– Попробует сбежать – убить, – приказал капитан. – Вздумает оказать сопротивление – убить. За мной.
Отряд пустил коней быстрой рысью и вскоре каждый из баронских воинов смог разглядеть лицо незваного гостя.
Ему было тридцать лет или около того. Смолистые волосы увязаны в длинный хвост, трижды перехваченный черными лентами. Высокий лоб, прямой нос, тонкие губы и заостренная клинышком борода. Фиалково-синие глаза внимательно, словно боясь упустить что-то, осматривают поля, будто и не замечая скачущих навстречу солдат.
Удивленные крестьяне отрывались от работы на поле, прикладывая руку козырьком к глазам, чтобы не слепило заходящее солнце. Землепашцы смотрели на Черного Рыцаря и его коня, неспешно перебиравшего копытами, – хозяин предоставил животному полную свободу, отложив поводья ему на шею.
– Видишь, Гарнум, идут нас пленять, – сказал рыцарь скакуну, кивками приветствуя крестьян. Те, что стояли ближе к тракту, почтительно снимали шапки, некоторые склонились в поклоне.
– Не бойся, Нерин, – негромко проговорил странник, обращаясь к спутнику.
Парень и не боялся – будучи еще мальчишкой, сын крестьянина, он видел, как отца поволокли на дыбу только из-за того, что тот недостаточно низко склонился перед проезжающим по дороге тогда еще не бароном, но все равно властителем, Танкредом Огненным Змеем. Черный Рыцарь взял мальчишку себе в услужение, и оруженосец прошел с ним не одно сражение, оставив за спиной долгие походы и много лет у моста… Парень давно не боялся баронских вояк.
– Стой, чужеземец! – приказал капитан Кейлем, когда всадники окружили рыцаря и его слугу.
Крестьяне тут же вернулись к работе, боясь разогнуть спину и бросить лишний взгляд на злого офицера, – в памяти каждого тут же отозвались верные друзья и бессменные спутники баронских солдат.
Рыцарь легонько тронул коня, и тот остановился.
– Джонни Кейлем! – воскликнул странник. – А ты, как я погляжу, продвинулся по службе. А ведь, помнится, воду лошадям таскал, спотыкался…
– Зачем проник ты на земли баронства Теальского? Что тебе здесь нужно, Черный Рыцарь? – Церемониться с преступником и вспоминать прошлое доверенный баронский офицер не собирался – благо Джон Кейлем был в милости у его светлости, в то время как чужак – наоборот.
Странник молчал, глядя куда-то поверх плеча капитана – на недалекие стены Теала.
– Ты знаешь, что ты – объявленный враг баронства? Знаешь, что являешься преступником, за чью голову обещана награда?
Рыцарь не отвечал.
– Нам приказано препроводить тебя в Бренхолл. Если будешь оказывать сопротивление, отрежем твою голову и выставим ее на колу посреди торговой площади, ты понял меня, Черный Душегуб?
– Полагаю, что, когда простолюдин вроде тебя, Джон, смеет заговаривать с рыцарем, он должен обращаться к нему «сэр» и на «вы».
– Что? – Капитан побагровел. – Чтобы я какому-то преступнику говорил «вы»? Я знаю лишь пятерых, достойных именоваться рыцарями! Пять великих героев, служащих баронству Теальскому. Все остальные – преступники и лицемеры!
– Правда? – В голосе «преступника и лицемера» отсутствовало всяческое удивление или заинтересованность. – И кто же они? Могу я узнать их имена?
– Сэр Тарольд Логайнен, более известный как Рыцарь Червленого Сердца, – начал гордо перечислять имена капитан, – сэр Раймонд де Роли, более известный как Рыцарь Перепелицы, сэр Балеан Неорейский, он же – Безобетный Рыцарь, кроме того, сэр Годри Баринджер, Рыцарь Галлеанский, и сэр Персиваль Готлоу, более известный как…
– Рыцарь Трех Копий, – закончил странствующий паладин. – Что ж, имена действительно известные и почитаемые среди рыцарских рядов. Значит, честь моя не пострадает, если я вызову их всех.
– Что? – расхохотался капитан; воины поддержали. – Ты вызовешь их? Да ты знаешь, что Рыцарь Перепелицы в одиночку победил великана Норрета, жившего на самом юге баронства, у подножий Хребта Дрикха? Что остальные не уступают ему ни в силе, ни в храбрости? Знаешь, что…
– Знаю, я отлично наслышан об их подвигах.
– А что же совершили вы, «сэр рыцарь»? – спросил, будто ядом сплюнул, капитан Кейлем. – Какие из ваших подвигов занесены в летописи? О чем поется в балладах?
– Я не собираюсь перечислять вам свои заслуги – это недостойно рыцаря.
– Как же! «Недостойно», слыхали, ребята? Но судить не нам, а его светлости барону Танкреду. Ты согласен, чтобы тебя препроводили под конвоем в Бренхолл?
– Да, – коротко ответил сэр Безземельный.
– Что ж, тогда отдай свой меч.
– Попробуйте взять, – равнодушие на лице рыцаря сменилось гневным блеском в глазах. Слишком знакомым блеском…
Солдаты в нерешительности посмотрели на своего офицера. Несмотря на горделивые слова их командира, они все были наслышаны о деяниях ужасного Черного Рыцаря, и не всегда они, эти самые деяния, отличались от страшных сказок.
– Ладно, меч можешь оставить при себе, но без глупостей, иначе… выволочем тебя в пыли, а после выставим твой щит на всеобщее посмешище на торговой площади Теала. И это все после того, конечно, как тебя самого повесят на Дубе Справедливости.
– Так его еще не срубили?
– С чего это? Самых отъявленных преступников вешают на нем до сих пор на потеху народу. – Джон Кейлем повернул коня в сторону города. – В путь!
Он тронул лошадь, конвой и пленник двинулись следом. За ними поволочились и оруженосец, на которого никто не обратил внимания, и два груженных рыцарскими вещами коня-тяжеловоза.
За весь путь до городских стен он так и не проронил ни слова. Со всех сторон Черного Рыцаря и его верного оруженосца плотно окружали пленившие его теальские воины. Их было почти три десятка, посланных схватить одного-единственного рыцаря. Да уж, сэра Безземельного здесь ценили. Подумав так, странствующий паладин невесело усмехнулся в свою аккуратную бороду.
Баронский капитан не отводил глаз от пленника, он сам и его воины чуть что сразу хватались за мечи – они прекрасно знали, на что способен этот человек в черном плаще. Убийца и душегуб, на совести которого множество смертей верных слуг его светлости; за голову негодяя самим бароном Танкредом назначена весьма круглая сумма в золотых тенриях – пять сотен монет. Но даже эти немалые деньги давно уже не прельщали смельчаков – рассказывают, что сложивших свои головы при попытке схватить Черного Рыцаря было немногим меньше, чем золотых в награде.
Но сегодня пленник не предпринимал попыток сбежать или освободиться – он покорно ехал в окружении конвоя, время от времени поводя хмурым взором по сторонам, словно пытаясь восстановить в памяти каждую мелочь, каждое подросшее деревце, каждый затертый камень на дороге. От взгляда этих фиалково-синих глаз многим становилось не по себе – окрестные крестьяне опускали взор, а воины старались смотреть куда-то на руки рыцаря, на плащ, на его коня, лишь бы не на лицо. О да, он был слишком похож. Наверное, он и сам не осознавал, насколько похож, но солдат это сходство пугало до дрожи в ногах. Пугало даже сильнее, чем зловещая репутация Черного Душегуба, которая, надо сказать, большей частью была злостной и отвратительной клеветой.
