Книга Чуроборский оборотень, страница 54. Автор книги Елизавета Дворецкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чуроборский оборотень»

Cтраница 54

И в это мгновение Огнеяр все понял. Первое слово Светела стало для него ответом на вопрос о виновнике смерти Горлинки. Молнией в его голове пронеслись мысли и воспоминания: Светел уехал от Моховиков утром того дня, когда сам он к ним приехал на свадьбу, а Горлинка тогда уже была больна – ведь вместо нее они с Милавой ходили за водой к роднику и нашли след Князя Волков. Вот оно что! «Княгиней сделаю! Я не оборотень!» Знамо дело, ты не оборотень, куда тебе! Мой стол ты присвоить пытаешься, но в шкуру мою тебе не влезть! Да и кто князем будет – еще поглядим!

Огнеяр вдруг рассмеялся. Все с новым удивлением посмотрели на него, а Неизмиру послышалась в его горьком смехе обреченность на смерть.

– Ты-и! – насмешливо и значительно протянул Огнеяр, глядя на Светела, наслаждаясь видом его бледного лица, которому прекрасный витязь пытался придать решительное выражение.

И по глазам Огнеяра Светел понял, что для Дивия его тайны больше не существует. Один из них должен умереть – и все беды будут на нем.

Больше Огнеяр ничего не прибавил. В лице его замкнутость и злость сменились веселым возбуждением, уместным разве что в Купальском* хороводе. Он, живущий на грани миров, сейчас ступил на грань жизни и смерти.

Весь Чуробор гудел, как потревоженный улей. Словно в праздник, люди толпились на торгу и на улицах, обсуждая потрясающую новость. Завтра брат князя Светел будет биться с оборотнем на судебном поединке! И не было такого человека, который не желал бы победы Светелу. Были только такие, кто боялся, что убитым оборотень принесет Чуробору еще больше вреда. Старики и старухи оживленно толковали о разных способах обезвредить злобный дух.

Самих противников развели по разным клетям, где им предстояло пробыть до утра в одиночестве, взывая к богам и предкам. Огнеяра отвели в его горницу, где он бывал так редко, что чувствовал себя здесь как в чужом месте. В верхних сенях за дверями сидела почти половина его Стаи, несколько кметей Неизмира и два волхва из Велеши. Поскольку один из противников был оборотнем и сыном Велеса, без них было никак не обойтись. Огнеяр чувствовал всю эту толпу за стеной, но в горнице он был один. К одиночеству он не привык, и оно еще больше обостряло его беспокойство.

Сидя на полу возле очага, Огнеяр смотрел в пламя. В ночь перед поединком божьего суда полагалось молиться, но он не знал – кому и о чем. Он просто думал. Теперь у него появилось время подумать. Лежащая впереди ночь казалась бесконечной, как целая жизнь, но вот за ней зримая дорога обрывалась, как, может быть, оборвется и сама жизнь. Успокоившись, Огнеяр уже со всей ясностью представлял, что ждет его завтра. Милава рассказала ему когда-то, что Светел раздобыл священную рогатину по имени Оборотнева Смерть, способную убить любого оборотня. И Светел вызвался быть его противником, сам вызвался, ответив наконец на все те вызовы, которые Огнеяр бросал ему с самого детства. Нетрудно догадаться, на какое оружие молится сейчас голубоглазый витязь, очень, очень почтительный к старшим и сумевший понравиться глиногорской княжне. Огнеяр представил, как Светел кланяется рогатине, прислоненной к стене, метет светлыми волосами пол возле конца ее ратовища, как усердно мажет ее медом и сметаной, украдкой слизывая угощение с пальцев. Это воображаемое зрелище так позабавило Огнеяра, что он рассмеялся.

И тут же страх, как разбуженный неуместным смехом, накрыл его холодной волной. Огнеяр застыл, словно облитый ледяной водой. Никогда раньше он не знал этого чувства – беспомощного ожидания гибели, против которой ты бессилен. С ним случалось многое, но никогда еще он не чувствовал себя загнанным в угол, не способным защитить свою жизнь. Он боялся не Светела, а именно ее, священную рогатину. Она представлялась ему огромной, ее широкий клинок угрожающе поблескивал, по краю остро отточенного лезвия пробегали холодные светлые искры. Оборотнева Смерть. Его смерть. Впервые в жизни Огнеяр чувствовал страх, это мерзкое чувство давило его и пригибало к полу, на лбу выступил холодный пот. Огнеяр стер его тыльной стороной ладони и поднес руку к самому огню. Но сейчас ему не поможет даже все Подземное Пламя. Эту рогатину ковал Сварог, она одолеет даже сына Велеса.

В верхних сенях послышались шаги. Так мог ходить только один человек. Люди считали, что Двоеум ходит бесшумно, но Огнеяр своим звериным слухом различал его шаги – только они были очень тихими.

Дверь горницы растворилась, Двоеум шагнул через порог. Только ему, чародею, было позволено навестить этой ночью завтрашних противников, подбодрить их и научить, как нужно говорить с богами. Это умеет не каждый даже из тех, кто зовет одного из богов своим отцом.

Огнеяр вскочил при виде чародея – с детства тот внушал ему недоверие, и по звериной осторожности Огнеяр старался при нем не сидеть. По будничному виду чародея никто не понял бы важности происходящего, а Огнеяра насторожила его невозмутимость. Двоеум никогда не был к нему зол или недоброжелателен, но не был и добр. Он воплощал собою само Знание. Оно не бывает добрым или злым – его лишь можно употребить на добро или во зло. Оно ничего не делает само – оно лишь придает сил тому, кто что-то делает. А Огнеяру сейчас не приходилось ждать от чародея ни сочувствия, ни помощи. Двоеум словно бы знал, чем кончится завтрашний поединок, и в его спокойном лице Огнеяр видел гибельное пророчество себе.

– Не спишь? – спросил Двоеум, плотно закрывая за собой дверь.

– Да ведь не положено, – ответил Огнеяр. – А ты не будить ли меня пришел?

– Да я и думал, что ты спишь, – спокойно ответил чародей и сел на пол возле очага. – Положено, не положено – что тебе? Ты ведь не по людским законам живешь, а по своим. Над вами наши законы не властны.

Огнеяр тоже сел с другой стороны очага, там, где на камнях лежал его боевой топор. Эти слова указывали ему за порог человеческого мира, но он не мог и не хотел с этим смириться. Он рожден женщиной и имеет право хотя бы на половину человеческого уважения.

– Коли пришел, так скажи, – начал он, глядя на чародея поверх пламени очага. – Где же тут честь? Думаете, я не знаю, с каким оружием Светел завтра выйдет? Оборотневу Смерть вы на меня припасли. Зарежет меня князь-батюшка, как ягненка. Это по чести будет?

– Еще бы не по чести, – невозмутимо отозвался Двоеум, сунув в огонь тонкую веточку и внимательно наблюдая за ее пылающим кончиком. Злобной требовательности в голосе Огнеяра он словно бы не заметил. – Ты-то с чем биться пойдешь? С топором? Вон, вижу, лежит, греется, у Отца твоего силой запасается. Он-то Светела может убить?

– Еще как! – злорадно усмехнулся Огнеяр.

В глазах его сверкнуло радостное предвкушение крови, от которого даже Двоеуму стало не по себе. Умудренный Надвечным Миром чародей ощутил вдруг себя сидящим на самом краю бушующей огненной пропасти, дикое пламя ревело и грозило проглотить его. Может быть, избавить от него земной мир было бы благим делом, – мелькнула мысль, но чародей отогнал ее. Будет так, как предназначено Небесными Пряхами.

– Верно, еще как может, – размеренно продолжал Двоеум. – Ведь и ты не безоружным на битву пойдешь. Твое оружие его убить может, а его – тебя. Где же ты бесчестье углядел? Вот если бы он с простым мечом на тебя шел, вот тут и было бы бесчестье, потому как его твой топор возьмет, а тебя его меч – нет. Он против тебя вроде бы как вовсе безоружен был. А теперь как раз все по чести.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация