Барон поднял взгляд и удивленно отметил, что вечные спорщики и пустобрехи не спешат произнести ни слова, чтобы как-то прокомментировать новость. Они просто молчали и как один глядели на него с задумчивой подозрительностью.
– Что-то не так, достопочтенные мэтры? – усмехнулся Танкред Бремер. – Даже если мой рассказ вас весьма ужаснул, то ведь не обязательно делать вид, будто вы наелись дохлых лягушек… молчите, позеленев и выпучив глаза…
– Как, ты сказал, его зовут, Танкред? – прищурившись еще сильнее, чем обычно, спросил Прищуренный; остальные его не перебивали, никак не пытались оскорбить или переспорить, а уж тем более «вставить свой тенрий» – небывалое дельце!
– Свифт. – Их реакция немало удивила барона. – Никогда о таком до последних событий не слыхал.
– Мы тоже, – попытался уверить его Сварливый, одарив выразительным взглядом неприятелей по несчастью. – Зачем ты пришел к нам, Танкред?
– Неужели вы готовы серьезно выслушать? Все от начала до конца?
– Да, – кивнул Прищуренный.
– Готовы, – согласился Ворчливый.
– Говори, Танкред, мы тебя слушаем, – поддержал Сварливый.
Сердитый и Хмурый просто кивнули.
Барон Бремер все понял. Понял по их лицам, по их внезапной перемене поведения. Они не сговаривались, не перемигивались, да и магически никак не смогли бы здесь подать друг другу знак. Они знали что-то, эти старики, эти люди, о которых все забыли… предпочли забыть. Их тайна заинтриговала Танкреда. А когда Огненный Змей не знает чего-нибудь из того, что знает другой, ему это не нравится. Очень. Он привык все держать в своих руках, все контролировать лично, а когда происходят вещи, подобные случившимся с магическим положением в королевстве, и он не знает их причин, его обычными друзьями становятся ярость и бешенство.
– Признавайтесь, что вы знаете, безумцы? – На барона было страшно смотреть. – Если не скажете, двадцать лет заключения покажутся вам просто мгновением по сравнению с тем, что ожидает вас в будущем!
– Смотри-ка, Хмурый, он нам угрожает!
– Я вижу, – усмехнулся Прищуренный.
– Успокойся, Танкред, – посоветовал Сварливый. – Это все не так уж и важно… Важно другое. Если я все правильно понял, то нам осталось лишь узнать причины, по которым ты решил нас выпустить. Если все, что ты говорил, правда, то мы, – он гордо оглядел неприятелей по несчастью, – как бы это верно сказать… являемся единственным на данный момент Кольцом Власти в королевстве.
– Мы никогда тебя не любили, Танкред, – присоединился Ворчливый. – Но мы не можем не признать, что ты поистине можешь выкрутиться из любой ситуации. Аплодирую, – он захлопал в ладоши, звук гулко разошелся по каземату.
– Должно быть, это необычайно выгодно – иметь нас в кармане на крайний случай? – хохотнул Сердитый.
– Ты себе даже не представляешь насколько, – зло бросил барон. – О чем же вы еще догадываетесь, мудрецы?
– Ни о чем, Танкред. Просто скажи, что делать, и мы сделаем.
– Неужто все так просто? – прищурился Огненный Змей.
– Не больше и не меньше, – кивнул Хмурый.
– Разве что… если я все правильно понял, мне еще некоторое время предстоит лицезреть кислые рожи этих бездельников…
– Что? – взвился Сердитый. – Кто здесь бездельник?
– А что ты удивляешься, коли это ты со Сварливым? Если бы вам не было лень шевелиться, мы давно уже сбежали бы отсюда, но…
– Да чтоб ты на ровном месте споткнулся! И так пять раз! Нет – десять! – не замедлил с ответом Сварливый.
– Ну вот, опять… – проворчал Танкред, сделал глубокий, успокоительный вздох и заставил себя набраться терпения.
Это был очень долгий вечер для несчастного барона, но все же он достиг своей цели – в ночь из восточных ворот Теала по Сонному тракту на крепких быстроногих конях выехали пятеро человек, закутанных в серые плащи. Никто не знал, что они маги, ведь цветные мантии были заменены простыми одеждами – так распорядился барон. По мнению Склочного Кольца, это было странно и глупо, но вот чего-чего, а ума и хитрости Танкреду Огненному Змею было не занимать.
Глава 6
Дядя и племянник
Он судит, как дракон,
Он подло души губит,
Кровав его закон,
С него ведь не убудет.
Над логовом дракона
Часы на башне бьют,
И в каземат промозглый
Кого-то волокут.
Дракон лишь ценит злато,
Что весело блестит,
Ему все больше надо —
На город налетит.
И все: богач и мытарь
Хоронят тех, кто спит.
Когда придет наш рыцарь,
От зверя защитит?
«Теальский Дракон», песня об Олафе Бремере. Сэмми-башмачник
За 7 дней до Лебединой Песни
Баронство Теальское. Теал. Ратуша
Новый градоправитель Теала, бургомистр Олаф Бремер, пришел на смену своему предшественнику, пожилому и всеми уважаемому Штефану Фальку, весьма своеобразным образом. История гибели старика окутана мраком тайны, и до сих пор никто в точности не знает, что случилось в действительности.
Кое-кто, правда, поговаривает, что деревянные ступени в ратуше весьма износились и обветшали, что они требуют срочного ремонта, иначе еще кто-нибудь, не приведи Хранн, споткнется о выступающий край и, полетев вниз, сломает себе шею. Есть и другие. Они заявляют, что винный погреб Дома-с-Часами требует срочной ревизии, поскольку еще кто-нибудь, упаси Синена, может отравиться прокисшим вином, чтобы потом полететь с лестницы вниз и сломать себе шею. А еще был человек, который придерживался мнения, что в самом скором времени, не откладывая дела в дальний темный сундук, следует позвать какого-нибудь мага, чтобы изгнать из стен ратуши бесчинствующее там привидение. Никого не смущает, что достопочтенный Штефан Фальк, увидев злобного и, по всей видимости, ужасного видом призрака, настигшего его за работой в кабинете, так испугался, что опрокинул себе в горло кубок прокисшего, почти ядовитого вина, чтобы смочить пересохшее от переживания горло, а после выбежал на лестницу и, зацепившись остроносым сапогом за торчащий из края площадки старый гвоздь, споткнулся и полетел вниз, обивая плечи, бока и голову о ступени, пока – наконец! – не сломал себе шею.
Конечно, все это выглядит весьма маловероятным, и никто в здравом уме не поверил бы в подобную историю, поэтому объявленная горожанам версия сходилась лишь на вине и лестнице, а насчет призрака переживал не кто иной, как сам Олаф Бремер, вступивший в должность вскоре после кончины старика Фалька. А все потому, что злобное привидение существовало на самом деле, своим богомерзким присутствием загрязняя воздух ратуши, не давая ни на мгновение продохнуть младшему брату барона Танкреда. Нет, лишенный покоя дух вовсе не выл в коридорах, не маячил за спиной и отнюдь не собирался тратить свое посмертие на преследование кого бы то ни было, а в частности Олафа. Просто сам факт его наличия в вотчине Бремера приводил нового бургомистра в такую ярость, что успокоиться порой ему удавалось лишь с большим трудом. Причиной тому служило, что призрак видел, как именно погиб Штефан Фальк. Он видел, кто именно заставил его выпить вино, якобы в знак дружбы, а после столкнул его с лестницы. В то, что покойники имеют такую полезную привычку, как молчать, Олаф не верил и постоянно жил в напряжении и страхе, что кто-нибудь прослышит о его злодеянии. Конечно, за ним стоял его брат, сюзерен Теала, но он вряд ли захочет помогать ему против всего города, озлобленного и вооруженного чем попало, когда толпа придет под окна ратуши за его головой.
