В первое же мгновение Эрнольв вскочил на ноги, выхватив меч и готовясь к защите; и первой пришла мысль об Ингирид. Женщина визжала, не в силах встать, и размахивала рукой с судорожно стиснутым в пальцах недоеденным куском мяса. Эрнольв свободной рукой подхватил ее, сдернул с места; кончики золотых рогов чиркнули по краю ее плаща и располосовали одежду в лохмотья. Бросив Ингирид к себе за спину, Эрнольв наотмашь ударил оленя мечом; первый удар пришелся на отростки рогов, вызвав гулкий пронзительный звон; оборотень подался назад, давая Эрнольву необходимый для нового замаха миг, и вторым ударом человек почти отделил голову оборотня от шеи. Эрнольв уже не помнил, что несколько мгновений назад это чудовище было Вальдаром Ревуном.
Едва Эрнольв успел вытянуть меч, как с другой стороны опять сверкнули рога. Весь берег озера кричал, выл, ревел, метался; оборотни били рогами направо и налево, убивая, калеча своих вчерашних товарищей. Все, кто успел поесть мяса златорогих оленей, стали такими же; и у каждого сверкающие рога до половины окрасила кровь.
«Ингирид!» – отчаянно кричал кто-то в мозгу Эрнольва, и он боялся сразу всего: что оборотни убьют ее и что она сама станет таким же оленем. Держа меч наготове, он обернулся к жене: та сидела на земле, лицо исказил ужас, но из открытого рта не вылетало ни звука. Эрнольв снова подхватил женщину и потащил прочь от костра. Чуть поодаль росла старая лохматая ель; Эрнольв толкнул Ингирид в сумрак под широкими лапами и встал рядом, для верности обнимая ее левой рукой за плечи, а в правой сжимая меч. Он был разгорячен и разъярен битвой, но не чувствовал ни капли страха или изумления. Здесь земля троллей – так пусть узнают, болотные поганцы, каково иметь дело с человеком! Невиданные силы вливались в его кровь, словно чья-то рука, невидимо протянутая через темную даль, помогала ему держать оружие.
– Как здорово! Как я рада! Свадьба! Свадьба!– радостно визжала Вальтора, то обнимая Рагну-Гейду, то теребя ее.– Как хорошо!
С тех пор как девочка узнала, что Вигмар думает когда-нибудь в будущем взять в жены Рагну-Гейду, мечта о свадьбе преследовала Вальтору, и сейчас она была совершенно счастлива, что эта мечта сбудется так скоро.
– Нужно все сделать как надо!– захлебываясь от восторга, тараторила она, и обрадованные новостью домочадцы смеялись вокруг.– Надо позвать много-много гостей! Тут вокруг не слишком много людей живет, но ведь на свадьбе нужно много гостей!
– На свадьбу-то они соберутся!– посмеивался Тьодольв, тоже довольный, и подмигивал то Вигмару, то Рагне-Гейде.– Это такое дело: как только запахнет хорошим пиром, тем более свадебным, гости сыплются как из мешка!
– Надо подумать, какого бычка заколоть!– озабоченно бормотал управитель Ферли.– Фроа, вели сейчас достать сверху все пивные котлы – их год не чистили…
– А можно я тоже буду танцевать с факелами?– кричала Вальтора, осененная новой мыслью.– Рагна, ну, можно?– горячо молила она, потрясая стиснутыми руками, словно решалась ее судьба.– Мне можно, я ведь тоже уже большая! Правда, правда! Можно, да?!
Рагна-Гейда смеялась, смущенная всем этим шумом. Она очень хорошо помнила, как сама четыре или пять лет назад вот так же мечтала, чтобы родители признали ее большой и взяли с собой на пир, на чью-нибудь свадьбу, позволили встать в ряд девушек и женщин, взять горящий факел и ощутить себя полноправной частичкой взрослого мира. С каким волнением она перед началом первого своего танца вглядывалась через двор в стоящий напротив мужской ряд, стараясь разглядеть среди пламенных дрожащих отблесков лицо мужчины, доставшегося ей в пару. Вот и Вальтора, наверное, так же хочет поскорее увидеть его, в душе уже выбирает: хорошо бы вот этот, только бы не тот! Ведь даже маленькие девочки мечтают найти в праздничной каше орешек, знаменующий скорое замужество,– такова уж женская природа.
Радостный шум продолжался, ликующая Вальтора, раскрасневшаяся и возбужденная, горячо обсуждала с Ферли, Фроа и другими женщинами приготовления, Тьодольв с Эдельмодом вспоминали соседей, которых стоит позвать на пир Середины Зимы, вдруг оказавшийся в придачу свадебным. Рагна-Гейда знала, что и ей стоило бы, по совести, пойти к Вальторе и Фроа, но не хотелось покидать Вигмара. Они сидели вдвоем на краю помоста возле очага, слегка соприкасаясь плечами, и даже не смотрели друг на друга. Они не думали сейчас о том, каким невероятным событием показалась бы эта свадьба всем, кто знал их раньше – там, где жили до начала войны. Теперь совершалось то, что должно было совершиться. Они выбрали друг друга, и никто не помешает быть вместе. Что может быть проще этого?
Вдруг Рагна-Гейда услышала, как Вигмар вздохнул.
– Что ты?– шепнула она, повернувшись к нему.
– Не знаю,– неохотно бросил тот и потер ладонью нахмуренный лоб.– Что-то со мной такое… Как будто лихорадка какая-то…
Рагна-Гейда испуганно охнула и протянула руку ко лбу жениха. Только этого не хватало! В голове разом мелькнуло несколько обрывочных мыслей: Аспла могла наслать болезнь, обидевшись, что посмеялись над ее любовью к одноглазому фьяллю; протянуло ветром над озером… Да мало ли что?
Однако никаких признаков жара Вигмар не ощущал.
– Нет, нет.– Он перехватил руку девушки и сжал.– Нет, я не болен… Сам не понимаю… Как будто тянет что-то…
Несмотря на свою славу неплохого скальда, Вигмар не мог подобрать подходящих слов. Его терзали удивительные ощущения; какие-то волны плескались и бились внутри, толкали куда-то, грозили разорвать грудь. Неясный порыв звал вскочить с места и бежать куда-то в темноту, через ночной лес, не зная дороги, повинуясь голосу крови. Нечто подобное он испытывал, тоскуя по Рагне-Гейде, когда хотелось биться головой о стену только оттого, что ее нет рядом… Но вот же она! Да и само чувство походило на прежние, но было другим.
Обеспокоенная Рагна-Гейда подвинулась ближе, обхватила руками его голову и прижала к своей груди. С ним происходило что-то странное, и в девушке вдруг возникло сильное стремление удержать Вигмара, словно чужая сила грозила отнять его, унести. Несколько мгновений Вигмар не шевелился, прислушиваясь, не помогло ли, но потом стало нестерпимо тяжело; он не мог оставаться без движения.
Высвободившись, он встал и прошелся несколько шагов взад-вперед, прислушиваясь к себе, пытаясь нащупать источник странного возбуждения. В теле возникла мелкая противная дрожь, стоять уже было трудно, хотелось присесть… Силы то оставляли его, то снова притекали откуда-то, но вместе с ними приходило стремление мчаться куда-то, словно кто-то вдалеке нуждался в помощи и звал. Каждая частичка тела будто хотела бежать своей дорогой. Вигмар прижал кулак к сердцу, не шутя проверяя, на месте ли оно, и вдруг обжегся: на груди откуда-то взялось маленькое раскаленное солнце.
Два оборотня с окровавленными рогами стояли в трех шагах от Эрнольва и били копытами мерзлый песок, издавая глухой утробный рев. Они словно хотели напасть и не решались: то ли боялись меча, то ли их сдерживала какая-то иная, непонятная пока сила. Эрнольв напряженно ждал, всякое мгновение готовый отразить удар, и остро жалел о том, что нет под рукой копья. «Ну, подходите, троллиные выкидыши!– гневно стучало в мыслях.– Я вам покажу!» Светлые Асы! Да он ли это, Эрнольв сын Хравна, тот самый, что лишь несколько месяцев назад холодел от стихийного ужаса, заслыша вдалеке низкий голос тролля из Дымной горы, ничем ему не угрожающего, и взмокшей от страха ладонью цеплялся за руку девочки по имени Сольвейг? Он ли это, без тени страха в душе, готовый кинуться с мечом на двух оборотней разом, и кинулся бы, если бы мог оставить Ингирид одну? Или это кто-то совсем другой?
