Они снова были в безопасности, снова пили вересковый мед и заедали его вкуснейшей жареной олениной. Все как тогда, перед отбытием в горы… За исключением того факта, что теперь их было не восьмеро – одного гномы оставили там, на Севере, в заснеженных и обледенелых местах, откуда они бесславно ретировались, убегая от грозного Лаграона – ужасного и беспощадного чудовища.
– Ну, что скажете, господа охотники за сокровищами? – Дори хмуро оглядывал всех сидящих за столом. И храброго Кили, и поникшего извечного неудачника Лори, и Долдура, брата погибшего Хонира, и печальных чернобородых близнецов Голари и Конари, и простуженного красноносого Ангара.
Непутевый взял слово:
– Я скажу, друзья мои, вот что… – Он прервался. В этот момент дверь таверны распахнулась. На пороге показался высокий старик в потертом черном плаще и нахлобученной на лоб остроконечной шляпе; за плечами висела дорожная котомка, опирался он на длинный резной посох. Если не знать, что все маги королевства заняты войной, можно было бы с уверенностью сказать, что сюда только что вошел самый что ни на есть настоящий волшебник – такого необычного вида был странник. Не обращая никакого внимания на возможное положение наглого старикашки, гном Ангар разъярился пуще прежнего. Стоило только отвориться входной двери, как тут же воскрес чудовищный кашель, словно поднятый некромантами из небытия. В последний раз Непутевый болел двадцать четыре года назад, и тогда он едва не умер от насморка и режущего, будто мечами по горлу, кашля, теперь все вернулось, поэтому ясно, отчего Дортан был так зол, даже если отбросить их трагическую потерю и минувшие неудачи с поиском клада.
– Да что же это такое? – сердито прохрипел Непутевый собратьям, указывая на то, что вслед за вошедшим стариком в общий зал проник злой ледяной ветер, принесший с собой хлопья снега.
– Эй! – крикнул Ангар страннику, который осматривал таверну, так и не догадавшись затворить за собой дверь. Гном со все возрастающим раздражением следил за ускользающим на улицу теплом и был готов самолично вскочить с места и вышвырнуть во двор наглого посетителя. Но разум все же возобладал над яростью, и Дортан не стал затевать потасовку, к которой был и морально, и физически не готов, – глубоко вздохнув, он обронил:
– Уважаемый, поскорее закрой дверь!
– Конечно-конечно, – быстро ответил вошедший и прикрыл дверь. Тут же исчезли и холод, и снег.
– Так вот, – Ангар еще раз чихнул и поплотнее завернулся в толстую медвежью шубу, – я хотел сказать, что мы должны вернуться…
– Это и так понятно, нам нужно забрать тело Хонира, – перебил его Дори, – но что ты предлагаешь?
– Я предлагаю найти кого-нибудь, чтобы дракон сожрал не нас, пока мы будем забирать тело Хонира… а вот хотя бы тех ребят. – Непутевый ткнул через плечо на двух сидевших поодаль людей-наемников.
– Не смеши меня, Ангар, – прошептал Долдур. После гибели брата в ущелье Странной Руны он все время почему-то говорил шепотом. – Ты не видел Лаграона, а я видел. Это же трусы чистой воды! Посмотрите на них: они не пойдут на заведомую смерть… да и попробуй найди таких, кто пойдет…
– Долдур прав: никого нанять мы не можем, – заключил Кили. – К тому же чем, позвольте спросить, мы заплатим наемникам? А что, если обратиться к сородичам? Я видел здесь на площади Алигенты торговца сталью из Грон-Каррага.
– Нет, – начал Голари, оглядывая своими зелеными глазами таверну, – и к сородичам мы пойти не можем, ведь…
– …нужно будет потом объясняться со старейшинами, почему мы вообще здесь очутились, – закончил речь брата Конари.
– Я свободный гном, и мнение кланов меня не интересует, – гордо прокашлял Ангар.
– Но не все здесь свободные, правда, Лори?
Арбалетчик не успел ответить, как Дортан закричал в сторону входа:
– Эй, ну там, у двери!
Теперь на фоне ночи стоял высокий человек, полностью закутанный в изорванный серый плащ; черные волосы грязными лохмами выбивались из-под капюшона, натянутого на самые глаза; немытые руки с длинными потрескавшимися ногтями заметно дрожали от холода. Дерганый посетитель кого-то высматривал в таверне и, словно нарочно намереваясь позлить Дортана, тоже не спешил закрывать за собой дверь.
– Боюсь, твой насморк не пройдет к праздникам, – невесело усмехнулся Дори.
– Что, совсем мозги себе отморозил?! – раздраженно воскликнул Ангар, не обращая внимания на слова друга. – Дверь закрой!
Странный чужак бросил равнодушный взгляд в сторону компании гномов, но все же не стал препираться и счел за лучшее поскорее прикрыть дверь. Он отряхнул с плеч снег и, пройдя через весь зал, подошел к старику, что появился всего за несколько минут до него – видимо, они были знакомы, ибо бесцеремонность, с которой он подсел на свободную лавку, была просто безмерной – гномы за такое точно ткнули бы в глаз. Догадка охотников за сокровищами оказалась, судя по всему, верной: вскоре после перешептывания с незнакомцем старик заказал ему ужин.
– Нет, все-таки верескового меда славнее, чем здесь, я не пивал нигде… – Рубин поставил перед собой пустую кружку. – Но вернемся к нашему делу. Итак, кто что может предложить?
– Я предлагаю пока переждать, – сказал Лори. – Дождаться большой ярмарки, праздников, а уж потом решать… к тому же Ангар полностью выздоровеет, если будет на то воля Дрикха.
– Значит, остаемся в Истаре еще на две седмицы, – подытожил глава предприятия, – если ничего не надумаем – расходимся по домам.
– Я все равно вернусь в ущелье Лаграона – душа моего брата требует мести, – мрачно проговорил Долдур. Странно, но теперь он не шептал, и его голос был на удивление ясен – все поняли: обезумевший от пережитого гном вознамерился убить древнего дракона…
* * *
5 сентября 652 года. День святого Терентия. То же место.
Прошло не две недели, а гораздо больше времени. Бывшие приключенцы и славные охотники за сокровищами осели в Истаре. Идей насчет того, как найти средства и помощь в походе, ни у кого не было. Гномы просидели в северном граде все лето, перебиваясь ковкой оружия в местной кузне, за которую скупые северяне-люди платили жалкие гроши, да охотой на дикое зверье, которое теперь почему-то уходило в дальние ельники.
Вместе со всем городом гномы, разинув рты, ловили слухи о последних событиях в королевстве. Об осаде Восточного Дайкана, о битве с орками, о начале торговых отношений трона Ронстрада с подгорным престолом Ахана.
В таверне «Вереск» Дори, Ангар, Долдур, Лори, Кили, Голари и Конари стали уже привычными постояльцами. Разговоров о предстоящем походе не заводили, ведь в понимании ситуации на сегодняшний день их поход неизменно был именно «предстоящим». Наступила осень, а здесь, в Истаре, – так самая что ни на есть зима, и вместе с похолоданием все более портилось настроение гномов, которое, надо сказать, было и так далеко не радостное. Любая ссора грозила перерасти в драку. Голари и Конари едва ли не каждый день били друг другу носы и лбы, а Кили умудрился подраться на улице с целым десятком стражников. Троих из них отправили в лазарет, а «безумного гнома» на полторы седмицы упрятали в каземат за необузданность нравов и нарушение городского порядка. На третий день отбывания наказания в темнице к Кили присоединился Лори, который «совсем нечаянно» прямо из окна «Вереска» подстрелил соседскую курицу. Вскоре в каземат попал и Ангар, которого очень злила проявленная несправедливость по отношению к его друзьям. Он всего лишь пошел к герцогу и так ему нагрубил, что тот еще минут десять ошеломленно сидел на своем троне после того, как разъяренный Нор-Тегли закончил свои гневные излияния. То, что всего лишь за седмицу трое гномов попали за решетку, заставило старого герцога Тенора задуматься над изданием нового закона, касающегося низкорослых нарушителей спокойствия.
