Предположение было не так уж далеко от истины.
– Быстрее! – У самых ворот стоял, вероятно, командир дружины и махал лапищей. Несколько варваров со щитами обороняли въезд, не давая толпе прорваться во внутренний двор, и это, надо заметить, было нелегко.
Талиесин зажмурился.
Он уже ничего не хотел видеть после того, как мимо него пролетела чья-то оторванная голова. Ладно, пусть его порвут на части. Видно, судьбина такая…
– Господин! – услышал виконт голос того же слуги. – Торопитесь!
В общем, успели еле-еле, последними. Дружинники отступили с площади и сумели закрыть ворота, – но только после жаркой схватки на самом пороге.
Талиесин думал, что оглохнет. Удары о щиты и шлемы были, по его мнению, ужаснее некуда.
Он не верил, что избежал страшной смерти, до тех пор, пока не подъехал Фиенс.
– Дышите глубже, посол, – сказал помощник, – на вас лица нет.
– А?
Дворец (а на его взгляд просто громадная куча бревен) покачивался, как маятник. Посол сжал голову ладонями, пытаясь заставить здание остановиться.
– Мы уже… то есть мы того…
– Приехали, – подсказал Фиенс.
– Это всегда так бывает?
– Пнилл женится в первый раз. Но, учитывая, что короли меняются часто, можно сказать, и всегда…
– С ума сойти! – Талиесин вцепился в луку седла.
– Успокойтесь. Народ пошумит и перестанет.
Виконт не поверил ему на слово.
Из дворца вышла группа варваров – все по виду воины в клановой расцветке, в штанах. Стало быть, бульклинги.
– Клан Раздеруев, – пояснил Фиенс. – Приближенные Пнилла, его дружинники из руководящей прослойки.
Талиесин прислушался – не идут ли разъяренные толпы на штурм стены.
В ворота некоторое время колотили, проклятия сотрясали небеса, так что пыль сыпалась с дворцовой крыши, но вал народного возмущения уже спадал.
Теперь было понятно, зачем дворцу столь мощные укрепления. Отнюдь не только для отражения атак извне. Более всего королю, видимо, стоило опасаться собственных подданных.
Во дворе царил порядочный шурум-бурум. Гномы горланили, словно в кабаке, заранее поздравляя Пнилла и его избранницу, и варвары лыбились в ответ – им было приятно. Будь они стеснительными девушками, то заалели бы как маки.
Вместе с приближенными короля к гостям вышел громадный дикарь в длинной хламиде, сшитой из разных кусков. Шкуры, кожа, ткань – не было ничего, что бы нельзя было к ней присобачить, и потому он выглядел весьма экстравагантно.
На его лысой головенке сидело нечто вроде тиары, украшенной перьями орла. С шеи свисали целые гирлянды амулетов, бус и прочего. Талиесин заметил, что помимо фигурок из кости, сушеных лягушек, тритонов и голов нетопырей, на веревке болтались предметы, подозрительно напоминающие чьи-то уши и отрезанные пальцы.
Виконт подавил рвотный рефлекс.
– Кто это? – спросил он у Фиенса, подозревая, что, покончив здороваться с подгорниками, верзила подойдет к нему.
– Шаман. Жрец. Распорядитель церемоний. Чтец рун. Провидец, – ответил помощник, спешиваясь и отдавая слуге коня. – Говорун Кровожадный Чтец. Влиятельная личность…
– Это я уже понял, – пробормотал Талиесин, видя, как влиятельная личность, покончив с гномами, топает в его сторону.
Топает и заслоняет солнце.
Тиндарийская делегация, сбившись в кучку, стояла посреди двора под перекрестным огнем десятков взглядов. Варварам, конечно, было интересно, кто такой новый посол и на кого похож. От второго обстоятельства напрямую зависела продолжительность его жизни. Задохлики, как показывал опыт, долго в Диккарии не жили.
Первый осмотр убедил варваров, что Талиесин ничем не отличается от предыдущих, а потому не особенно интересен. Вот если бы Тиндария прислала сюда шкафа, гиганта, амбала, великана…
– Приветствую!
С головы посла чуть не сдуло треуголку, отороченную золоченой каймой. Волосы тиндарийцев заколыхались, а носы сморщились, протестуя против такого наглого вторжения. Запах от Кровожадного Чтеца шел просто убойный. Словно когда-то жрец искупался в драконьей крови, приправленной свиным жиром, и с тех пор не мылся ни разу.
Свита жужжащих мух сопровождала Говоруна повсюду. На нем они чувствовали себя как в мушином Элизиуме.
– Как доехали? – осведомился Кровожадный Чтец.
Талиесин задрал голову.
– Спасибо, хорошо.
– Отлично! – Говорун поднял бревнообразную руку, собираясь треснуть ею по плечу посла, но вовремя передумал.
У виконта душа свалилась на самое дно сапог.
– Э… Так ты, значит, и есть новый чрезвычайный и полномочный? – спросил колдун из самого своего нутра. – М-да… ладно. Всякое бывает.
Талиесин кивнул непонятно чему. Дышать он старался не очень глубоко, и это было трудно, однако еще более сложным представлялось не кривить физиономию.
Вонь была неописуемая.
«И этот тип – влиятельная личность? Правая рука Пнилла? Как же тогда воняет сам король?» – в панике подумал посол.
– Я – Говорун Кровожадный Чтец. Мистический глас Диккарии. Шепчущий с богами и духами. – Варвар подмигнул. – Если захотите что-нибудь провидеть, обращайтесь. Наша магия не хуже любой другой.
Выдав это сомнительное, с точки зрения виконта, утверждение, жрец расхохотался.
– Ну, а ты?
Талиесин еле собрался, чтобы высказать все заготовленные для такого случая формулы. Сначала представился сам, потом толкнул речь об истории дипломатических отношений между Диккарией и Тиндарией, потом… Говорун прервал его, сказав, что это все и так ясно. Отношения между королевствами сейчас на уровне, и очень хотелось бы, чтобы так и было. Лично Пнилл заинтересован.
– Ага, – моргнул Талиесин. – А когда я могу вручить вашему королю верительные грамоты?
– Не знаю даже… Сейчас праздник начнется, пир. Там не до того будет… Но ведь всегда успеется, верно? – Снова гогот и ураган зловония. В пасть Говоруна можно было запихнуть целый дубовый пень.
У Талиесина потемнело в глазах, а желудок запрыгал, как мячик. Мухи, принадлежавшие свите Говоруна, феерично жужжали.
Виконт старался не смотреть на сушеные фрагменты амулетов, что висели на груди жреца, но проклятый взгляд сам тянулся к ним.
– Идемте. Нечего канитель тянуть, – предложил варвар. – Мой желудок требует хорошей жрачки и питья, после которых можно отлично опорожниться. Ты тоже хочешь этого?
– М-м…
Талиесин смог выдавить из себя только смущенное мычание.
Великан зашагал к центральному входу во дворец, в котором только что исчезли последние гномы и кобольды. Тиндарийцы, что поделать, последовали за ним. Ветер дул им в лицо, и они могли вкусить жреческого смрада по полной программе, смакуя различные его оттенки.
