– Пока мы здесь сидим, он уже дошел до Золотого озера,– угрюмо бросил Хродмар.– А его южный берег граничит с Медным Лесом.
– Думаешь, уже дошел?– переспросил Торбранд, и его лицо вдруг приняло озабоченное выражение.
– Если он идет так быстро, как говорят…
– Я не хотел бы, чтобы рауды дошли до Золотого озера и остановились там! Останавливаться нельзя – каждый день нашего промедления увеличивает силу квиттов. Поедем! Предупредим кое-кого, что скоро придется выступать!
Торбранд конунг послал коня вниз по тропинке. Хродмар устремился следом: мысли конунга все-таки повернулись в нужную сторону.
После полудня вдали показались горы.
– Вон, видишь,– это уже Медный Лес!– Тьодольв, сын Вальгаута, махнул вытянутой плетью.– К закату будем возле озера, а там до усадьбы недалеко.
– Значит, сегодня будем ночевать под крышей?– бодро, с явным удовольствием спросил Гуннвальд.
– И под крышей, и в тепле!– со смехом подтвердил Тьодольв. Ему нравился разговорчивый великан Гуннвальд, и всю дорогу он старался держаться поближе.– Сегодня вы увидите свой новый дом!
Путь от побережья продолжался уже шестой день. Мужчинам казалось, что большой обоз, полный женщин, детей, домашних пожитков, съестных припасов и прочего, со стадом всякого скота в середине, движется слишком медленно, но Вальтора уверяла, что путь от Можжевельника до усадьбы Золотой Ручей, где семейство Вальгаута проводило лето, всегда занимает шесть дней.
– Весной иногда даже семь или восемь!– добавляла она.– Когда тепло, можно ведь не торопиться, верно? Можно даже и раз-другой переночевать под открытым небом. Я так люблю спать на земле у костра и смотреть на звезды!
– Значит, ты тоже любишь ночевать в усадьбе Небесный Свод!– подхватывал Гуннвальд, и Вальтора звонко смеялась, даже когда шутка повторялась не в первый раз. Ей тоже нравился Гуннвальд.
Казалось, веселые дети Вальгаута Кукушки даже не задумываются над тем, что они едут в любимую горную усадьбу не весной, а в начале зимы, оставляя за спиной войну. Но впечатление было обманчивым. По вечерам Тьодольв часто подсаживался к Гуннвальду и Вигмару и расспрашивал их о фьяллях. Этой войне предстояло стать первой в жизни семнадцатилетнего парня.
– Ты не грусти, мы там долго не задержимся!– говорил он Вигмару, если замечал у того задумчивый неподвижный взгляд.– Мы только отвезем женщин, устроим там их всех и сразу вернемся. Не на крыльях же летят эти рауды! Они нас не опередят. Дня два или три побудем в Золотом Ручье, потом шесть дней обратно… Нет, налегке за четыре доедем или даже за три. И мы опять дома! Может, к тому времени уже будут вести от конунга или от Фрейвида хевдинга. И мы сразу поедем в войско. И мы с отцом, и вы все.
Вигмар кивал, но редко отвечал что-нибудь. Ему следовало гордиться доверием, которое ему оказал Вальгаут Кукушка, поручив отвезти всех женщин и детей из своей прибрежной усадьбы в безопасное место. Почему-то все верили, что в глубину Медного Леса фьялли и рауды не пойдут. Вигмар и сам хотел бы найти для Рагны-Гейды и Эльдис надежный приют, хотя бы в чужом доме, раз уж своего больше нет. Но и мысль о скором возвращении на побережье не радовала. Рагна-Гейда тоже не хотела отпускать его, но молчала. Как же можно во время войны отговаривать мужчину от битв? Пытаться усадить его среди женщин возле очага? Об этом нечего и думать. Рагна-Гейда и радовалась, что вскоре у нее будет надежный дом, и не хотела, чтобы их поездка быстрее подходила к концу. Пока Вигмар и Гейр оставались с ней, она не теряла бодрости и надежды на лучшее. Но что она станет делать, оставшись одна? Мысль об этом обрушивала на нее такой ужас одиночества и беззащитности, что Рагна-Гейда старалась не останавливаться на ней и скорее искала глазами Вигмара. Если его не будет рядом, она сама окажется разрубленной пополам.
– Здесь еще маленькие горы!– наперебой рассказывали им с Гейром Вальтора и Тьодольв.– А вот там, в глубине Медного Леса, они такие высокие, что до вершины идти целый день! Правда, мы с отцом несколько раз ездили в гости в дальние усадьбы. Однажды даже были у хевдинга в усадьбе Кремнистый Склон. Там рядом Раудберга, та самая, на которой стоит святилище Стоячие Камни. Она такая высокая, что достает до самого неба.
– Не хотела бы я там побывать!– Рагна-Гейда улыбнулась, шутливо передернула плечами.– Там, должно быть, полным-полно троллей!
– Что тролли!– в один голос закричали дети Вальгаута. Вспомнив, что он уже мужчина и воин, Тьодольв замолчал, а ликующая Вальтора продолжала, глотая слова от воодушевления: – Там рядом Турсдален – Великанья Долина! А в ней живет Свальнир! Это великан, из старших родов, которые здесь жили еще до людей! Он такой огромный, как вон та гора! А может стать еще больше! Каким захочет, таким и будет! Он – дух Медного Леса, это нам Горм говорил! Он живет в том святилище и все знает!
– Ну, ну, вы так гордитесь, как будто этот Свальнир – ваш собственный!– ревниво вставила Эльдис.
Она еще не привыкла, что эти двое – ее брат и сестра, и никак не могла заставить себя полюбить их хоть немножко. Напротив, Вальтора и Тьодольв вызывали в ней невольную неприязнь, поскольку способны были болтать и смеяться без умолку и приковывали все внимание только к себе. И Вигмар, и Гуннвальд, и Гейр, и Рагна-Гейда слушают только их, а ее как будто и вовсе нет!
– У нас на севере тоже есть на что посмотреть!– продолжала Эльдис.– Вот вы не видели ни одного мертвого оборотня, а я видела!
– А хотя бы и не видели!– миролюбиво согласился Тьодольв.– Зато если у нас такой объявится, то мы тоже не очень-то испугаемся!
Рагна-Гейда слушала их беседу, улыбаясь, но на душе у нее было тяжело. Она сама несколько лет назад походила на нынешнюю Вальтору. У нее тоже имелись веселые и смелые братья, мечтавшие о подвигах. И как знать – не придется ли Вальторе очень скоро заплакать, как пришлось ей, проводив в небесные дружины Одина тех, кого она любит больше всех на свете?
А горы Медного Леса приближались, медленно выступали из глубин, затянутых серыми туманными облаками. Одна или две уже остались позади, словно сами переместились за спины гостей и заступили дорогу назад. Не слишком крутые, но высокие, поросшие лесом, усеянные валунами, они окружали неширокую тропку со всех сторон, и Рагне-Гейде казалось, что и сам воздух вокруг другой. Земля дышала здесь иначе, и до сердца спящей богини Йорд было ближе, чем в других местах. Казалось, здесь даже теплее, чем на побережье: ветер мягко гладил кожу, нигде не лежал снег. Все это вселяло в душу робость и священный трепет; хотелось говорить потише и ходить поосторожнее, чтобы не потревожить дремлющие силы таинственной страны, именуемой Медным Лесом. Неуловимое, но ясно ощущаемое присутствие этих сил не пугало, а дарило драгоценное ощущение надежности и защищенности; скрытые силы земли брали под покровительство каждого, кто вступал сюда, и бегущий от врагов мог знать, что здесь он уже не один. Невидимые глаза неотрывно следят за ним, и невидимые руки в нужный миг протянутся на помощь. Впервые уловив это чувство, Рагна-Гейда внимательно прислушивалась к нему и отдыхала душой: именно безопасности ей так не хватало в последнее время.
