Лицо графини перекосилось от отвращения:
– Уильям! Неужели ты думаешь, что я пойду с тобой смотреть на эту гадкую кровь и вонючие трупы? Ты смерти моей захотел? Джеффри хватит удар от таких запахов, неужели ты не понимаешь?!!
– Но, дорогая…
– Нет! Мы будем гулять во дворике!
Жена гордо удалилась из главного зала.
– Браво, сэр Уильям, – усмехнулся Бертран де Ланар. – Браво!
Граф облегченно вздохнул.
Глава 5
Родственные узы
Род славный и древний бесстрашных мужей,
Отчаянных танов, лесных королей.
Лишь храбрость и сила, и ум, и расчет.
Кровь духов озерных в их жилах течет.
Род славный и древний жестоких людей,
Они эту землю считают своей.
Холодное сердце, как камень в груди.
Кто смеет перечить – пощады не жди.
Род славный и древний голодных зверей,
Нет их ненасытней, и нет их хитрей…
«Род славный и древний». Тиснение на обложке родовой книги Бремеров
За 7 дней до Лебединой Песни. Ночь
Баронство Теальское. Замок Бренхолл
Звезды попрятались за тучами, дул влажный ветер, сметая с крыш и ветвей деревьев капли недавно прошедшего дождя. Двойка черных коней процокала подковами по мокрым плитам внутреннего двора Бренхолла, взметая во все стороны воду из луж, и вытащила карету по опущенному мосту замка в спящий город.
Окна большинства домов были закрыты ставнями, и лишь с редкого чердака или из одинокой комнатки лился дрожащий свечной свет.
На передке кареты, подле кучера, сгорбившись и кутаясь от ночной прохлады в черный плащ с гербом Бремеров на плече, сидел личный слуга Танкреда, старик Харнет, выглядывавший в темных переулках, мимо которых они проезжали, любое подозрительное движение, точно облезлый кот, спрыгнувший со своей крыши в город и начавший охоту на крыс. На запятках стояли два лакея, один из которых был обычным слугой, в обязанности которого входило сопровождать господина, а другой являлся агентом тайной баронской стражи, готовый в любой момент защитить людей, сидящих внутри экипажа. На дверцах кареты был нарисован герб: огненный змей, свернувшийся кольцом, а гордые султаны на головах лошадей состояли из черных и багровых перьев.
Пятна крови… застаревшие коричневые пятна крови на сиденье, полу и дверце – должно быть, здесь кого-то убили, Сегренальд мог только догадываться об этом. Маркиз Луазар глядел прямо перед собой, но не в глаза собеседнику, а несколько в сторону, согласно этикету и манерам высшего света, при этом боковым зрением стараясь различить столь ненавистные для него черты.
Танкред Огненный Змей сидел напротив, и его лицо скрывалось в потемках. Было невозможно понять, о чем он думает. Сегренальд крепко сжимал на левом плече заколку, удерживавшую плащ, вроде бы ненавязчиво, но контуры его пальцев в перчатках от напряжения заметно проступили сквозь тонкий шелк. Родственник барона был готов ко всему: быть может, великий интриган из него и не вышел, но он ведь не глупец, носящий на плечах вместо головы большую тыкву! Лишь получив от Огненного Змея приглашение составить ему компанию в освежающей ночной прогулке по окрестностям Теала, он тут же догадался, что его ожидает. Червь страха уже достаточно изрыл душу маркиза, но противиться не оставляющему выбора приглашению он не посмел. И теперь ему оставалось лишь ждать, пока его труп с перерезанным горлом сбросят где-нибудь в болотистых распадках у истоков Илдера. Раскрыли… его раскрыли…
Танкред оказался хитрее, изворотливее, он или предугадал его действия, или просто все понял – недаром все время игнорировал его за ужином. Даже когда Сегренальд протянул ему белоснежный платок, чтобы тот обтер пролитое вино, барон не глянул в его сторону, с каменным видом ожидая, пока старый Харнет сподобится подковылять к нему и сделать всю работу. Так и сидел несколько минут в запачканном камзоле, пока слуга не явился в обеденный зал после какого-то очередного поручения. Уже тогда маркиз Луазар исполнился отчаянием, ожиданием неизбежного и чувством обреченности.
Его перебинтованные руки дрожали, но уже не от боли ожогов, а голос был неровен и подчас срывался на чрезмерную визгливость или же исходил хрипотой. Этого тоже нельзя было не заметить. Как и его повышенного внимания к жене. Никогда он еще так не ухаживал за ней в этом зале, никогда не выказывал стольких знаков любви и привязанности, кроме как наедине. Запуганный родственник Танкреда Бремера не мог спокойно сидеть подле своей ни о чем не подозревавшей супруги, такой чистой и лишенной пороков. Глядеть, как она весело и невинно обменивается шутками и извечными женскими сплетнями с Гвинет и Кэтрин, было выше его сил. Его любимая Луиза. Его маленькая нежная леди… Хранн Великий, если хотя бы один волосок упадет с ее головки, он этого не переживет. А эта округлость живота супруги, что выступает из-под ее платья! Где-то там, внутри, сидит его ребенок – его храбрец-сын или красавица-дочка, – дитя, которому суждено появиться на свет здесь, в зловещем Бренхолле, под мрачными сводами черных аркад на глазах всех этих убийц и лжецов в бархатных одеждах, что глядят с запыленных картин и гобеленов, его предков Бремеров. Сегренальд сделал бы все, чтобы спасти свою жену и ребенка, – именно они были для него истинной семьей, а не те десятки витиеватых, но безликих имен на древе «Славного и древнего рода Бремеров», коих Танкред не упускает ни единого случая вспомнить и превознести на словах.
Тогда, за ужином, маркиз действительно предавался отчаянию, но сейчас он был готов. Готов ко всему, к любой неожиданности. И пусть он сегодня отдаст богу душу, главное, что его беременная жена будет жива, главное, что с каждым вылетающим из-под колес кареты мгновением он, способный заразить опасностью и ее, укатывает все дальше. Мстить из-за него племяннице Огненный Змей не станет, почему-то в этом маркиз Луазар был уверен.
– Сегренальд, – прервал молчание Танкред, – отчего ты не скажешь ни слова! Молчишь, точно я везу тебя прямиком на каменоломни за какое-то ужасное преступление.
«Верно подмечено, – мысленно согласился родственник Огненного Змея. – Как раз о каменоломнях я и не подумал. Кто когда-нибудь узнает, что я затерян в шахтах среди каторжников? Превосходный сундук, куда можно упрятать подальше от глаз очередную сломавшуюся куклу».
Маркиз не ответил, и барон продолжал:
– Неужто ты до сих пор обижаешься на меня из-за столь незначительных ожогов? – Казалось, удивлению Танкреда не было предела. – Быть может, мне удастся их залечить. Позволь, я погляжу на твои руки…
Огненный Змей наклонился к родственнику и схватил его за запястья. Заботой в этом жесте и не пахло – это напоминало пытку. Сегренальд в голос зарычал от боли.
– Заберите руки прочь! – Душа маркиза и без того пребывала в таком смятении, что он уже не задумывался, как глава семейства может воспринять его грубый ответ. Ему стало откровенно все равно. – От вас мне ничего не нужно! Не прикасайтесь ко мне!
