, Торгиль крутнулась на месте — и поставленные друг на друга скамьи обрушились. Девочка-викинг приземлилась пружинисто и мягко, как и полагается хорошему воину, но одна из скамей, падая, выбила нож из ее руки.
В темницу ворвалась целая орава пиктов. Они вытолкали Джека, Пегу и Торгиль в коридор, выволокли из темного угла отца Суэйна; а еще двое потащили отца Севера — легко, как сухую ветку.
— Ты пошшшел, — прошипел Брюд.
— Я лучше осссстаааанусь, — передразнил его Джек, уворачиваясь от удара.
Но, понятное дело, вырваться не мог.
Пробил час празднеств в честь летнего солнцестояния.
Глава 36
Тайные союзники
— Ты там как? — спросил Джек у Торгиль.
Скамья была тяжелой; запястье у девочки уже начинало вспухать.
— Бывало и лучше. Клянусь клыками Фенрира, до чего ж мне ножика жаль! Ну, по крайней мере, никто из этих hwatu shazz его не подобрал!
— Это значит — троллье дерьмо? — уточнил Джек.
По сердитым взглядам пиктов нетрудно было догадаться, что это отнюдь не похвала.
— Не просто троллье дерьмо, а еще и гнилое, — пояснила Торгиль.
— А я, кажется, помню, кто такой Фенрир. Это ведь тот самый гигантский волк, которого Тор посадил на цепь?
— Ага. Фенрир не давал заковать себя, пока бог Тюр не согласился положить ему в пасть собственную руку. А как только Фенрир понял, что его провели, он — хряп! — и откусил Тюру кисть. Ха! Развеселая история — обхохочешься!
— Как скажешь, — пожал плечами Джек.
Руна, помнится, рассказывал эту историю утром того дня, когда викинги привезли его домой. Они встали лагерем на туманном взморье; Торгиль тогда еще подарила Люси ожерелье из серебряных листьев. Сколько несчастий принес этот подарок! Великодушный порыв воительницы повлек за собою самые неожиданные последствия: Люси ослушалась Барда во время обряда «огня бедствия», монастырь при источнике Святого Филиана был разрушен до основания, отец ранен, а теперь вот всех их того и гляди утащат в ад. И все — из-за маленького ожерелья!
Джек оглянулся на отца Севера. Монах слишком ослабел и не мог идти быстро, так что пикты просто тащили его на себе. Один из них поймал взгляд Джека и рявкнул:
— Shooff hhahh!
— Это значит «собачья блевотина», — расхохоталась Торгиль.
— Да ты, похоже, все их ругательства знаешь.
— Нахваталась на невольничьих рынках.
«Отец Север прав», — подумал Джек.
Ни малейших угрызений совести из-за совершенных преступлений воительница не испытывала. Пега шла рядом с монахом, прижимая к щеке свечу, подарок матери Джека. Мальчуган надеялся, это ее хоть сколько-то утешит. Сам он ничего хорошего не ждал.
Они шли и шли — вверх, а может быть, и вниз. Джек зажмурился и прислушался к собственным ощущениям. Но чем дальше, тем больше затуманивался его разум. Воспоминания меркли и ускользали. Несколько минут назад Торгиль напомнила ему о туманном взморье, и вот он уже напрочь забыл, где это. А в следующий момент и сама картинка погасла. Осталось только ощущение потери.
Мрачный ствол шахты сменился коридором, завешанным богатыми гобеленами. Вдоль стен в специальных зажимах, инкрустированных драгоценными камнями, пылали факелы. Пол был из золота, так что каждый шаг по нему отзывался мелодичным звоном.
«Чары», — подумал Джек с ненавистью — и с жадной тоской.
Почему бы, собственно, не окружить себя красотою? Зачем жить в темной шахте, если можно отстроить дворец?
Мальчуган знал: надвигается что-то страшное, но напрочь не помнил, что именно. Он спросил Торгиль; та тоже все позабыла.
— Нас ведут на праздник летнего солнцестояния! — срывающимся от страха голосом выкрикнула Пега. — Там будут демоны.
