Самый большой из чужих кораблей подошел к берегу, с него спрыгнули несколько человек. Хирдманы хёвдинга не снимали рук с оружия. Но большинство пришельцев оставалось на кораблях. Красные щиты в их руках образовали над бортами сплошную полосу, над щитами поблескивало железо шлемов, остро кололи взор наконечники копий. «С севера страшный корабль приближается – мертвых везет; правит Локи рулем…»– мелькнули в памяти строки древнего пророчества.
[4]
Неужели это – про нас?
– Они видят, что мы готовы! – шепнул Хельге Равнир. От напряжения одни замыкаются в себе, а другие становятся разговорчивыми, и ему по привычке хотелось поговорить. – Наверное, будут требовать выкуп.
– Вот еще! – обиженно и враждебно шепнула Хельга, исподлобья, как ребенок, глядя на троих мужчин, медленно идущих по берегу навстречу Хельги хёвдингу и Дагу. Перед лицом опасности в ней вдруг проснулась гордость, которой она в себе раньше не подозревала. – Наш род никогда и никому не платил выкупов!
– А вдруг они этого не знают? – отозвался Равнир и кривовато усмехнулся. – Хорошо бы Восточный Ворон сейчас принес в клюве камушек-другой и сбросил на них! Случай как раз подходящий!
Никто ему не ответил. В древности все было иначе, а сейчас людям приходится полагаться только на себя.
Тем временем трое пришельцев сблизились с Хельги хёвдингом шагов на пять и остановились. Двое держали в руках секиры, один – копье, на поясе у каждого висело по мечу. Ярко раскрашенные щиты издалека резали глаз, а шлемы с железными полумасками и даже с кольчужной сеткой, почти полностью закрывавшие лицо, придавали фигурам нечеловеческий и жутковатый вид.
Напряжение висело над берегом так ощутимо, что у Хельги закладывало уши и хотелось потереть их ладонями, но оно же давило и не давало двинуться.
– Кто вы такие и что вам здесь нужно? – твердо и сурово спросил Хельги хёвдинг. Его округлая фигура с маленькой головой, сидящей прямо на плечах, не выглядела особенно устрашающей, но он так плотно упирался ногами в песок, словно хотел сказать: «Может, я и не величайший воин Квиттинга, но сдвинуть меня с этого места будет непросто!»
– Я – Логвальд сын Моднира, по прозванию Неукротимый! – громко и дерзко ответил ему предводитель пришельцев, стоявший на полшага впереди. Его голос разнесся по берегу, как крик чайки, и Хельга поморщилась: таким резким и неприятным он ей показался. – И никто из тех, кто мне встречался, еще не был рад этой встрече. Я предлагаю вам выбор: вы отдаете мне весь ваш скот, запас зерна для моей дружины на месяц и в придачу даете двадцать марок* серебра. Тогда мы уйдем и вас не тронем. Иначе все вы будете перебиты, и мы сами возьмем все, что нужно.
– Ты слишком торопишься! – крикнул Даг. Умом он понимал, что излишне злить пришельцев не стоит, но не мог сдержаться: их наглость слишком возмутила его. – У нас много скота – если вы съедите его весь, у вас разболятся животы.
– Не лучше ли тебе проплыть подальше на север – до раудов? – предложил Логвальду Хельги хёвдинг. – У них такой миролюбивый конунг, что охотно отдаст тебе все, чем богаты его подданные.
Глядя в мрачное лицо собеседника, где из-под железной полумаски виднелась только короткая бородка, Хельги хёвдинг чувствовал неприятное беспокойство, как всегда, когда рядом назревала неприятность. Любой раздор был ему отвратителен. Только бы дотянуть переговоры до появления дружины Гудмода Горячего, а там этот Модвальд – или Логнир, как его там? – и сам предпочтет убраться восвояси.
– Я сам знаю, где и что мне взять! – резко и грубо ответил Логвальд. – И не надейся, что жалкая толпа твоих рабов сможет мне помешать!
При словах «толпа рабов» хирдманы коротко, единым движением вздрогнули и шагнули вперед, но только один раз.
– Так и ты не жди, что толпа твоих бродяг здесь найдет, чем поживиться! – не остался в долгу Даг. Все его волнение прошло, осталась ярость, желание немедленно свернуть шею этому наглому гаду в шлеме. – Может, вам везло в других местах, но здесь ваше везение кончится! Убирайтесь, пока целы, а не то вас всех зароют в полосе прибоя!
[5]
Понял?
– Вижу, здесь есть кто-то очень смелый! – с издевкой ответил Логвальд. – Старый тюлень примолк, а молодой теленок рвется в бой! Хочешь первым попасть на вертел?
Вместо ответа Даг вынул меч из ножен и протянул левую руку к оруженосцу – чтобы подал щит. Пусть женщины бранятся. Мужчины отвечают на оскорбления делом.
– Защищайся, а не то будет поздно, – коротко бросил он.
Хельга вскрикнула, когда ее брат первым бросился на пришельца так стремительно и яростно, что тот едва успел отбить удар. Вся дружина дрогнула и невольно подалась ближе, но вмешиваться никто не мог: сначала предводители решают, кто из них сильнее. Изумленный Хельги хёвдинг шагнул назад: лишь в этот миг он, как прозрев, увидел мужчину в своем незаметно выросшем сыне.
Над притихшим берегом разлетался только резкий, беспорядочный звон клинков, все замерло, кроме двух яростно бьющихся фигур. Да еще волны прибоя одна за другой катились, лезли на берег, с жадным любопытством тянулись, норовя дотронуться до противников. Каждый всплеск стального звона точно вырывал у Хельги сердце; коротко, отрывисто вдыхая, она не сводила глаз с бойцов и все еще не верила, что это правда. Еще удар – и Даг, ее брат, половина ее самой, будет убит… Встретится с чужим хищным клинком, упадет, обливаясь собственной кровью, и перестанет быть живым… Нет, нет, этого не может быть! Хельге было трудно оценить силы противников; она не разбиралась, правильно ли наносятся и отражаются удары, но она знала своего брата и видела: Даг тверд и решителен, он даже не думает об опасности и смерти, он весь – порыв и ярость. Не такой опытный, но сильный и уверенный, он рвался вперед, и недостаток опыта, как это иногда бывает с молодыми, служил ему добрую службу: иной раз незнание трудностей дает ту самую веру в себя, которая приносит успех.
И пришелец отступал, иной раз на два шага, потом наступал снова, злясь, что не может одолеть высокорослого юнца. Хельга впивалась в него глазами, точно хотела заставить споткнуться. Вся его фигура казалась ей мерзкой и отвратительной: железный шлем, из-под которого и лица-то не видно, блеск оружия, башмаки, нагло попирающие землю, которая много лет не видала врагов… На одной ноге ремешок красный, на другой – зеленый…
И вдруг Хельга пискнула, крепче вцепилась в локоть Равнира и принялась дергать, как бывало, Дага.
– Ты чего? – Равнир шевельнул локтем, не оборачиваясь и не сводя глаз с бойцов.
А она, не в силах вымолвить ни слова, дергала Равнира за локоть, впившись глазами в пришельца. Вернее, в его ноги.
Подняв взгляд, Хельга по-новому осмотрела всю фигуру, в которой теперь видела много знакомого. Со странным звуком – то ли смех, то ли всхлип – она шагнула вперед, растолкала хирдманов, вырвалась на свободное пространство и нетерпеливо крикнула:
