— Может, мои сотоварищи однажды вернутся. Увидят знаки — и поймут, что я жива, — говорила она.
Джек дождался, чтобы все заснули, и только тогда встал и уселся лицом к огню. Ему вспомнилась ласточка, которую он видел с Бардом, томясь в подземельях Эльфландии.
«Ты, наверное, бард?» — спросил он Мамусю в последний вечер своего пребывания у хобгоблинов.
«Ну, это ты мне льстишь, — отмахнулась она. — Я, конечно, переняла кое-что по мелочи у мудрых, но я слишком ленива, чтобы посвятить подобным изысканиям всю жизнь». Похоже, Мамуся была куда мудрее, чем желала показать.
Джек дождался, чтобы в голове у него прояснилось, и обошел костер посолонь.
Я смотрю вдаль,
За горные кряжи,
За девять морских валов,
За круговерть ветров.
Именно это взморье явилось ему в видении, когда Торгиль, Скакки и Руна планировали набег в Эльфландию. Что за безумная идея! И однако ж, если бы не она, Джек никогда больше не повстречался бы с Торгиль. Наверное, отец Север прав. Все, что происходит в поднебесном мире, — это часть Господнего замысла.
Джек отогнал эту мысль. Она мешала сосредоточиться на магии. Мальчуган все ходил и ходил вокруг костра, тихо и распевно повторяя заклинание. Очень скоро — куда раньше, чем он ожидал! — темное ночное море в «смотрящей трубке» озарилось светом и превратилось в подсвеченный факелами зал. Но это же не дворец короля Иффи! Это какое-то незнакомое место… но вот Джек опознал-таки несколько деталей: витражное окно и ларец из китового уса с резным изображением человека, оплетенного хищными лозами.
Это же сокровищница в монастыре Святого Филиала! На стенах пылали факелы. Сундуки с золотом и драгоценными камнями были сдвинуты к стенам, чтобы освободить место для пира. Монахи пили вино и орали песни, угрюмые рабы разносили снедь. Джеку монахи запомнились как неотесанные грубияны, но такого безобразия он даже представить себе не мог.
Несколько братьев уже валялись на полу, в лужах вина или чего похуже. Остальные пьяно пошатывались. Двое вяло обменивались ударами из-за какой-то обиды. Все они щеголяли не в домотканых рясах, но в тонкой шерсти и первосортном льне, разграбив принесенные монастырю дары.
Во главе стола восседал маленький человечек, теряясь за спинами разгульных бражников. Он один носил простое монашеское одеяние; он один смиренно вкушал хлеб и воду. То был брат Айден.
— Пожалуйста, послушайте, — кротко воззвал он. — Нам следует пойти в часовню.
Никто не обращал на него никакого внимания. Выждав минуту, брат Айден встал. Джек последовал за ним из душного зала вниз по длинным коридорам в часовню. Брат Айден зажег свечу. Взгляду открылась вопиющая картина разора и запустения. Скамьи перевернуты, повсюду пыль, крест заметно покосился.
Монашек преклонил колена и начал молиться. Джек попытался его окликнуть, но сил недостало. Наконец обескураженный мальчуган покинул часовню и отправился бродить вокруг монастыря. Он сам не знал, куда идет. Ему хотелось добраться до крепости Дин-Гуарди и повидаться с Бардом, но видение не срабатывало «по заказу». А напротив, показывало то, в чем нужда смотрящего.
Прибывающая луна роняла призрачное сияние на руины стен и домов. Отчего же здесь ничего не расчистили? — недоумевал Джек. Но, пробираясь сквозь завалы камня и щебня к источнику Святого Филиана, мальчуган вскорости убедился, что по крайней мере здесь монахи не бездельничали.
Колодец был запечатан. Каким-то непостижимым усилием поверх ямы водрузили гигантскую каменную плиту, в щели загнали камни поменьше и замазали поверху штукатуркой. Теперь из колодца ни за что не выбраться.
Король Иффи сделал все, чтобы не допустить возвращения Джека с товарищами. Даже когда вода вернулась, камень убирать не стали. У Иффи нет чести, как сказала бы Торгиль. Мальчуган пришел в такую ярость, что уже готов был вызвать новое землетрясение. Но волна гнева загасила видение. Джек снова сидел на берегу, где волны глухо плескали о камни.
— Колодец запечатан? Ты уверен? — переспросил Бука.
Было раннее утро, солнце до поры пряталось за пеленой тумана над морем. Все жались поближе к яркому костру, пытаясь хоть немного согреться.
— Я своими глазами видел, — подтвердил Джек.
— Ага, а я, например, видел во сне, как жареные куропатки пляшут на грядках с луком, — фыркнул Немезида.
— Дар прозрения не лжет, — запротестовал мальчик.
— Это все бардовские штучки, — поддержал его Бука, награждая Немезиду дружеским тычком. — И лично я ему верю. Драконий Язык не стал бы его учить неправильной магии.
— Тогда не пойти ли нам через Лорнский лес? — предложила Торгиль.
— Отец Север не переживет такого путешествия.
Хобгоблины загодя соорудили для монаха носилки, да только на головоломных, узких тропах через горные перевалы они окажутся бесполезны.
— Насколько я помню, Полая дорога расходится во многих направлениях, — промолвил Джек. — Может, есть и другие туннели?
— Есть, — подтвердил Бука. — Но по большей части они ведут через такие места, которые тебе очень не понравятся. Например, через Рассадник Змеенышей или через Чертог Призраков. А один такой коридор выводит на дно пропасти под названием Куриная Яма. По ее отвесным стенам нам ни за что не подняться. Единственный безопасный туннель пролегает под Дин-Гуарди.
— Под Дин-Гуарди? — эхом откликнулся Джек.
Он хорошо помнил мрачные подземелья и рев волн.
— Там целая сеть пещер. Крепость-то построена в незапамятные времена.
— Великие поганки и плесень зеленая! Ты что, хочешь, чтобы мы все погибли? — вскричал Немезида. — Это ведь там Старик-с-Луны совершил преступление, за которое и был изгнан на небо. Древние боги по сей день считают, что крепость принадлежит им. Владыка Леса осаждает ее днем и ночью.
Джек поежился, вспомнив Изгородь вокруг зловещих серых стен.
— Ну, не все так плохо, — возразит король. — Когда там правил Ланселот, в крепости царили веселье и радость. А недавно ее кто-то другой захватил. Напрочь не помню кто.
— Грязевики-пираты, — проворчал Немезида.
— Вот видишь! Значит, беспокоиться не о чем. Не родился еще тот хобгоблин, который не сумел бы перехитрить грязевика, — прошу прощения, Джек, это не в твой огород камешек.
«Крепость и впрямь захватили пираты, — подумал про себя Джек, — да только возглавляет их Иффи, наполовину человек, наполовину келпи».
Мальчугана одолевали угрызения совести. Но ведь если он расскажет то, что знает, Немезида наверняка откажется идти этим путем. Им придется пробираться через горы, отец Север неминуемо сорвется с утеса. Да и остальные, чего доброго, погибнут. Теперь, когда у Торгиль одна рука обездвижена, девочка утратила былую ловкость. А Пега никогда избытком сил похвастаться не могла. Конечно же, лучше позаботиться об их безопасности, нежели открыть неприятную (и, возможно, маловажную) правду. Ведь Иффи совсем не обязательно питается хобгоблинами, он же только наполовину келпи. Кроме того, они попросят Барда о помощи.
