Чужак взмахнул клинком, подзывая Логнира. Он был примерно его роста, может, чуть ниже. Во тьме человек в плаще разглядел лишь контуры крепкого тела, у врага были жилистые руки и сильные ноги.
Логнир Арвест рассек клинком воздух перед собой, противник ловко отступил, присев на полусогнутых ногах, и ушел вбок. Ответная атака незнакомца была необычайно стремительна и опасна. Поворот на полтела – неуловимый выпад, и сталь проскальзывает всего в нескольких дюймах от виска солдата.
Ну все! Казалось, полностью позабыв о защите, Логнир перешел в наступление. На незнакомца обрушились удары клинка бывшего сотника: скользящие выпады, резкие рубящие, удары по дуге, обманные приемы. Хоть застава осталась в прошлом, мозолистые пальцы хорошо помнили рукоять меча. Но чужаку все было нипочем – он ловко уклонялся, кружа вокруг явно выдыхающегося человека… Горл, мерзавец, и его дружки даже не подумали о том, чтобы вмешаться, и продолжали прятаться в стороне и нагло глазеть, с интересом наблюдая за схваткой.
За спиной хмыкнули, и Логнир на миг отвлекся. Воспользовавшись этим, незнакомец присел на одно колено, ловко уйдя от пронесшегося над головой клинка, и совершил стремительный выпад кривым ножом снизу вверх. Капюшон бывшего сотника сорвало ветром, по щеке протянулся широкий порез. Противник резво отскочил на шаг, собираясь атаковать вновь.
Логнир застыл и провел рукой по лицу – пальцы были в крови… На следующее движение чужака бывший королевский солдат уже не успел отреагировать. Незнакомец с силой оттолкнулся от палубы и прыгнул вперед, выставив перед собой колени. Застывший на месте Логнир не смог увернуться, и чудовищный удар пришелся точно в грудь. Перед взором капитана Арвеста за один миг промелькнули раскосые черные глаза, узкие скулы и длинные клыки… это было женское лицо. Неведомой тварью, прокравшейся ночью на корабль, оказалась женщина!
Логнир упал на палубу, враг уселся на него верхом, крепко держа его за плечи. Глаза женщины яростно сузились, длинные клыки блеснули в лунном свете. Орчиха наклонила голову и… усмехнулась.
– Как твои дела, человече? – хрипловато дыша прямо ему в лицо, спросила она и мерзко слизнула кровь с его щеки.
– Гарра, будь ты неладна! – простонал Логнир. Он узнал ее. Мнимым монстром оказалась воительница из дружины морского вождя орков Гшарга, друга их капитана. Гарра отличалась диким нравом (собственно, как все орки), а также страстью к сомнительным удовольствиям – в виде безумных драк, странных шуток и лишенных всяческого смысла поступков. Но при этом она была отличным воином, искусным охотником и верным товарищем.
Логнир столкнул с себя женщину и со второй попытки с трудом поднялся на ноги при помощи той же орчихи. Даже дышать было больно, ребра в груди, казалось, изошли трещинами.
– Мерзавка… – прохрипел Логнир. – Ты же меня чуть не убила! Ребята тебя едва не изрешетили из арбалетов!
– Они-то меня сразу узнали, как и я их, – усмехнулась она так, что из-под нижней губы задорно выполз острый клык.
– Хранн Милостивец… мои ребра…
– К утру пройдет, – посулила воительница. Из темноты раздавался невероятно мерзкий и раздражающий хохот матросов, с превеликим удовольствием глазевших на унижение бывшего солдата трона. Корсары, что с них взять?..
– Что ты здесь делаешь? Или просто вышла прогуляться и попутно поколотить меня?
– Логнир, я принесла послание от вождя.
Она вытащила свиток из глубокого выреза на облегающей тунике. «Хоть и орчиха, но привычки те же, что у всех баб», – с досадой подумал Логнир, почему-то вспомнив эльфийскую принцессу… Гарра протянула ему послание, человек взял и, разворачивая бумагу, хмуро спросил:
– Почему ты просто не позвала? Зачем все это представление?
– Во-первых, Логнир, вождь приказал соблюдать тишину, а во-вторых, мне эта драка принесла несказа-а-анное удовольствие.
– Эх, орки-орки… Я с тобой напрочь лишился разума, Гарра: здесь же ничего не видно! Идем будить нашего любезного кормчего, нечего дрыхнуть, когда здесь такое творится… – Женщина уже развернулась к трапу, когда Логнир возмущенно воскликнул: – Эй, куда собралась! Думаешь, можно мне просто так ребра отбивать? Давай-давай, помогай…
Гарра подхватила его под руку и буквально поволокла к капитанской каюте, а вслед им неслись насмешки неугомонных корсаров. Но только орчиха и бывший солдат исчезли из виду, как Горл с товарищами поспешили вернуться на свои места и вновь зажечь фонари – они-то знали, насколько у капитана бывает «радужное» настроение, если его будить посреди ночи. Ребра Логнира нещадно болели, и он на чем свет стоит клял про себя Гарру, что сперва набросилась на него, а сейчас стиснула его грудь своей рукой настолько сильно, что ему стало нечем дышать.
Так, почти в обнимку, человек и орчиха подошли к юту. Гарра заволокла Логнира по трапу на надстройку, и они оказались у дубовой двери с занавешенным изнутри круглым окном. Прямо на стене над притолокой сидел небольшой зверек, сонно свесив голову и изогнув шею. Широко раскрыв пасть, он обхватывал клыками большой стеклянный футляр. Лишь вблизи можно было разглядеть, что этот странный зверек – всего лишь искусно выкованное украшение, крепко удерживающее потухший фонарь. Матросы не решались подходить к этой двери слишком близко даже для того, чтобы вновь разжечь погасший фитиль. Капитанскую каюту все старались обходить стороной, словно заброшенный двор, где живет большая злая собака.
Бывший королевский сотник постучал в дверь. Ничего. Логнир снова постучал – уже сильнее, от таких ударов, наверное, мог бы проснуться весь корабль. Наконец изнутри сперва раздались кряхтенье и грязная ругань, а после к ним добавился звук нарочито шаркающих шагов. Дверь распахнулась, и на пороге показался заспанный человек с медно-рыжими волосами, неряшливо спутанными и разбросанными по плечам. Капитан был обнажен по пояс, черные бархатные штаны он заправил в высокие остроносые сапоги с пряжками – должно быть, так и свалился на свою кровать (единственную на судне!), не снимая обуви. В петлях на кожаном ремне у рыжеволосого висели три его неизменных кинжала: один с прямым клинком, два – с изогнутыми, как серп луны. Лицо кормчего «Морского Змея» выглядело столь помятым, будто он не поднялся только что с мягкой перины, а вышел из столкновения с подводным рифом. В ушах капитана поблескивало множество серег-колец – каждая из них, как это принято у кормчих Сар-Итиада, вдевалась за переход судна через океан. Судя по их количеству, этот человек, казалось, только тем и занят, что совершает долгие и опасные плавания от берегов Ронстрада к землям Роуэна протяженностью в семьсот морских миль. Капитан очень походил на зверька, висевшего над дверью каюты. Нос его был слегка вздернут, а в уголках глаз морщинки сложились в извечный недоверчивый прищур. Да и зловещая улыбка, застывшая на губах человека, которого разбудили спустя час после того, как он заснул впервые за седмицу, походила скорее на звериный оскал.
– Кому здесь «кошек» дать? У кого спина зажила-затянулась? Как вы смеете, собаки, будить своего капитана? – Джеральд Риф, широко и с подвыванием зевая, потер заспанные глаза.
