Книга Bye-bye, baby!.., страница 79. Автор книги Виктория Платова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Bye-bye, baby!..»

Cтраница 79

– Вот дерьмо! – выдыхает ангел. – Только этого не хватало!

– Мы кого-то сбили?..

Ответ очевиден, но ангел не торопится отвечать. Сжав зубы, он выравнивает Энцо и жмет на газ: милицейские сирены, на секунду приблизившись, снова отстают.

– Мы кого-то сбили?

– Никого.

– Но ведь был удар…

– Заткнешься ты или нет?

– А если там, на дороге, остался человек? И ему нужна помощь?..

– Если там был человек… То при такой скорости помощь ему уже не понадобится.

– Ты…

– Нет – это ты! Всё из-за тебя, откуда ты только взялся!.. Со мной ничего такого не происходило, покуда не появился ты!..

– Мы должны вернуться.

– Возвращайся, если хочешь.

Ангелы не убивают людей, вертится в голове Сардика, они не делают этого по определению: ангелам ведь запрещено вмешиваться в людские судьбы. Тогда кем было существо на дороге – мягкое и податливое? Вот если бы птицей! – Сардик готов пожертвовать даже щеглом с картины «Воркующий рыцарь», но вовремя вспоминает, что уже расправился с ним, полоснув ножом по птичьему горлу. Зачем он только сделал это, зачем?..

Существо на дороге – не птица.

И не собака: удар был слишком силен. От одного воспоминания о нем у Сардика бегут мурашки по телу.

– Мы должны вернуться, – снова и снова повторяет он.

– Пошел ты к черту, слизняк!..

Вот так: не слюнтяй, не трусишка, не жалкий неженка – слизняк. Мерзкая, студенистая масса; она дурно пахнет и лишена какого бы то ни было скелета, костяка. Невыразительный обмылок вместо лица, невыразительное тело, прикрытое джинсами и футболкой с надписями «sex behaviour». Кого ты хотел обмануть, слизняк? И кто изменит твою жизнь, если ты сам, дожив почти до тридцати, так и не изменил ее, полз по обочине, оставляя после себя водянистый, пузырящийся, зловонный след?.. Но и след держится недолго: стоит упасть маленькому лучику солнца, крошечной капле дождя, участливому или безучастному человеческому взгляду, и всё – нет его.

Нет.

…Все последующее произошло так быстро, что смогло уместиться между двумя ударами сердца, если допустить, что у слизняков бывает сердце. Сардик попытался перехватить руль, дернул его – к себе, на себя. Энцо не замедлил ход, разве что движение машины стало чуть более плавным, скользящим, вкрадчивым. Но и плавность оказалась обманчивой: сразу же за ней последовал резкий визг тормозов и еще один удар, гораздо более сокрушительный, чем первый.

И на Сардика обрушилась темнота.

* * *

… – Что же ты наделал, дурачок?! Мы ведь оторвались от них. Оторвались…

Голос знаком Сардику, хоть и пробивается сквозь толщу – то ли воды, то ли облаков – с максимально возможными искажениями. Голос принадлежит девушке, с которой он познакомился сегодня (или это было вчера?), на Невском. Девушку зовут Ёлка, она не идет, а парит над тротуарами, у нее стриженая голова и концептуальная буддистская косичка, подпрыгивающая в такт шагам. Девушка Ёлка чудо как хороша, это признают все – рамки сигнализаций в магазинах, индийские благовония, крутеишие тачки и даже непостижимый Жан Кокто. Девушка Ёлка всегда должна находиться в поле зрения Сардика, иначе ему будет плохо.

Иначе он не сможет дышать и умрет.

Сейчас он еще может дышать, но все равно – умирает.

Ведь боль, которая навалилась на Сардика, совершенно незнакома ему – в отличие от голоса, принадлежащего Ёлке. Эта боль – острая, невыносимая, разгорающаяся все ярче – идет снизу, разъедая кости, точнее – осколки костей. И только руки еще слушаются Сардика: ими он и отводит от лица вспучившийся шар подушки безопасности. Красные полосы на белой ткани смотрятся очень выразительно, Сардик даже залюбовался на секунду таким яростным, таким агрессивным кармином, а ведь это его собственная кровь!

– Что же ты наделал?..

– Все в порядке, не волнуйся. Все в порядке. Ничего не в порядке, боль поднимается все выше и выше, без труда захватывая новые участки тела, больше всего Сардику хочется кричать, вопить, плакать от боли, но он не сделает этого. Он не слизняк.

– Помоги мне…

– У меня не получится тебя вытащить. Ты слишком тяжелый.

Она не ангел. Просто девушка. Испуганная, только что пережившая аварию. Кажется, она не очень пострадала, несколько царапин на лице не в счет. И она, в отличие от Сардика, может двигаться.

– Откроешь мою дверь? – спрашивает он.

– Постараюсь. Если ее не заклинило…

Она может двигаться, какое счастье! Да нет, она отлично двигается: вся боль досталась Сардику, обойдя Ёлку стороной. Сардик находит в этом высшую справедливость:

любимые не должны страдать.

С дверью все тоже складывается как нельзя лучше: ее не заклинило, она болтается на одной петле, пропуская в салон ночной воздух – и никогда еще он не был таким влажным, таким желанным. Девушка Ёлка обхватывает Сардика за плечи, тянет на себя и тут же останавливается:

– Не стоит этого делать. Вдруг тебе станет хуже? Дождемся «скорой»… дождемся кого-нибудь…

– Нет. Никого мы не будем дожидаться…

Если бы не боль, Сардик был бы абсолютно счастлив: она не собирается его бросать! А могла бы, учитывая все то, что произошло до аварии. Свершилось, Господи!.. С ним решил остаться не кто-то абстрактный, не покойная мать писателя Борхеса, не писчебумажная иностранка Холли Голайтли и не те женщины, которые едва замечали его, а… а… Самая прекрасная, самая любимая девушка на свете, угонщица, клептоманка, ангелочек, чудо. И значит, нужно оставаться счастливым, несмотря на боль. Несмотря на смерть, ее возможность тоже не исключена.

Он счастлив, да будет так!..

Абсолютно счастливый Сардик упирается окровавленными ладонями в асфальт и сползает вниз, на землю.

– Боже мой… твои ноги…

– Не нужно на них смотреть, милая… все в порядке.

Вряд ли от ног Сардика осталось хоть что-то вразумительное, кроме боли. Но он разберется с ними позже; или всемогущие врачи со «скорой», или всемогущая смерть разберутся с ними позже. Главное сейчас – не потерять сознание, удержать ситуацию под контролем.

– Я люблю тебя, – шепчет Сардик, почти касаясь губами асфальта. – Полюбил тебя с первого взгляда, такое иногда случается.

– Я не слышу, что ты говоришь…

Он не успокоится до тех пор, пока Ёлка его не услышит. Держа в голове одну эту мысль, ухватившись за нее, как за край бобового стебля, который обязательно вынесет его к небесам, Сардик переворачивается на спину:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация