– А как же ты? Она же хватится. Я уйду, а ты останешься. И тебя же первого заподозрят. Как ты будешь выкручиваться?
– Придумаю что-нибудь. Я не маленький, справлюсь.
Сэла вздохнула и крепче сжала его руку. Она верила, что Торвард справится, но все же мысль о том, чтобы уйти, оставив его здесь, мучила ее. Пусть за все эти месяцы они говорили всего несколько раз – теперь Торвард казался ей ближе брата. Весь ее мир сосредоточился на нем.
А Торвард сейчас думал о том, что она ему сообщила. Новость о «Рогатом Боге» перекликалась с намеками самой Эрхины и жриц, уже дававших ему понять, что его ждет нечто весьма почетное. Так вот к чему ведут ее многозначительные, пристальные и огненные взгляды, от которых у него замирает сердце и по коже пробегает горячий озноб. Но… и тут обманула! Торвард едва не выругался, несмотря на близость священного сада. Он думал, наивный, что Эрхина отвечает на его любовь, – а она просто назначила его исполнителем обряда!
А может, она по-другому и не умеет? Может, она и любить умеет только как Богиня – в обряде? Но и это, надо сказать, неплохо, и не зря за этот «обряд» веками соперничают самые доблестные воины острова Туаль. И он правильно делал, что выжидал: для успеха следует дождаться, пока она сама, так сказать, «возьмет его за уши» и потребует любви. Здесь так принято.
Она выберет его «священным супругом»… Какая же это будет злая насмешка: она отвергла его, когда он пришел к ней конунгом, и принимает, когда он явился рабом! А может быть, ей такой мужчина и нужен – раб. А значит, только раб и будет для нее мужчиной… Но этот внезапно найденный путь к ее благосклонности не обрадовал Торварда. Ведь он не раб, а значит, она выберет, по сути, не его.
Но, может быть… В конце концов, она еще так молода – ей всего двадцать два года, она еще не знает ни жизни, ни себя. Она слишком испорчена всеобщим преклонением и сознанием своей необычайной, возвышенной, божественной судьбы. Она совершает очень большую ошибку, подстерегающую, увы, всякого, кто ищет мудрости: она слишком довольна тем, что уже имеет, и этот тяжкий груз мешает ей идти дальше. Так мешает, что она уже давно идет назад, не замечая этого. Но, может быть, если она соизволит полюбить его хотя бы в чужом облике, ее сердце проснется и научит ее всему тому, что сейчас заслоняют от глаз честолюбие и гордость?
А если не проснется… Тогда в ход пойдет черный камень. Эрхина сама поставила его в такие условия, что в этой битве ему некуда отступать.
В день Праздника Цветов все в Аблах-Бреге и вокруг поднялись еще затемно, и к рассвету вся широкая луговина перед священным холмом кипела от множества народа. Туалы нарядились в зеленые рубахи, платья, плащи, головы их украшали венки из травы и весенних цветов, перевитые белыми лентами. Люди были веселы и возбуждены, как на свадьбе в собственном роду. Сегодня отмечалось величайшее событие каждого года – священный брак Земли и Неба, Великой Богини и ее супруга, Рогатого Бога Солнца и Повелителя Тьмы. Тех, кто выглядит противоположностями, но слияние которых продолжает жизнь во вселенной. Сюда собрались туалы со всего острова, чтобы увидеть свою Богиню в день ее священной свадьбы, и недавние события вокруг нее разогрели всеобщее любопытство и возбуждение горячее обычного. Весь Туаль до самых отдаленных от Аблах-Брега побережий уже полнился слухами о чужеземце, который убил военного вождя, и всем не терпелось узнать, кого же она выберет: этого чужеземца или все же кого-то из туальских воинов?
Эрхина, одетая в белое, украшенная золотом, с черным поясом Богини, появилась в воротах нижнего вала с первыми лучами солнца. Ворота, с особым старанием начищенные к празднику, сияли, как золотые, и казалось, что сама Богиня выходит навстречу людям из Иного Мира, дверь которого приоткрывается лишь восемь раз в году. Сейчас, в Праздник Цветов, дверь между мирами открывалась на рассвете.
Народ радостными криками приветствовал свою Богиню, и она отвечала словами Напутствия. Его здесь привыкли слышать из года в год в дни священных праздников, каждый знал его на память, но каждый раз оно заново вызывало в сердцах восторг слияния с Богиней:
Собирайтесь ко мне, вы, о дети Земли,
Все, кто тайны постиг и кто жаждет постичь;
Научу я тому, что неведомо вам,
Научу вас я песням во имя Луны.
Я, Богиня – души бесконечный восторг,
Я есть радость земли, и любовь – мой закон.
Пусть же чистыми будут все мысли твои,
И с пути не сверни, устремляясь к мечте.
Я есть тайная дверь в Вечной Юности Мир,
Я – священный сосуд, полный жизни вином.
Я – Котел Черридвен, где бессмертье кипит,
Человечьим сердцам я блаженство дарю.
После того как Богиня скрылась, народ отправился в лес за большой елью. Ель срубили, очистили от ветвей, оставив только вершину, и торжественно понесли опять на площадку перед воротами. По пути хором пели:
Благословенно будь это дерево,
Несущее в себе нашего Повелителя,
Которое скоро войдет
В нашу Мать-Землю!
В самой середине площадки красовалась яма, которую перед каждым праздником заново расчищали. Жрица Торхильд вылила в яму соленую воду, а народ вокруг снова пел:
Земля-Мать, пусть этот дар
Подготовит тебя к принятию
Супруга твоего, нашего повелителя!
Принесенную ель обвили красными и белыми лентами, в знак встречи здесь смерти и возрождения, женщины привязали на нее множество букетиков фиалок. Многие подходили к дереву и, чем-нибудь острым порезав или уколов себе руку, брызгали кровью на ствол, принося жертву дереву и помогая таким образом плодородию земли. Жрица, окунув палочку в сосуд с маслом, наносила на ствол крестообразные знаки солнца.
Весь день после того вокруг священного дерева торжественно кружились обрядовые танцы и по долине разносилось пение:
Три чуда есть: рождение, жизнь и смерть,
Приход зимы сменяет сладость лета,
И восемь раз в году мы свой сплетаем круг,
Из года в год идем за кругом таинств.
Друг друга обгоняют свет и тьма,
Сменяет солнце ночь, сама сменяясь светом.
Так нам достались в дар от наших предков
Сказания о Боге и Богине.
Король Теней Рогатый по ночам
Верхом на диком ветре в небе мчится,
А днем же он – Зеленый человек,
Что по лесным полянам в чаще бродит.
Она же может быть девицей юной,
Плывущей в полночь в лодке под Луной,
Но срок придет – и сделается вновь
Старухой древней, шепчущей заклятья.
Так будем петь в честь Бога и Богини,
И танцевать в кругу, в объятье тесном,
А час придет – и на спине Оленя
Помчимся мы в Чертоги Возрожденья.
Эрхина, ее приближенные-жрицы, Торвард – никого из них Сэла с самого рассвета не видела. Они были на вершине холма, в храме, где творили свою часть праздника, скрытую от глаз непосвященных. Но Сэла провела счастливейший день: среди народа никто не знал, кто она такая, и она веселилась вместе со всеми, кружилась вокруг священного дерева и пела, сливаясь с толпой в одно целое и чувствуя, как ее дух, согласно с общим духом народа, стремится к духу Богини. В Аскефьорде, где все было слишком знакомо, люди отвлекали все ее внимание на себя, а здесь она чувствовала себя наедине с самой Фрейей. Земля была невестой, трепещущей в ожидании своего священного супруга, и встреча их даст начало мирозданию, обновит и пополнит жизненные силы всего живого.
