То поднимаясь, то опускаясь, перепрыгивая с камня на камень, с уступа на уступ, кюна наконец нашла место, которое показалось ей подходящим. В нескольких шагах от нее в скале чернело широкое, неровное отверстие пещеры. Здесь она остановилась, приподняла факел в левой руке повыше, а секиру повернула обухом к земле и запела, произнося слова спокойно, размеренно и четко:
Ночью глубокой
я призываю
выйти из мрака,
рожденных горою,
вверх вызываю
Племя Камней.
Я заклинаю
именем Имира,
Умерших Солнцем,
ущербной луной.
Спешите на зов мой,
рожденные тьмою.
Огнем и железом
связала я вас.
Факел в ее руке чертил в темном воздухе оберегающие руны, а секира раз за разом опускалась четким движением, как будто каждое слово заклинания было гвоздем, который она заколачивала в камень под ногами. Взгляд кюны Хёрдис не отрывался от темного провала пещеры. Она пела, и в той глубокой темноте ей уже мерещилось неясное движение, сначала отдаленное, потом все ближе к границе черноты и блеклого лунного света.
С последним словом заклинания тьма в отверстии пещеры шевельнулась и наружу показалась большая, уродливая голова чудовища, которое ростом превышало даже Эрнольва ярла.
– Кто – зовет – нас? – прогудел низкий, глухой, медленный, малоразборчивый голос.
При виде этого движения, при звуке этого голоса домочадцы Аскегорда всей толпой дрогнули и отшатнулись в глубь своей пещеры. Не дрогнула только кюна Хёрдис.
– Проснись, Племя Камней! – воинственно и повелительно воскликнула она. – Солнце Умерших давно уже поднялось над долинами Черных гор, а вы все спите и не знаете, какая случилась беда! Коровы из ваших стад похищены чужаками! Вы должны постоять за свое добро!
– Коровы похищены? – Темная фигура, словно вырубленная из камня, выдвинулась из пещеры, в темноте засветились два голубоватых глаза. – Кто украл наших коров?
– Их украли чужаки, пришедшие из-за моря! Они ночуют на дне долины, но их защищает колдовство! Вы должны найти их! Ищите их, Племя Камней! Найдите и покарайте их за кражу! Именем Имира я посылаю вас в бой! Они там!
Пылающий факел в руке кюны Хёрдис показал вниз, в долину, туда, где «колдовское облако» прятало от глаз ночующих туалов. Бергбур заворчал, потом сделал шаг, звучно раздавшийся по камню, потом еще шаг. Вслед за ним показался еще один, потом еще. Один за другим они все шли и шли из горы, и факел в руке Хёрдис освещал их чудовищные мощные фигуры, кое-как одетые в коровьи шкуры, их темные лица с вывернутыми ноздрями и широченными пастями, в которых сверкали ряды острых зубов. С факелом и секирой, кюна Хёрдис стояла всего в нескольких шагах от них и смотрела на вереницу пещерных троллей с яростной требовательностью во взгляде. Она смотрела так, будто сама же создала этих чудовищ и твердо знала, что они не нарушат ее волю.
В общем, почти так оно и было. Кюна Хёрдис еще двадцать семь лет назад разучилась хоть чего-то бояться, а бергбуры обычно не трогают людей, если их не злить.
Спускаясь с горы, бергбуры шли медленно, принюхиваясь на ходу: они искали своих коров. Длинные лапы сжимали каменные топоры, полосками кожи прикрученные к деревянным рукоятям, у иных оружием служили камни, но, право же, оружие было едва ли нужно этим чудовищным скотоводам, чей кулак легко мог убить и быка. Один за другим, сперва вереницей, а потом толпой, они спускались в долину, все быстрее и быстрее, и звук их шагов уже напоминал грохот камнепада.
– Вперед, Племя Камней! – ликующе кричала сверху кюна Хёрдис. – Найдите их! Покарайте их! Я им покажу, как выгонять меня из моего собственного дома! Они еще узнают, с кем связались!
То, что происходило дальше, больше походило на страшный сон. Многие из пленников проснулись, услышав вдалеке быстро приближающийся топот каменных ног, но веревки не давали им встать. Поднялся крик.
– Это бергбуры! Бергбуры! Они пришли за своим стадом! – наперебой вопили пленники. – Проснитесь же! Они растопчут нас всех!
Каменный грохот все нарастал, заглушая визги и вопли. Теперь проснулись и туалы, но, как всегда в ночной темноте, только мотали головами, не в силах взять в толк, что происходит. Когда в круг света затухающих костров ворвалось первое чудовище, черное и дикое, с яростно горящими голубым светом глазами, с оскаленными зубами в широкой пасти и с поднятой дубиной в узловатой лапе, туалы могли принять это только за ночной кошмар. Но сила этого кошмара была так велика, что мигом подняла их на ноги и заставила защищаться.
Наконец-то Ниамор сын Брана нашел себе достойных противников; с грозным ревом вождь схватил свой длинный двуручный меч и бросился на бергбуров, но удар дубины отшвырнул его в сторону, и он отлетел, как сухой лист.
Над темной долиной висел беспорядочный истошный шум: ревели бергбуры, кричали туалы, вопили и визжали беспомощные, связанные, лежащие на земле пленники, которые не могли даже уйти из-под топающих рядом с их головами каменных ног.
Тут и там вспыхивали схватки, когда трое-четверо туалов пытались противостоять одному бергбуру, но из этого мало что выходило: своими дубинами, каменными топорами, просто могучими лапами бергбуры расшвыривали воинов Туаля, ломали шеи и хребты, разбивали головы, топтали своими тяжелыми ногами.
К темному небу взлетали неистовые крики ярости и боли, и туалы один за другим обращались в бегство. Собирая последние силы, они бежали прочь, прятались за камнями, рассеивались за пределами разорванного «колдовского облака». Что-то кричала Слайне, подняв руки к небесам и умоляя далекое солнце дать хоть немного силы своим гибнущим детям. Мимо нее бежали воины, преследуемые бергбуром; конец обломанного ствола, которым тот пользовался в качестве оружия, задел ее, и она упала.
Ниамор сын Брана, оглушенный, очнулся, когда чародейка свалилась на него; в полубеспамятстве он пополз в темноту, волоча за собой бесчувственное тело Слайне. Она была их единственным щитом в этой дикой, жуткой, яростной ночи, и Ниамор, не зная, не стал ли он уже вождем без дружины, отползал подальше, стараясь сохранить этот щит хотя бы для самого себя. Никому из своих он помочь не мог, и войско было рассеяно в считанные мгновения.
Быстро завладев полем битвы, бергбуры не преследовали врагов. Их коровы мирно стояли на ближайшем склоне, облизывая камни. С радостным ревом бергбуры окружили свое стадо и погнали прочь. Ни до чего другого им не было дела.
Едва затих топот каменных ног, как на склоне горы замелькали огни: из пещеры бежали с факелами те, кто прятался вместе с кюной Хёрдис. Связанные пленники встречали их криками, плачем, стонами: многие были ранены, попав под ноги убегающим и дерущимся, и все не помнили себя от ужаса. Люди кюны немедленно принялись за дело: женщины резали веревки, поднимали уцелевших, занимались ранеными; мужчины искали и добивали оставшихся поблизости туалов.
