– Хватит, Гарра! – заревел вождь. Только войны с морским народом ему и не хватало. Ведь в своих глубинах они неуязвимы для орков, а орки находятся в постоянной опасности быть потопленными тритонами и русалками. – Я сказал, отпусти!
Орчиха нехотя послушалась, и русалка, ударив ее напоследок хвостом, скрылась в черных глубинах.
– Зачем ты это сделала, Гарра?!
– Эта уродина целилась в меня трезубцем…
– Она тебе не угрожала! – Вождь, казалось, сейчас взорвется, и было непонятно от чего: смеха или злости. – Ты ей безразлична, они с помощью трезубцев рыбу ловят, дура!
– И все же, мой вождь…
Все на «Морском Змее» и «Гадрате» надрывали животы от смеха.
– Твой вождь тебя наказывает. Сегодня ты не получишь мяса и вина. Сама виновата…
Орчиха нахмурилась и сердито отвернулась.
Корабли плыли на юг. Черный «дракон» плелся в кильватере юркой ладье. Кормчий Джеральд Риф, орк Гшарг и бывший сотник Логнир сидели в каюте Рифа на «Змее». Они вели беседу и пили вино, прямо как в каком-нибудь светском обществе, если бы орк не развалился широко в кресле, не забыв закинуть ноги на стол, громко не хлебал вино из кубка и постоянно не отрыгивал. На столе стояли свечи, под подволокой каюты раскачивался кованый канделябр, там тоже потрескивали огни. Тени плясали на стенах, а головы морских животных, прибитых над столом, приобретали зловещие очертания. Только сейчас Логнир заметил, насколько у них длинные клыки и как пылают наполненные предсмертной яростью глаза.
– …Это все понятно, но скажи, Логнир, в чем твой интерес? – спросил зеленокожий кормчий «Гадрата», после того как ему рассказали о цели путешествия.
– Я же уже говорил, уважаемый Гшарг: мне нужны только статуи.
– Но зачем тебе эти каменюки, они ведь не стоят, поди, ничего? Говори все без утайки – даю тебе слово морского вождя, что твое останется твоим, никто не посмеет на него посягнуть, так же, как и на ту тайну, что ведет тебя по морю.
– Ладно. Я вам доверяю – все-таки скоро, может быть, придется драться бок о бок, чтобы забрать сокровища. Итак, я ищу две не просто какие-нибудь, а совершенно определенные статуи. Статуи Дрикха и Тиены.
– Мертвых Богов? – удивился Риф.
– Я обязан жизнью эльфийской принцессе, – собеседники слушали его, затаив дыхание, – и она мне рассказала, что их народ отмечен Вечной Скорбью из-за гибели их богини. Когда-то в незапамятные времена она создала свою Боевую Чашу, которая веками считалась утерянной. Но не столь давно эта Чаша вернулась к эльфам, а вместе с ней вернулась надежда. Надежда на то, что богиня жива, ведь ее Чаша, как оказалось, уцелела в Войне Титанов…
– И что же? – перебил его орк. – Кому какое дело до всей этой мистики?
– У эльфов есть много пророчеств. Так вот, в одном из них говорится, что Тиена вернет своему народу Чашу, чтобы народ вернул в мир ее саму, назовем это так. Все очень запутанно, но все их Пророчества сходятся в одном: пока Тиена не заберет свою Чашу обратно, эта самая Чаша представляет невероятную опасность для самих эльфов.
– Я не понял ни-че-го, – признался орк. Он честно пытался состроить задумчивое выражение морды, но у него не вышло.
– Неважно. Пророчества Ор-Гаэнна, вырезанные на стенах Ледяного прохода, гласят, что скоро, очень скоро, эльфам придется либо вернуть свой долг богине, либо уйти в небытие, если Чаша Тиены наполнится до краев. Чем она переполнится – я не знаю, как не знала и та, что поведала мне все это. Но тогда эльфам, да и всему окружающему миру, придет конец, на их языке это звучит как Вермириллен, Конец Времен.
– Что ж, я не возражаю, чтобы их богиня прикончила всех своих вечно молодых демонов, – сказал орк, прихлебывая из кубка корсарское вино.
– Это отразится не только на эльфах… но дело не в этом. Спустя десять веков после появления Пророчеств Ор-Гаэнна, Первая Ведьма Иньян прорекла, что судьба их народа не будет предрешена, если эльфы помогут своей богине вернуться. По ее словам, для этого потребуется гигантский ритуал, проведенный на месте ее гибели – на поле Азурах-Арибе, Кургане Времени.
– Никогда не слышал о таком, – задумчиво проговорил Риф.
– Никто не знает, где он находится, – пояснил Логнир. – Это может открыть лишь Дух Тиены. А он это откроет только тогда, когда будут собраны три величайших артефакта, оставшихся после богини: локон ее волос, наконечник копья, которым она повергла генерала Бансрота Кхир’дагруса, и ее Боевая Чаша. Потом вроде бы нужно провести еще один ритуал, я точно не знаю, но в результате откроется местоположение Азурах-Арибе, и тогда…
– Тиена вернется в мир?
– Так думают эльфы. И вот я плыву в Тириахад, где стоят статуи Тиены и ее супруга-бога Дрикха, в каменной плоти которых и находятся артефакты. В статуе эльфийской богини – локон. Что внутри Дрикха и зачем это нужно, я не знаю, но это тоже требуется забрать.
– Скажи честно, зачем тебе это? – серьезно спросил Логнира Гшарг. – Зачем такому парню, как ты, влезать во все это? Это пахнет войнами богов. Боги живут на небе, орки, белокожие и прочие – на земле. Поверь: я далеко не трус, но то, что ты сейчас рассказал, приводит меня в такой ужас, что… Скажи просто, зачем тебе это нужно?
– Надо же отплатить за свое спасение эльфийской принцессе. – Логнир отвел взгляд.
Было видно, что не только оплата своего долга движет им, но что-то еще, и он это не собирается никому… Бах! Сильный удар сотряс борт. Гшарг слетел с кресла, свечи упали на стол, бумаги, сваленные там без какого-либо порядка, тут же загорелись.
– Что за…
– Снять паруса! Живо, собаки! – раздался с палубы рев боцмана, и в борт ударило еще раз. Засыпав начинающийся на столе пожар солью, мешочек которой он утром, к счастью, велел принести себе из трюма на пробу, Риф побежал к двери, но корабль опять тряхнуло, и его бросило на переборку.
– Жив? – воскликнул Логнир, помогая кормчему подняться.
– Что это было? – спросил тот.
Орк застыл, к чему-то прислушиваясь. Внезапно он развернулся к кормовой стенке каюты и закричал:
– Ложись!
В темени окна вырисовывалось нечто поднимающееся от воды, какая-то большая черная тень.
Люди поспешили последовать его совету – и вовремя. Новый удар сотряс «дракона», по каюте полетели свитки, бочонки и кружки, головы чудовищ срывались со стен.
– Наверх! – первым вскочил с дощатого пола орк, устремился к двери и распахнул ее.
Люди последовали за ним, оказавшись на площадке: отсюда вели два трапа, один вниз, на главную палубу, другой – вверх, на кормовую надстройку.
– Что это такое? – закричал Логнир, следуя за кормчим. – Что за чудовище?
Ночное небо прорезали молнии. Тучи сошлись над головой пурпурно-черным пологом. Лишь только сотник покинул каюту, как его обдало, будто из ведра, ледяными брызгами. Сперва он подумал, что это ливень, после понял, что ошибся.
