В горах прямых дорог нет, так что до твердыни двергов чапать нам пару дней — Анар так сказал. Ну, ему виднее, он тутошний. Видать, подземные тропы завели нас чёрти куда.
Мы шли уже несколько часов. Меня постепенно стала напрягать атмосфера в отряде. Нехорошая она была. Оборотень с двергами держался ровно, а вот те от него чуть ли не шарахались. Надо разруливать ситуацию. Собираясь этим заняться, я прибавил шагу и направился к неформальному лидеру отряда — Свиору. Поравнявшись с ним, я какое-то время молча шел рядом, думая, как завести разговор — ну не с погоды же начинать. Так ничего и не придумав, рубанул напрямик:
— Послушай, Свиор, скажи честно: чем вам Хорт насолил? Я же вижу, как вы его сторонитесь. Оборотней, что ли, не видели? — сразу наехал я, делая вид, что с вервольфами общаюсь каждый божий день.
— Таких — не видели! — отрезал колдун и замолчал, явно не склонный продолжать беседу.
Нет, дверги, конечно, ребята неплохие, но вот менталитет у нас разный, и порой мне совершенно непонятно, что за тараканы у них в бестолковке шуршат. Почему по-человечески не объяснить-то?
— И что с ним не так? — терпеливо продолжал я гнуть свою линию.
— Да все не так! Это не оборотень — это Ругару! — рявкнул дверг.
«Я не Негоро — я Себастьян Перейра!» — отчего-то сразу вспомнилась мне фраза Плохиша из «Пятнадцатилетнего капитана», ну того, который с компасом мудрил.
— Ну! И? Что?! — продолжал давить я. Что за народ такой! Каждое слово приходится клещами тянуть.
Видимо, поняв, что так просто от меня не отделаешься, Свиор наконец выдал некоторую информацию:
— Демон это. Душу человеческую сожравший и в тело вселившийся. Куснет — таким же станешь. Его и убить-то нельзя — удачи лишишься… а то и помрешь! Посмертное проклятье всем нам будет, — с тоской в голосе протянул он. — В бою-то еще ничего, может и обойтись. А с этим… Он же вместе с нами бился, кровь проливал. — Колдун безнадежно махнул рукой. — Даже прогнать нельзя — осерчает, да и законы наши не велят. — От расстройства Свиор начал сбиваться на высокий штиль.
Вот только суеверий с проклятьями мне и не хватало. В демоническую сущность Хорта я не верил ни на грош, благо уже успел пообщаться и посмотреть на него в деле — нормальный мужик. Конкретный и обстоятельный. На поле брани в амок
[33]
впасть не стремится, пену изо рта не пускает и берсерком совершенно не выглядит, а действует продуманно, четко и результативно. Короче, нет в нем ничего демонического, как я это самое демоническое себе представляю, — голову на отрез! К сожалению, я уже знал, что если дверг вбил себе чего-то в башку, то никакими силами его не переупрямишь — хоть кол на голове теши.
— И как вы определили, что он этот самый Ругару?
Колдун посмотрел на меня как бы даже с жалостью, как на слабоумного.
— Оборотень, всем известно, полностью перекидывается, посередине застрять он не может. А Ругару, наоборот, звериный лик до конца накинуть не способен — плоть человеческая не позволяет. Вот полузверем и остается, так и отличают. Неужто тебе это неведомо?!
— Ведомо — неведомо… Мне такое ведомо, что вам и не снилось, — буркнул я себе под нос, озадаченный открывшимися обстоятельствами.
— Слушай, твое колдунство, а почему ты магией по оркам не долбанул? Вон, даже я отметился, — сползая со скользкой темы, поинтересовался я. По поводу ликантропии и демонологии я пообщаюсь лучше непосредственно с неправильным оборотнем.
Колдун усмехнулся:
— Так без толку, потому что ничего серьезного я сделать не мог, я ведь не природный, как вот он. — Свиор кивнул на пленного шамана. — Молниями швыряться не умею, а на орках амулеты — от моего колдовства защита достаточная. С оружием от меня больше проку было.
Немного поболтав с колдуном на отвлеченные темы, я узнал еще кое-что о магии. Выходило, что от обычного колдуна в битве пользы немного. А если он и способен что учинить, то только после серьезной подготовки (своей-то силы у него нема), на что в бою обычно нет ни времени, ни возможности. Еще колдун может заговорить оружие или зачаровать что-то еще — те же амулеты, к слову, но ничего сверхубойного ожидать от таких заколдованных артефактов не стоит. И чары на них обычно накладывают пассивные — оберегающие. Такой амулет, кстати, у каждого дверга имеется, а у многих и по несколько.
Потом я малость приотстал и опять пошел рядом с Хортом. Нам надо было серьезно поговорить, и я подыскивал нужные слова. Не заявишь же прямо в лоб — ты, мол, демон… такой-то и такой-то, давай колись! Разные могут случиться неожиданности… Особенно если это окажется правдой. Но даже начать разговор я не успел — оборотень, видимо, почуял, о чем пойдет речь, и заговорил первым, сразу взяв быка за рога:
— Я знаю, что обо мне думают твои друзья, — невесело усмехнулся он. — Должно быть, они считают меня нечистью. Я прав? Ты об этом хотел спросить?
— Ну… что-то в этом роде… — ошеломленный таким напором, промямлил я. Но быстро собрался и, тоже решив не юлить, прямо добавил: — Демоном тебя считают.
Вот в лоб и получилось!
— Каким, если не секрет? — заинтересовался полуволк.
— Ругару.
Я замолчал, ожидая продолжения.
— Что ж… Логично, этого следовало ожидать, — задумчиво протянул Хорт. — Все признаки налицо. Но думаю, я смогу рассеять ваши подозрения. Только давай подождем до вечера, в дороге как-то не с руки.
Мне оставалось только согласно кивнуть. Действительно, пока вроде не горит, а вечером все разрешится… тем или иным образом.
Анар гнал отряд скорым маршем, насколько это было возможно. Мы шли целый день почти без отдыха. Дверги, несущие носилки с тяжелоранеными, менялись каждый час. На привал останавливались только один раз — слегка перекусить. Думаю, если бы не полон и раненые, которым требовалась хоть небольшая передышка, жевали бы вообще на ходу.
Лагерь разбивали уже в сумерках. Хотя «разбивали» — звучит слишком громко. Просто выбрали подходящее место в заросшей лощине между скал, нарубили лапника для лежанок да выставили караулы. Даже костров разводить не стали — ни к чему лишнее внимание привлекать, а перекусить можно и сухим пайком. Вражеского шамана надежно принайтовили к ближайшему дереву, а полон просто согнали в центр стоянки. Даже вязать не стали — никуда они не денутся… с подводной лодки.
Недружелюбные взгляды двергов то и дело цеплялись за расположившегося несколько в стороне Хорта. Атмосфера ощутимо накалилась. После боя и на марше было не до того, да и шли мы позади других. А теперь претендующий на звание демона волколак оказался на виду. Поесть ему тоже никто не предложил, а это для двергов ну о-очень показательно. Своих же припасов у него, естественно, не было, а на привале с ним делился я.
Понимающе хмыкнув, Хорт встал и принялся раздеваться, предварительно избавившись от целой груды оружия — свалив его рядом на землю. Дверги хмуро и настороженно наблюдали за стриптизом. Под конец на оборотне остались только боевые браслеты, которые он снимать почему-то не стал. А пояс с кинжалами, сняв с талии, застегнул на шее. К чему бы это? Наконец, завершив свои не слишком понятные манипуляции, оборотень стал меняться! На этот раз я наблюдал превращение с самого начала и не в горячке боя, а в спокойной (почти) обстановке. Потрясающее зрелище! По телу Хорта пробежала дрожь, и плоть как будто потекла. Менялись мускулы, кости, пропорции — все! Ощерившись клыками, вытянулись челюсти, конечности превратились в лапы, тело покрылось шерстью. Суставы на ногах вывернулись в обратную сторону, и оборотень упал на четвереньки… На этот раз Хорт обернулся полностью. Меньше чем через минуту после начала представления, довольно скалясь и помахивая хвостом, перед нами стоял громадный серый волчище! Ну да, закон сохранения массы
[34]
здесь никто не отменял, а у Хорта вес прилично за сотню будет — вот и имеем волка-переростка. На передних лапах зверя, охватывая их пружинящим кольчужным плетением, плотно сидели стальные браслеты. Горло же на манер шипастого ошейника надежно защищал боевой пояс.
