– Жаль, – обронил один из рыцарей графа Сноббери, восседавший на своем коне на безопасном расстоянии от стены Бренхолла. – Мог бы стать приличным нанимателем.
– Да уж… – пробормотал голос невидимого кобольда неподалеку. – Ты, Томми, дружков выбираешь себе под стать.
– Тебя же вот выбрал, – парировал наемник и развернул коня. – Ладно, хватит с нас на сегодня осад, боев и стрел. В полдень нужно встретиться с тем человеком в харчевне. Пока же поедем в «Бритый Гном», там и бросим кости.
– «Бритый Гном»? – удивленно уточнил кобольд.
– Твой родственник? – Томас Однорукий расхохотался и направил коня в глубь города.
За спиной затихали последние звуки осады. На шпили подняли желто-алый стяг графства Реггерского с тремя серебряными розами, растущими из общего корня. Сопротивление больше никто не оказывал, и вскоре Теал и Бренхолл были взяты. Танкреда в замке не оказалось. Стрелы отсвистели свое, но никто из осаждавших, как и те, кто защищал стены замка, так и не догадался, что все это было одной чудовищной игрой. Все было лишь обманом… подкрепленным стрелами.
* * *
Что-то пошло не так. Что-то стряслось, но Моран Искряк никак не мог уловить суть происходящего. В руке он держал за большое кованое кольцо старую птичью клетку, открытая дверца которой из-за метаний волшебника по лестницам и коридорам звякала и билась о прутья.
Моран носился по замку, перебегая из одной комнаты в другую, шелестя по полу алой бархатной мантией и распугивая своим взлохмаченным видом немногочисленных оставшихся в Бренхолле слуг – беднягам казалось, что это вовсе не придворный волшебник захватившего вотчину Бремеров графа, а вырвавшийся из камина и подхваченный ветром багровый язык пламени. Должно быть, все дело было в искрах, которые снопами сыпались из-под каблуков волшебника, или из-за его горящего яростью и непониманием взгляда.
Бренхолл был погружен во тьму: ни одна свеча не горела на канделябрах, ни один факел не шипел на стенах в коридорах и комнатах. Огненный маг осматривал потухшие угли в каминах, делал торопливые пассы, что-то шептал себе под нос, раз за разом пытаясь достучаться до кого-то, кто обязан был дремать где-то здесь, среди черных и безжизненных кусочков антрацита, в золе отгоревших дров, за коваными решетками.
Все было без толку. Никто не отвечал на его настойчивый зов, словно волшебник обыскивал дом какого-нибудь не смыслящего в чародействе простака-повара или едва сводящего концы с концами каменщика, а не цитадель, все комнаты которой принадлежали известному на все королевство магу огня. Танкред не мог забрать с собой своих маленьких пламенных друзей, но вот спрятать – вполне. То, что вместе с армией графа Сноббери в Бренхолл войдет и его первый советник Моран Искряк, который наверняка станет искать их, Танкред должен был понимать. Ведь именно те, кто жил в каминах, могли рассказать самые сокровенные тайны своего хозяина, если, конечно, знать, как и что именно спрашивать.
– Время! Времени совсем нет! – в сердцах бросил волшебник.
С каждой минутой безуспешных поисков у него в душе росло чувство тревоги: проклятому Танкреду в очередной раз удалось ускользнуть от расплаты, и кто знает, не строит ли он, где бы сейчас ни находился, планы жестокой мести. То, что замок удалось взять столь малой кровью, лишь еще больше настораживало Морана – он отнюдь не разделял уверенности графа в собственном военном гении. Замок не был захвачен – его фактически сдали без боя. Возникал вполне законный вопрос: зачем все это понадобилось барону Бремеру? И ответ на него можно было получить лишь из одного источника – огонь славится тем, что читает сокровенные мысли того, кто доверяет ему свое сердце. Но хозяин замка надежно укрыл своих слуг – пламя было безжизненным и молчало.
– Ну же, мои хорошие, где вы прячетесь?
Моран склонился над печкой в чьей-то каморке под лестницей – должно быть, здесь жила одна из господских служанок: обстановка была очень бедной – своим появлением волшебник испугал двух мышей, вольготно устроившихся на скамье, которая служила здесь кроватью.
Он чиркнул пальцами, и с них в черноту печки спрыгнула искра. Смятая комком солома вспыхнула, и на миг чародей углядел то, что так долго и безуспешно искал: оскал вытянутой пасти и длинный язык, напоминающий дерганые огоньки. Но в следующий миг огонь погас, и напоследок круглый глаз с вертикальным змеиным зрачком, принадлежащий ускользнувшему существу, будто бы нагло подмигнул волшебнику – его обладатель радовался неудаче охотника. В каморке вновь стало темно, а печка выкашляла дымную тучу.
– Нет уж, не скроешься, – сквозь зубы прошипел маг и, нечаянно стукнув клеткой о дверной косяк, от чего та отозвалась громким звоном, бросился в следующее помещение с камином, преследуя хитрого беглеца.
Моран ворвался в очередной зал – судя по длинному дубовому столу и многочисленным стульям, это была обеденная зала Бремеров. Ловко перепрыгивая через разбросанную утварь и перевернутую мебель, маг сразу направился к погашенному камину. Подхватив стоящую рядом кочергу, он принялся шевелить холодные угли, одновременно шепча слова заклинания, при этом раздувая и раззадоривая пламя из появившейся вдруг небольшой искры. Маг отшвырнул кочергу и выжидающе поднес клетку к камину; пальцы коснулись дверцы, готовые ловко запереть ее…
– Vietta Flamos!
[22]
– Еще некоторое время волшебник с надеждой смотрел на огонь, но тот никак не желал принимать нужную форму и вскоре потух.
Снова ничего. Снова! Как и во всех остальных залах, комнатах и переходах замка, где он уже успел побывать сегодня.
За окнами сгустилась ночь, и в зале уже нельзя было ничего разглядеть. Моран обернулся и взял со стола подсвечник. Чирк пальцами… искра… фитиль… Ну вот, на свече огонь прекрасно горел.
Пффф… – раздался легкий шорох в камине, от чего волшебник сперва вздрогнул, а после улыбнулся.
Он поставил подсвечник на стол, осторожно подкрался к очагу и приготовил клетку, выжидая.
– Vietta Flamos! – едва слышно прошептал Моран, и искра перекочевала на угли. Дернувшись, точно алая блоха, обпившаяся эля, она тут же погасла, но маг не собирался сдаваться.
– Ну давай же… давай… Vietta Flamos! Vietta Flamos!
Искры запрыгали в камин, и волшебник так подался вперед, согнув спину и почти что ткнувшись носом в решетку, что можно было подумать, будто он вознамерился залезть в нишу полностью. Ожидание и охота так увлекли его, что он, казалось, не замечал того, что происходило в этот момент за его спиной.
Из дрогнувшего в какой-то миг огонька свечи на столе вылез огненный коготь, загнутый и острый. За когтем – палец, за пальцем – лапа с еще двумя такими же. За лапой – предплечье и локоть. И вскоре на стол целиком выбралось необычное существо. Своим видом тварь походила на ящерицу с четырьмя трехпалыми лапами и вытянутой головой. Ярко-алая чешуя зверя постепенно перетекала в огонь на спине, который напоминал гребень. Раздвоенный хвост оканчивался пламенными лепестками, а из пасти торчали кривые клыки. И совершенно точно это существо могло ухмыляться – сейчас его рожа выражала нескрываемое торжество, смешанное с коварством и удовольствием от готовящейся подлости.
