В самой усадьбе вовсю шли приготовления к новым битвам. Вооруженные отряды приезжали и уезжали каждый день, в кузнице круглые сутки чинилось оружие. Саму кузницу, дышащую дымом, в усадьбе позвали Окольниром в честь огненной горы в стране великанов.
Среди многочисленных гостей усадьбы Гельд еще в первый день заметил несколько знакомых лиц. Самым ярким из них был Вигмар Лисица, которого Гельд видел в день битвы в Пестрой долине. Хорошо, что сам он отнюдь не такой заметный! Обнаружился здесь и колдун Сиггейр, бывший хозяин святилища Тюрсхейм. Однажды глянув в его маленькие змеиные глазки, Гельд решил впредь не попадаться у него на пути. Был и Ингвид Синеглазый. Завидев его, Гельд опять вспомнил битву в Пестрой долине и недовольно передернул плечами: неужели ему всю жизнь придется беспокоиться, как бы кто не узнал в нем бывшего врага? Его не слишком тянуло размышлять, в чем виноват он сам, а в чем – судьба, но не беспокоиться об этом было бы просто глупо. Вот уж попал так попал – как между жерновами.
Даг тронул его за руку:
– Видишь? Это же Ингвид сын Борга! Надо рассказать ему о Борглинде!
– Зачем? – Гельд удивился. – Что ему до нее?
Вместо ответа Даг изумленно вскинул брови и только потом сказал:
– Да как же ты забыл? Ведь Ингвид – ее дядя! Брат ее матери! Нужно сказать, что она в безопасности. Он мог бы забрать ее к себе, если бы не война. А сейчас ей, конечно, лучше пока побыть у деда. Иди расскажи ему.
– Ах, да! – Сообразив, Гельд шагнул было вперед, но потом остановился. – Нет. Лучше уж ты сам. Как я ему расскажу… каким образом мне удалось ее увезти?
Теперь и Даг кое-что вспомнил. Ни Ингвиду, ни кому-то другому здесь вовсе не нужно знать, что совсем недавно Гельд сын Рама ходил в те же битвы, что и они, только под стягом Торбранда конунга.
– Тогда я сам. Я ему не скажу, откуда знаю. Мне он и так поверит, – решил Даг и двинулся к Ингвиду.
Гельд издалека наблюдал, как Даг приветствует южного вождя и начинает какую-то очень учтивую речь, слегка краснея и изредка запинаясь на простых словах. Немножко странно для такого воспитанного и уверенного человека.
На самом деле ничего странного не было: Даг помнил, что беседует с ближайшим родичем Борглинды дочери Халькеля, которому, скорее всего, принадлежит право решать ее судьбу. Еще в первый вечер приезда домой Даг, рассказав отцу обо всем, что видел и слышал у деда, прибавил, опуская глаза: «А еще я видел там одну девушку…» «Подожди! – Хельги хёвдинг замахал руками. – Подожди! Не рассказывай! Позовем бабушку!»
Добродушный хёвдинг Квиттингского Востока пришел в такое радостное воодушевление, что самолично побежал за своей матерью, фру Мальгерд. Серьезный и чистосердечный Даг «увидел одну девушку» впервые в жизни, и это событие заслуживало внимания не меньше, чем война. Он не страдал застенчивостью или холодностью, но чувство долга сделало его разборчивым: он хорошо понимал, что от выбора жены зависит будущее рода. Особенно теперь, когда над Квиттингом так сгустились тучи, его обязанность перед богами и людьми состоит в том, чтобы собрать и крепко соединить все лучшее, что осталось. Даг все время думал о Борглинде, и в его воображении эта прямодушная, пылкая и добрая девушка была одета теплым рассветным солнцем, точно в ней, как в богине весны, заключалось все будущее мира. И он знал, что если вернется из близких битв, то вернется только к ней.
Дальше на юг Гельд поехал без Дага, но зато с колдунами Сиггейром и Гормом, а также теми людьми, которых Ингвид Синеглазый дал им в провожатые. Оба колдуна направлялись туда же, куда и Гельд: в усадьбу Речной Туман, чтобы оттуда поискать дорогу в Нагорье. Еще в Тингвале Гельд услышал рассказы о гадании в святилище Стоячие Камни и теперь пытался вспомнить, как выглядит Бергвид сын Стюрмира. Он же видел этого мальчика, помнится даже, что играл с ним. Оказывается, у него на коленях сидел грядущий мститель за всех квиттов, новый Сигурд! Подумать только! Но облик будущего героя вспоминался смутно: обыкновенный мальчик трех лет, темноволосый и тихий. Даже странно, до чего тихий. Но когда Гельд сказал об этом Горму, старый колдун радостно затряс своими белыми космами (колдун из Стоячих Камней оправдал ожидания, будучи точно таким, какими чародеев описывают саги).
– Это знак великой судьбы! – воскликнул он. – Герой с младенчества знает свой путь и готовится следовать по нему!
«Хорошо ему – знает свой путь с младенчества! – с усталой досадой думал Гельд. – Мне бы знать свой… Хотя бы теперь».
А в усадьбе Речной Туман их встретила большая неожиданность. Сама кюна Далла, с ребенком и кое-кем из челяди, оказалась уже здесь.
– Я не собираюсь сидеть в Нагорье и ждать, пока фьялли свалятся мне как снег на голову! – заявила она ошалевшему от такой чести Эйвинду Гусю. – Здесь будет лучше видно, как пойдут дела. Я оставила усадьбу на брата – ему уже надоели битвы и подвиги. Прибежал ко мне… Ах! – взмахом руки Далла изобразила плачевное состояние тела и духа, в котором к ней прибыл Гримкель. Вопреки прежним зарокам, она впустила его в дом, поскольку сейчас, униженный и жалкий, он был ей очень даже приятен. – Паленая Борода! Пусть сидит там, забившись в угол! А я не хочу ждать неизвестно чего. Ведь Хильмир конунг должен прислать людей? Я попрошу у него защиты. Он не откажет мне и моему сыну.
Далла не вспоминала о том, что два года назад также ждала «помощи и защиты» от Хеймира ярла, но он предпочел Хельгу дочь Хельги. С тех пор кое-что изменилось. Прошедшей зимой умерла кюна Хродэльв, жена Хильмира конунга. И отчего же Далле, раз уж не получилось стать женой Хеймира ярла, не сделаться его мачехой? Для шестидесятилетнего конунга она будет отличной супругой! Как отмечалось много раз, в борьбе за собственное благополучие Далла дочь Бергтора могла крепостью духа поспорить с любой валькирией.
Между тем все восточное побережье готовилось к битвам, как два года назад. Ратная стрела была послана. Люди Хельги хёвдинга собирали беглецов с Квиттингского Юга, вооружали их и сводили в дружины. Бондов и даже рабов, кто высказал такое желание, обучали владеть оружием. Иные хёльды выражали недовольство тем, что им предлагалось биться в одном строю с рабами, но, как сказал на это Хельги хёвдинг, речь идет о том, не станут ли завтра рабами они все. Войско Медного Леса под предводительством Ингвида Синеглазого и Вигмара Лисицы обещало помощь. Со дня на день ждали вестей от слэттов: с тех пор как Хельги хёвдинг послал корабль в Эльвенэс, прошло достаточно времени. «Ягнячий месяц» потихоньку перетекал в «солнечный», до Середины Лета оставалось совсем недолго.
Усадьба Речной Туман, стоявшая всего в половине дня пути от границ Квиттингского Юга, была так же возбуждена и напугана, как и все побережье. Далла собиралась выехать на север, к Тингвалю, чтобы дожидаться слэттов там. Вот только все лошади и корабли оказались заняты, и Эйвинд Гусь никак не мог найти средств переправить к хёвдингу Даллу со всей ее поклажей и челядью. Впрочем, она не отличалась робостью и неплохо себя чувствовала здесь, деятельно вмешиваясь в подготовку. Война опять дала ей видимость жизни, власти, влияния – всего того, чего она два года была лишена, и Далла не слишком торопилась с отъездом. У Хельги хёвдинга ей не слишком-то дадут распоряжаться, это она помнила хорошо.
