Зачем он соврал? Зачем? Джей-Джей знал только, что это
произошло спонтанно и не имело никакого умысла, кроме разве что одного: он
попросит ее говорить на русском и она не откажет ему в подобной малости, она
будет говорить,
а он будет слушать, упиваясь мелодией слов, слетающих с ее
немного усталых и таких прекрасных губ, не это ли называется счастьем?..
– То есть я знаю несколько слов по-русски… «Привет,
пельмени, на здоровье, я люблю тебя»…
– Этого недостаточно, Джей-Джей.
– А еще у меня есть разговорник.
– Этого тоже недостаточно. Хотите, я немного подтяну
вас по русскому?
– Нет, – подумав секунду, осторожно произнес
Джей-Джей. – Я бы хотел… Хотел, чтобы вы разговаривали со мной по-русски,
не прибегая ни к каким другим языкам.
– Но вы же ничего не поймете…
Это не важно. Вы даже не представляете, как мне нравится
русская речь! Я просто влюблен в русский, я бы так хотел понять и почувствовать
его… Вы сможете сделать это для меня, если вас не затруднит… Общение со мной?
– Хорошо. – Та женщина поднялась на цыпочки и
заглянула в глаза Джей-Джею. – Я попробую.
…Она и правда попробовала.
Она пробовала весь следующий день, который они провели
вместе: у бассейна, в бильярдной и боулинге, в крытой галерее с магазинчиками,
где Джей-Джей неожиданно для себя купил на остатки денег дорогущий несессер; в
кинотеатре с триллером вместо комедии, куда они, посовещавшись, снова не пошли.
Поначалу это были беглые заметки о России в сравнении с другими странами, а
потом – просто заметки о России, не самой счастливой, но самой удивительной
стране. Потом та женщина приступила к Петербургу, который и впрямь оказался
столицей фонарей, кошек и разводных мостов, а еще – меккой туризма, а еще –
меккой андеграунда, но жить в Петербурге – сущее наказание.
Слишком много воды и слишком много печали.
Когда с Петербургом было покончено, она незаметно
переключилась на свою собственную жизнь. Не так давно она была владелицей
глянцевого журнала и модельного агентства, курила по две пачки в день, потом
надолго бросила, потом снова закурила, но сейчас подумывает о том, чтобы снова
бросить – табак плохо влияет на цвет лица; была замужем и развелась, и у нее в
жизни было три любви – две счастливых и одна несчастная. К замужеству они не
имеют никакого отношения, и теперь уже и не вспомнишь, какие из них были
счастливыми, а какая – несчастной; со временем и та, и другая становятся просто
воспоминанием о любви – грустным, как и любое воспоминание.
Оглушенный напором и яростью русского языка – самого
прекрасного на свете, – Джей-Джей не понимает даже, для кого именно она
рассказывает, перед кем исповедуется?
Скорее всего, перед самой собой.
У той женщины никогда не было кошек, но она любила горные
лыжи и джаз и одного парня, ровесника Джей-Джея, к счастливой или несчастной
любви эта любовь тоже не относится. Но из-за того никчемного парня она погубила
молодую девушку (очень молодую и очень талантливую), столкнула ее в пропасть в
горах. Смерть девушки до сих пор считают трагической случайностью.
История с пропастью кажется Джей-Джею чересчур
мелодраматичной.
Наверняка все было не совсем так, как рассказывает та
женщина, нужно убедить ее не страдать, успокоиться и перестать наконец
переживать эту чужую, сомнительную смерть, но… Джей-Джей не может даже рта
раскрыть.
Он ведь совсем не знает русского.
Так думает та женщина, Елена, в которую Джей-Джей влюблен
настолько сильно, как никогда еще не был влюблен.
К концу дня Елена выглядит измотанной, и опустошенной, и
постаревшей лет на десять – но от этого не менее прекрасной.
– Хорошо, что ты ничего не понимаешь, мальчик, –
говорит она и тут же переходит на английский: – Хочешь переспать со мной,
Джей-Джей?
– Да, – отвечает ей на русском Джей-Джей. –
Это все, о чем я мечтаю…
* * *
…Джей-Джей проснулся оттого, что ему приснился кот.
Джей-Джей лежал в странном, хотя и знакомом месте: под
небольшим валуном, в окружении серых хлопьев тумана и почему-то в липкой
болотной жиже. Дышать было довольно затруднительно, и все из-за того, что кот
из файла 001.jpg. наконец-то материализовался и устроился у него на груди.
– Просыпайся, черная душа, – сказал кот. –
Просыпайся и взгляни на труды свои, приятель. Ты не удержался, как всегда.
Прошел путь до конца. Но теперь все изменилось. Абсолютно все. Абсолютно.
– Пошел ты к черту! – Джей-Джей попытался поднять
руку и согнать кота с груди, но ничего не получилось.
– Придется проснуться, – кот навалился на грудь
Джей-Джея с еще большей силой, – ты же не можешь спать вечно! Ты – не они.
– Кто это – они?
– Все те девушки, которых ты закопал рядом с валуном у
сторожки Хэгстеда, помнишь? Магда, Элен, Флора и эта чернушка Агу, она так
переживала о судьбе бедных антилоп.
– Не говори чуши, – вяло отмахнулся
Джей-Джей. – Все эти девушки когда-то были со мной, я не отрицаю… И
возможно, я не слишком хорошо с ними поступил… Но они давно меня простили.
– И давно лежат в земле. Задушенные, с вырванной
трахеей…
– Неправда…
– Вырванная трахея – твое изобретение, твое ноу-хау.
Последний штрих в изучении иностранного языка. С которым ты сливаешься
полностью только тогда, когда срезаешь мясо с бедных девичьих шеек.
– Неправда!
– А ты проснись и загляни в свой желтый чемодан! Они и
сейчас там, хорошо обработанные, вываренные в кипятке и отполированные… Давай,
просыпайся!
– Не хочу тебя слушать.
– Можешь не слушать, а у Хэгстеда никогда не было жены!
Он слишком толст, чтобы обзавестись женой. Разве не так? Ты придумал историю
про какую-то там Ингрид, чтобы бедняжки не волновались. Довольно изощренный
план для сумасшедшего. Ты ведь сумасшедший, ха-ха!
– Я не сумасшедший, и убирайся прочь из моей головы,
мерзавец!
– То, что я у тебя в голове, как раз и доказывает, что
ты – сумасшедший. Давай открывай глазки, Джей-Джей. Увидишь кое-что, что тебя
не обрадует. Ведь ты так и не смог достать то, что привык доставать. Потому что
ты был дураком и не запасся инструментами заранее. Они лежат в сторожке
Хэгстеда, в подполе… Сказать, что именно там лежит?
– И слушать не хочу!
– Топор и большой кухонный нож. А еще ножовка и
ножницы. Все чистенькое и вымытое, ты всегда подтираешь за собой. Разве нет?
– Не знаю я ни про какой топор…
– Может, ты и про вещи не знаешь? Саквояж, спортивная
сумка и два чемодана на колесиках – черный и красный. Теперь-то цвет, ясное
дело, не разглядеть, ты их глубоко закопал… Никто не найдет. Только сумасшедшие
так стараются, так все предусматривают, а нормальный человек, захоти он
совершить убийство, обязательно засыплется. Знаешь, какой я делаю из этого
вывод, Джей-Джей, приятель?
