Сыны степей заревели и возобновили неистовый натиск, воодушевленные словами своего вождя.
Вперед против Угрришата выступил следующий гном, но орк уже знал, с кем имеет дело. Он размахнулся ятаганом, взяв несколько выше шлема, намереваясь ударить так, чтобы обезглавить врага одним широким ударом. Окровавленное лезвие неожиданно для вождя пришлось в пустоту – противник и в самом деле был небольшого роста. Ответный же выпад оказался такой силы, что сбил могучего орка с ног и, разрубив грудную пластину, оставил широкую резаную рану на теле. Сразу же хлынула кровь.
– Что за?… Гррх… – Угрришат попытался подняться.
Гном в синеватом доспехе, почти полностью покрытом кровью, с виднеющейся из-под стали огненно-рыжей бородой, походил на древнего духа битвы, вылезшего из котла кипящей крови. Он размахнулся секирой, намереваясь последним ударом прикончить этого гигантского орка, но тут прямо под лезвие выскочил другой зеленокожий, вооруженный кривым мечом и большим боевым ножом. Новый враг получил сполна, упав на землю с перерубленными ногами. Орка тут же добили товарищи гнома по лейдангу, но его смерть позволила другим степнякам, стремительно налетевшим на их шеренгу, вытащить раненого гиганта из-под удара. Впрочем, Двинн Гареон, Щит Ахана, особо не переживал на этот счет. Врагов кругом оставалось еще навалом.
Сразив очередного противника, гном вдруг понял: что-то изменилось. Орки больше не лезли под их секиры, напротив, они отступали. Очень скоро отступление превратилось в повальное бегство. Вся зеленокожая орда устремилась в узкую горловину, пробитую в кольце окружения, остатки войска бежали прочь. Сражаться продолжали только четыре громадных тролля, удерживающие узкое ущелье – проход из долины Стальных пещер. Стрелы людей догоняли бегущих, увеличивая их и без того огромные потери. Двинн пожалел, что гномы не могут тягаться с Урзаг в скорости, не то сегодня живым не ушел бы ни один из орков.
Но в любом случае, это победа.
– Ну что, все кончено, как считаешь?
Гном обернулся, услышав знакомый голос, и увидел Ильдиара.
Магистр Священного Пламени выглядел уставшим и тяжело дышал, его белые доспехи были перепачканы вражеской кровью, но сам паладин не пострадал.
– Думаю, что враг сломлен, – сухо ответил Щит Ахана.
– Они бегут. К сожалению, их последний удар я упустил из виду, и это позволило им уйти. Признаюсь, я уже считал их командира полным болваном в тактике, но это… Сначала мощный удар на прорыв, затем подставить троллей, их все равно пришлось бы бросить… Да, думаю, это было лучшее, что он мог сделать сейчас.
– Но все-таки это победа, разве не так?
– Конечно, Двинн. Мы спасли многих. Но многих не спасли, к сожалению…
– Война есть война. – Гном пожал плечами. – Вас, людей, хлебом не корми, дай только слезу пустить по благородному поводу.
– На то мы и люди, – тихо ответил Ильдиар…
* * *
Разбитое войско орков уходило, вырвавшись из, как уже казалось, окончательно захлопнувшейся ловушки. Две трети верных сынов Х’анана, весь цвет племени, остались лежать мертвыми на поле брани. Погибли почти все младшие вожди-атаманы, пали все шаманы, в том числе и старый Улуг, были потеряны послушные и сильные тролли, которых воспитывали много лет. Сам Угрришат Железный Сапог был ранен в бою и лежал без сознания. Раны на его теле перетягивали полосы из грубой ткани, грудь тяжело вздымалась в лихорадке, и было неизвестно еще, выживет он или нет.
Ваштаргх шел рядом с носилками из воловьих шкур, на которых двое орков несли впавшего в беспамятство вождя и молил Трех Великих Зверей помочь. Х’анан свидетель, он сделал все, что мог: вытащил раненого Угрришата из схватки, организовал прорыв, в нужный момент бросил на врагов замешкавшихся троллей…
Вождь должен выжить, обязательно должен! Эх, если бы в племени выжил хотя бы один шаман, он, наверное, смог бы что-нибудь сделать. А так оставалось лишь молча идти вперед и, злясь на всех и вся от собственного бессилия, уповать на милость Х’анана и Трех Великих.
Ваштаргх яростно зарычал от злобы на проклятых белокожих и тут же оглянулся. К счастью, погони не было – враги были слишком измождены, чтобы преследовать их.
Ничего, успокоил себя орк, еще до того, как ухмыляющийся с небес Шагод скроется за горизонтом, племя выйдет к равнине, ни усталость, ни голод их не задержат в пути. Они дойдут до своих, доберутся до армии Великого Грышгана, и тогда храбрый Угрришат вновь поднимется и поведет их за собой. А потом… Потом орки вернутся и отомстят…
* * *
Сэр Ильдиар де Нот устало опустился на камень. Вокруг изнуренные боем люди садились на холодную, покрытую вытоптанным снегом землю. Дыхание паладина было еще хриплым, но жар битвы отступал.
По всей долине лежали мертвые орки и люди. Кроме того, было около трех десятков длиннобородых тел – гномы, казавшиеся такими неуязвимыми, также оставили своих на этом бранном поле. Снег превратился в грязное месиво из крови и пепла.
Люди, понурив головы, бродили по долине – искали выживших. Вон какой-то гном с размаху опустил секиру на грудь раненого степняка. Орк перестал шевелиться; секира вновь поднялась, но уже с грязью и снегом на лезвии – пробила ребра до самой земли. Другие гномы сбрасывали мертвых орков в пропасть. Один воин крикнул, отгоняя наглую ворону от тела павшего товарища. Выжившие маги оказывали помощь раненым – почти каждому из войска бывших защитников заставы.
– Как он? – спросил Белый Рыцарь двух воинов, склонившихся над распростертой фигурой в изорванной алой мантии.
– Это молодой маг огня, – ответил один, – обожгло пол-лица, но жить будет.
К раненому волшебнику подошел другой, облаченный в синий плащ – старый Водный маг, который сам едва держался на ногах. Старик склонился над собратом в науке, начал колдовать над ним. На глазах ожоги отступали, но щека и скула почернели, и такими должны были остаться до самой смерти – столь страшные раны не заживляются полностью.
Ильдиар вздохнул и огляделся: всюду тела и оружие… Трупы перемежались багровыми лужами, вороны стаями кружили над долиной. Здесь собрались уже, наверное, сотни черных падальщиков, и летели еще и еще. Славный пир будет у них нынче…
Раздался грохот – Дор-Тегли сбросили в пропасть остатки колдовского тотема, вслед ему понеслись изощренные гномьи ругательства…
– Милорд, – к Ильдиару подошел тот самый волшебник, который так ловко «превратил» людей в гномов. Желтая мантия чародея была вся в кровавых пятнах, рука перевязана.
– Слушаю вас, господин маг… – Граф горько вздохнул, глядя, как гномы укладывают рядами его мертвых соратников.
– Мое имя Ахтиан. Простите мое любопытство, милорд, но скажите, каким чудом вы оказались здесь?
– Исключительно волею Аргиума, покровителя всех путешественников… Это очень долгая история.
– Милорд, я хочу, чтобы вы знали: вы стали для этих людей воплощением надежды… – Ильдиар удивленно поднял взгляд. Иллюзионист пристально глядел в его глаза. – Воплощением надежды на победу в этой войне.
