Аскель многозначительно подмигнул потерявшему дар речи Эрнольву и встал. Дверь гостевого дома за ними закрылась, а новоявленный претендент на престол все смотрел им вслед. Отец, оставшийся в Пологом Холме, предупреждал его о чем-то подобном. Нет, Эрнольв и мысли не допускал пойти против Торбранда конунга, но и от сказанного бондами так просто не отмахнешься. Не все люди хотят войны. Многие – но не все. Значит, на стороне Торбранда конунга много правды, но не вся. Валькирия Регинлейв явилась в Аскефьорде и указала сверкающим мечом на юг – значит, Один поведет фьяллей на эту войну. Но вдруг и в самом Асгарде есть кто-то, кто думает иначе? Думает и молчит, как и сам он? Есть или нет?
Глава 7
Во дворе усадьбы Серый Кабан поднялся шум: до Хроара Безногого, сидевшего в гриднице с гостем, долетали удивленные выкрики хирдманов и работников, недоуменный смех женщин, восторженные визги детей. «Зайцы, зайцы!» – ворвался в открытую дверь восхищенный звонкий крик Эльдис, и Хроар поморщился, как от сквозняка.
– Должно быть, Вигмар вернулся, – ответил Хроар на вопросительный взгляд гостя, Бальдвига Окольничего. – Он охотился. Нет бы присмотреть за работниками – он все охотится…
– Молодому сильному мужчине не так уж весело все время сидеть дома, – вступился за Вигмара Бальдвиг. – Особенно если у него нет жены.
Бальдвиг благодушно усмехнулся, как бы призывая и Хроара смотреть веселей. Рауд был на пять-шесть лет старше своего квиттингского друга, но казался моложе, поскольку сохранил здоровье и бодрость; его темные волосы еще не начали седеть, и лишь в короткой густой бороде белели несколько нитей, казавшихся случайными. Невысокий ростом и толстоватый, Бальдвиг Окольничий не производил впечатления грозного бойца, а между тем его уважали решительно все, кто его знал, даже недруги. На высоком залысом лбу прямо посередине виднелась морщина в виде галочки, как бы намекая, что в этой голове скрыты сокровища ума и мудрости. Темные брови, стянутые к переносице, высокими ровными полукружьями обрисовывали умные карие глаза. Деятельный, но не суетливый, осторожный, но не трусливый, твердый, но не упрямый, Бальдвиг в каждом деле умел отыскать ту счастливую грань, какая была найдена в его собственных качествах.
Хозяин Серого Кабана раздраженно потряс головой, но сдержался и не стал бранить сына при госте. Конечно, Бальдвиг Окольничий, хоть и жил в Рауденланде, давно дружил с их семьей и не хуже самого Хроара знал все странности Вигмара, но все же…
– Что же за чудесных зайцев он несет? – улыбнулся Бальдвиг.
– Уж наверное, не простых, – ворчливо ответил Хроар. – Должно быть, с золотыми ушами и серебряными ногами. У него теперь все непростое…
Через порог шагнул Вигмар. На его лице сияла веселая усмешка, размашистые движения говорили об отличном расположении духа.
– Приветствую тебя, Бальдвиг сын Свартхедина! – радостно крикнул он. – Ты давно к нам не заглядывал!
– К доброму другу дорога коротка – отчего бы тебе самому ко мне не заглянуть? – с улыбкой ответил Бальдвиг. Ему нравился Вигмар, как и многим, кому было нечего с ним делить. – Что ты принес?
– Да так, безделицу! – с истинно геройской небрежностью ответил Вигмар, но в голосе его слышалось предвкушение близкой забавы.
За его спиной уже виднелись любопытные лица челяди и женщин. Вигмар подошел к скамье, где сидел напротив хозяина Бальдвиг, и сбросил с плеча копье. Взгляд гостя с изумлением и восторгом скользнул по копью – нечасто увидишь такое замечательное, богатое и грозное оружие! Но едва Бальдвиг открыл рот, чтобы поздравить Вигмара с приобретением, как заметил трех зайцев, подвешенных к древку. И рауд замер с открытым ртом, забыв, что хотел сказать. Передние лапы каждого из трех зайцев были всунуты в золотые обручья. Тушку самого крупного обвивала длинная золотая цепь. Бальдвиг едва удержался, чтобы не протереть глаза. В молодости он много лет провел в дружине конунга раудов, Бьяртмара, и служил его окольничим*, а на усадьбе конунгов насмотришься таких странностей и причуд, столько низости и благородства, благоразумия и безрассудства, что потом уже и захочешь удивиться – да не найдешь чему. Но такого чуда ему не приходилось видеть даже в палатах конунга.
– О… Откуда это? – выговорил наконец Бальдвиг.
– Это? – небрежно спросил Вигмар, стряхивая добычу на лавку. – Да они теперь только так и бегают. Разве ты не знал?
– К нам такие не забегали… – пробормотал Бальдвиг, понемногу приходя в себя.
– Они так бегают с тех пор, как этот Сигурд одолел мертвеца! – Хроар кивнул на сына, который усмехнулся при этом не поднимая глаз. Отец не переставал ворчать и предрекать беды, но Вигмар знал, что в глубине души Хроар гордится подвигом сына. – Теперь у нас все ближние долины усыпаны золотом! Только очень ленивый не носит на каждой руке по золотому обручью!
– Да, я слышал об этом! – протяжно отозвался Бальдвиг, медленно погладил бороду, поглядывая то на отца, то на сына, словно прикидывая, не обманывают ли его квитты. – Неудивительно, что конунг фьяллей собирается идти на вас войной.
– Уже ходил! – поправил его Вигмар. – И вернулся с такой славой, что тролли складывают о нем и его войске длинные саги. Да такие, что их при добрых людям и рассказать стыдно.
– Однако… Да! – Бальдвиг хотел еще что-то сказать, но передумал и промолчал. В конце концов, раздоры фьяллей и квиттов его не касались. – Теперь мне легче рассказать, зачем я к вам приехал, – продолжал он. – Прости мою неучтивость, Хроар, – только через порог, и сразу с просьбами! – но у меня мало времени. До отъезда на осенний тинг не осталось и месяца, а мне еще нужно объехать родичей.
– Говори смело! – подбодрил гостя Вигмар и сел напротив.
После удачной охоты он был весел и расположен душой ко всему свету. Почему-то ему мерещилось улыбающееся лицо Рагны-Гейды с лукаво искрящимися зелеными глазами, и от этого в груди чувствовалось такое приятное тепло, словно она жила где-то возле самого сердца.
– Твоя добыча придала мне смелости! – Бальдвиг бросил взгляд на золотую цепь, тускло блестевшую на беловато-серой заячьей шкуре. – Ведь я хотел просить у вас серебра в долг – хотя бы несколько марок. На тинге мне нужно будет платить виры*, а мои запасы подходят к концу.
– Да, как продвигается твоя тяжба? – заинтересованно спросил Хроар и даже подвинулся поближе.
Несколько лет просидев без движения, он полюбил разговоры о чужих тяжбах и нередко наедине с собой или в беседах со старыми хирдманами припоминал законы и старался доискаться, кто из спорщиков прав. В этом отношении Бальдвиг Окольничий был для него вдвойне желанным гостем, так как уже несколько лет вел тяжбу с людьми из восточных долин Рауденланда. Хроар знал все обстоятельства дела не хуже самого Бальдвига, и даже Вигмар нередко спрашивал, как здоровье противника, Оддульва Весенней Шкуры, и не лопнул ли он еще от жадности.
– Чтоб великаны так тягались друг с другом! – Бальдвиг досадливо вздохнул и махнул рукой. Запутанные тяжбы интересны только тогда, когда к тебе самому не имеют отношения. – На каком-то пиру зять моего брата Старкада встретился с кем-то из Дьярвингов и проявил такую доблесть, что одного хирдмана прямо там и похоронили. А у Старкада больше нет денег платить виры. Конечно, хирдман не родич, но эти Дьярвинги и за дворового пса пытаются взять как за родного брата!
