Книга Корни гор. Битва чудовищ, страница 86. Автор книги Елизавета Дворецкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Корни гор. Битва чудовищ»

Cтраница 86

Пятно света приняло очертания дракона. Хёрдис раскрыла суть обручья, оживила его, и Дракон Судьбы выплеснул наружу всю силу золота, всю зависть и злобу, все несчастья и вражду, которую порождает жажда богатства. Сама война встала над полем: то, что обещает процветание, а приносит смерть.

Исполинский змей с четырьмя когтистыми лапами и кожистым гребнем вдоль хребта медленно разворачивался; тело дракона казалось полупрозрачным и легким, как пламя, но его неповоротливый хвост давил живые и мертвые тела, как спелые ягоды. В раскрытой пасти плясало пламя, в узких длинных глазах переливался самый жгучий, белый огонь, и жар их пронзал как клинок.

Давя без разбору фьяллей и квиттов, золотой дракон подполз к Сиггейру. Колдун вскинул руки, выкрикивая заклятье против морока, но Дракон Судьбы наклонил над ним свою исполинскую голову, и белое пламя его пасти смело Сиггейра. Дракон повернулся к Горму; старик грозил ему своим жреческим ножом, потом полоснул себя по груди, коснулся крови пальцем и хотел начертить в воздухе какую-то руну, но исполинский змей вдруг метнулся к нему, пролетев над землей золотым сметающим потоком, и проглотил мгновенно.

Ослепительно-белые глаза дракона, налитые жгучим светом пустоты, зашарили по замершей толпе квиттов. Он был полон иной, сокрушающе-сильной жизни, и люди перед ним застыли, как мертвые. Дракон искал третью жертву, к которой его толкал приказ хозяйки.

И тогда людская толпа зашевелилась, невольно и безжизненно, как наваленные в кучу бревна. Из поредевших квиттинских рядов вышел Рам Резчик с секирой в руке. Одежда на нем висела лохмотьями, с бороды был срезан клок, на плече растеклось кровавое пятно. Лицо его горело яростью, весь его облик был полон отчаянного бесстрашия, которое дается в обмен на последнюю надежду.

– Ты, тварь! – бессмысленно и злобно сказал он, глядя прямо в глаза Дракону Судьбы, и напоминал самого Тора, что вышел на бой со Змеей Мидгард в последний день мира. – Сожрать меня хочешь? Думаешь, со мной ты весь Квиттинг сожрал? Подавишься!

И, внезапно вскинув секиру, кузнец бросился на золотого дракона. Порыв его был таким стремительным и мощным, что даже чудовище дернулось, и воздух в долине колыхнулся. Огромный змей вскинул голову, изливая из пасти поток желтого пламени, но Рам, обожженный и ослепленный, наудачу успел ударить его секирой по лапе. Белая вспышка взорвалась и скрыла их обоих. Режущий свист пронзил воздух и ушел куда-то вглубь.

И все исчезло. Больше не было в долине золотого чудовища, не было и Рама Резчика, последнего из трех квиттинских колдунов. На земле лежало золотое обручье в виде дракона с белыми камешками в глазах.

А потом две человеческие волны покатились в разные стороны. Не дожидаясь приказов, квитты отступали на запад, к Медному Лесу, а фьялли на юг, и даже Торбранд конунг не имел больше сил поднять свой чудесный меч. Квитты стремились к близкому, видному отсюда перевалу, но фьялли уже не могли их преследовать.

Нестройной толпой остатки квиттинского войска взбирались по короткому склону и стали исчезать за горой. А на одной из гор стояла маленькая фигурка, почти не видная среди сероватых гранитных валунов. Когда последние из квиттов миновали вершину горы, Дагейда подняла с земли камень и бросила его вниз по склону.

Камень гулко стукнул о выступ скалы, и вслед за этим раздался грохот. Гранитный выступ обломился, будто его ударил не маленький камешек, а меч в руке великана, и рухнул вниз. По пути он увлек за собой другие, и в долину у моря обрушилась целая лавина гранитных обломков. Перевал исчез, засыпанный острыми обломками скал. Дрожала земля, от дальних гор отражался грохот, и каменная пыль летела к небесам так же высоко и плотно, как недавно вздымалось подземное пламя Грюлы или золотая голова дракона. Она застлала небо, над долиной стало темно. «Солнце черно; земли канули в море, звезды срываются вниз с вышины…» [28]

Маленькая ведьма прыгала и хлопала в ладоши. Все в ней бурлило от ликования при виде той маленькой гибели мира, которую она сотворила своими маленькими ручками.

– Никто, никто сюда не войдет! – кричала она, подпрыгивая то на одной ножке, то на другой. – Медный Лес мой, мой, мой! Я одна здесь хозяйка! Кого хочу – пущу, а кого хочу – нет! И тебя не пущу! И ты не войдешь! Тебе со мной не справиться! Теперь я – ведьма Медного Леса!

Хёрдис Колдунья не слышала ее. Зато кое-кто из уходящих квиттов разбирал над горой невнятные дикие крики, и все знали, что торжествующая нечисть упивается людской бедой. Наступали те самые злые годы, что предсказали квиттам Стоячие Камни, и их единственным властителем становилась наследница древних великанов. «Годы настанут злые для мира… Поймете ль вы весть мою?» [29]


К усадьбе Речной Туман приближались фьялли. После битвы она осталась у них за спиной. Жители усадьбы в ужасе метались, не зная, куда деваться: фьялли были повсюду. В воздухе носились вести о жутком разгроме: чудовища, ведьма, камнепад…

Далла сидела в девичьей, судорожно прижимая к себе Бергвида. Мысли ее лихорадочно метались, в душе кипели злость и досада, обвиняющая досада на весь свет, не сумевший позаботиться о матери конунга. Все этот Эйвинд Гусь со своими глупостями – не мог найти лошадей вовремя! И Хельги Птичий Нос мог бы подумать, что кюна с ребенком осталась совсем близко от врагов! Слэтты предали… Они думают только о своей выгоде! И старый Хильмир, и его самодовольный сынок! Все, все думают только о себе, и никому нет дела, что мать конунга осталась одна, беззащитная…

Ниоткуда Далла не ждала спасения – вокруг была одна пустота, равнодушная и безответная. Она чувствовала себя настолько беспомощной, что не могла даже встать со скамьи. Как на льдине, что несется по холодному морю и каждый миг может расколоться… А потом… Фьялли вот-вот будут здесь… Торбранд конунг… О, он давно мечтает заполучить ее и ее ребенка! Бергвид сын Стюрмира вырастет в плену, униженный, бесправный, и до самой смерти за каждым его шагом будут наблюдать… И глумиться: вот он, смотрите, конунг квиттов! Как он громко кричит, собирая коз! Какой он сильный – тащит целую бадью со свиным пойлом! Как ловко он умеет собирать хворост, чинить ограды, выгребать навоз! Настоящий конунг хлева!

Нет! Никогда! Зрелище унижения так живо встало перед ней, что в душе вскипела решимость, и Далла вскочила. Никогда Бергвид сын Стюрмира не попадет в руки Торбранда Тролля!

Но куда деться? Крепко сжимая в руках мальчика, Далла с лихорадочным беспокойством огляделась, словно искала какой-то чудесный выход здесь, в бревенчатых стенах девичьей. В усадьбе стояла тишина: одни разбежались, другие попрятались по углам, как крысы. От этой тишины девичья казалась последним островком среди обломавшихся льдин. Каждый миг тишину могли разбить шаги фьяллей, их чужие голоса. Но стоит ей выйти из усадьбы, как их немедленно поймают. Наверняка фьялли знают, что она здесь. Ее будут искать. Но не найдут. Не найдут.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация