– …Господин капитан! Они идут! – доложил вбежавший в дом молодой сержант-десятник, только сегодня успевший получить новое звание и должность.
В эту кровавую ночь многие солдаты продвинулись по службе, за исключением тех, кто шагнул прямиком в могилу. Джон Кейлем не видел в подобных назначениях ничего плохого – напротив, от воина требовалось определенное мужество, чтобы встать на место только что убитого у него на глазах командира или подхватить выпавший из ослабшей руки знаменщика стяг. И самый тяжелый бой у них всех был еще впереди.
– Где? Где ты их увидел? – сжимая в руке давно потухшую трубку (все никак не находилось времени вновь набить ее табаком), капитан подошел к окну и осторожно выглянул.
Штаб располагался на перекрестке Парковой и Хардинг и занимал собой весь мансардный этаж (попросту говоря – чердак) двухэтажного углового дома, оконные проемы в котором были донельзя узкие. Но с этими эльфами, подери их Бансрот, лучше было держаться настороже – остроухие стрелки легко пришпилят твою тень к стене, стоит ей неосторожно выглянуть из-за угла.
– Вон там, у старых баронских псарен, видите? – рукой показал сержант. – Двигаются вдоль стены. Крупный отряд, десятка два мечников и не меньше стрелков.
– Значит, началось… – задумчиво проговорил Кейлем, затем повернулся к присутствующим здесь лейтенантам и капитану (три офицера склонились над расстеленным на столе планом города и старательно отмечали на нем расположение войск) и с сожалением убрал в карман пустую трубку. – Что ж, действуем, как условились. Врагов много – около трех сотен мерзавцев сейчас наступают вдоль Парковой улицы со стороны пруда, к ним продолжают подходить разбитые остатки гарнизона, но город на нашей стороне, и сегодня мы их здесь закопаем. Приказываю с боем отходить к цирюльне, дайте этим птичникам занять всю улицу. Пусть втянутся туда как можно большими силами. Главное – удержать оба фланга и южное направление. Основные отряды вступят в бой позже, когда сдадим эльфам нашу цирюльню, этот сладкий пирог с начинкой-сюрпризом.
– У нас в три раза больше войск, почти девять сотен, включая горожан, но бывалых солдат немногим больше двухсот, а каждый из остроухих дерется так, словно родился в кольчуге, а лук и стрелы были его первой любовью.
«Как бы того «сюрприза» не оказалось мало», – заметил капитан Валот, командир арбалетчиков «Зеленых Кафтанов».
– Вот я и говорю, надежнее было бы взрывчатыми зельями, – вставил лейтенант Джереми Пайкер. – С трактиром ведь получилось…
– На этот бансротов трактир ушел годовой запас огнистых смесей гильдии алхимиков Дайкана, – возразил капитан, – да и то нужных ингредиентов хватило лишь по причине великой предусмотрительности господина барона. Если бы не его стратегический гений…
– Слава господину барону! – охотно поддержали Кейлема присутствующие офицеры.
– Слава барону, – согласился капитан. – И хватит трепать языком. Джереми – за тобой западное направление по Хардинг, с тобой лучшие солдаты и оружие, и да поможет вам Хранн. Восточную часть перекроет Харман со своими цыганами. Валот – ты с городскими крысами держишь юг Парковой, там опасности меньше, но чтобы блоха не проскочила! Селли – отвечаешь за резерв, от отребья и висельников я особой прыти не ожидаю, но задачу выполнить извольте. Выступаете по сигналу рожка. Все на позиции!
…Враги сопротивлялись отчаянно, но мало что могли противопоставить меткости эльфийских стрелков и мастерству закаленных в боях хоэрских воителей. Саэгран Маэ привел с собой лучших воинов Дома Черного Лебедя, каждый десятый из которых являлся потомственным стражем. Это говорило о том, что лорд Найллё все же решился действовать и бросил на алтарь победы все лучшее, что имел. А значит, поражения быть не могло – три сотни опытных эльфийских воинов вполне способны были не просто взять человеческий город, но и стереть в пыль его обитателей, перебить на месте или изгнать в леса, где людей ждет смерть от холода, голода и диких зверей.
Люди отходили, выплачивая дань смертью и кровью, но саэгран не ставил своим войскам цели полностью разгромить врага – сейчас его интересовала дичь покрупнее – Танкред Огненный Змей. Чтобы не позволить врагу сбежать, он приказал двум своим кавенте открыть порталы Времени и перебросил часть отрядов в прошлое, где они сумели пройти по еще не занятым позициям теальцев, после чего неожиданно вышли тем в тыл, полностью замкнув кольцо вокруг цирюльни «Клещи и Пиявка». В то же самое время чародейки удерживали над зданием деформирующий купол, призванный блокировать любую магию Танкреда. Магия времени не позволит своим прислужницам долго так с собой обращаться и уничтожит их, если не оборвать заклятия, – Маэ не собирался ничего обрывать, поэтому действовать нужно было стремительно. Они были уже внутри «Клещей и Пиявки». Танкред, впрочем, пока затаился и никак себя не проявлял. Эльф объяснял это растерянностью, в которой должен был сейчас пребывать его противник. Потери войск Черного Лебедя оставались в пределах допустимого, все шло строго по плану…
В некогда прибранной, опрятной и сверкающей чистотой цирюльне сейчас царил граничащий с полным хаосом беспорядок. Стоявшие у стен шкафы были частью распахнуты, частью опрокинуты. Повсюду валялись растрепанные парики, гребешки с обломанными зубчиками, разбросанные иглы и клещи, треснувшие зеркальца, различные ящерки и насекомые, некогда пребывавшие в формалине, а ныне растекшиеся по полу уродливыми белесыми телами. Разбитые вдребезги банки с пиявками устилали пол осколками стекла, там же ползали и их черные обитатели, часть которых уже успела присосаться к лежавшим вповалку телам защитников в багровых накидках. Впрочем, крови здесь было столько, что некоторые пиявки могли себе позволить просто купаться в красных лужицах, наливаясь сытостью и чернотой.
– Здесь пусто, мой саэгран, – доложил один из воителей в темной кольчуге. Свободной рукой он придерживал полу черного плаща с вышитыми изображениями чертополоха – должно быть, не хотел пачкать ткань человеческой кровью. – Среди мертвых его тоже нет.
– Ищите! Огненный Змей не мог ускользнуть.
Саэгран Маэ равнодушным взглядом окинул только что захваченное его воинами помещение. Сухая, обтянутая сморщенной кожей рука сжимала длинный меч с отражающим свет зеркальным лезвием. Рукоять оружия была выточена из полированной кости, древний клинок переливался красным в лучах заглядывающего в окно утреннего солнца. В игре света и тени принимали участие и свежие потеки крови на лезвии и точеной гарде.
– Все выходы были перекрыты. Ищите лучше!
– Саэгран Маэ, мы нашли спуск в подвал! Заперто изнутри!
– Это он, я чувствую рядом чье-то присутствие.
– Мой саэгран, здесь какая-то печать, возможно, магическая. – Острый глаз стража заметил начертанный на двери знак – слова эльфийского языка в сердце сложной магической фигуры. Дословно они значили: «Кричи и Плачь»…
– Жалкие попытки Бремера испугать нас, – презрительно бросил подошедший ближе предводитель. – Якобы знак, якобы удерживающий здесь злобного духа…
