А практика в лице громадного чудовища сопела в обе ноздри.
Глаза Талиесина привыкли к темноте настолько, что теперь он без труда различал тушу лежавшего в позе эмбриона Гренделя. И – удача! – спина его была обращена к послу. И затылок, где, собственно, и располагалось единственное по-настоящему уязвимое место твари, тоже.
Пророческие видения показывали то же, что и раньше, но теперь у виконта возникли некие подозрения. Образы казались неполными, их последовательность неправильной. И словно что-то было упущено, не прочтено, не пронзено, если можно так выразиться, могучим провидческим взглядом.
Что именно? В чем тут может быть проблема?
Талиесин сделал несколько шагов по большому плоскому камню, что служил естественным спуском в пещеру, и только сейчас заметил, что с потолка просачиваются тоненькие струйки света.
Вот, оказывается, благодаря чему виконт видел здесь так хорошо. Дело не в каких-то вновь открывшихся талантах изображать из себя кошку.
Вынув из ножен свою шпагу, которая издала тихий, но обязательный «вшшихх!», Талиесин направился к монстру.
Вокруг Гренделя валялись обглоданные и расщепленные кости, запеклись лужи крови, лежали обрывки одежды и варварской боевой амуниции. Несколько куч чудовищного гуано источали весьма не тонкие ароматы. Судя по всему, Грендель не особенно заботился о гигиене своего жилища.
Наступив на помятый ржавый шлем, Талиесин заставил его загрохотать по камням. Эхо заметалось по пещере.
Посол замер, едва не поседев, и выпучил глаза.
Не хватало еще самому запороть все дело из-за какой-то ерунды!
«Смотри под ноги!» – завыл внутренний голос.
Снова утерев пот со лба, Талиесин продолжил путь. То, что он делал сейчас, не могло ему присниться даже в самом тяжелом похмельном кошмаре. Перед ним был самый настоящий монстр, из тех, о ком напропалую повествуют героические саги. На расстоянии вытянутой руки. И такой жуткий на вид, что хотелось просто зажмуриться. Вроде гуманоид, но только на первый взгляд, ввиду явных пропорций, но в остальном же существо, не поддающееся описанию.
Дрожа всем телом, виконт остановился возле головы Гренделя. Тяжелое сиплое дыхание вырывалось у монстра из легких и гоняло по пещере вонючий ветер. Виконта покачивало от его порывов.
«Так, еще раз… Уф… Наносим удар, разворачиваемся и бежим, потому как сдохнет он не сразу… А куда бежать? Добраться до выхода своим ходом не смогу и не успею, даже если там будет идеально ровный пол. Тогда где?»
Герой оглядел пещеру, с трудом различая детали обстановки в дальних углах, куда не добирался свет. Что там могло быть? Скорее всего, нагромождения камней, сталактиты и сталагмиты или еще что-нибудь в этом роде.
Вздохнув, Талиесин заставил себя сходить и посмотреть. Так и есть. За камнями и известковыми сосульками можно спрятаться, причем у него получится это куда лучше, чем у какого-нибудь большого диккарийца. Если набраться достаточно проворства, можно успеть добежать до лазейки и затаиться в ней. Чудовище взбесится и, не увидев поблизости источника боли (сиречь нарушителя), помчится наружу, но, исходя из длины туннеля, вряд ли туда добежит.
Талиесин покачал головой. В теории оно, конечно, легко. И в образах пророческих все как бы идет без сучка без задоринки, но скептическая в целом натура виконта не могла не высказаться.
Пророк из него пока без году неделя, поэтому гарантий, что все будет в точности так, нет ни малейших. К тому же надо учитывать возможные пробелы, которые пока посол, опять же по причине неопытности, предугадать не мог.
«Тогда будем исходить из худшего, – подумал посол, тиская в потной руке рукоять шпаги. – И самого худшего!»
Он облизал губы и сделал еще шаг к спящему монстру.
На голове Гренделя, величиной с приличный дом, рос ежик черных волос. От него через затылок, по шее в направлении спины тянулся такой же волосатый густой гребень. Спина так вообще почти целиком состояла из этого омерзительного на вид покрова.
Талиесин поморщился.
Затылок. Виконт четко помнил, как было в видении: шпага воткнется туда, где голова сочленяется с шеей.
Еще раз сверившись с пророческими образами, словно они были истиной в последней инстанции или как минимум инструкцией для героя, виконт сделал еще один шаг к монстру и занес шпагу.
И все. Удара нанести не смог. Оружие застыло в полуметре от ахиллесовой пяты Гренделя (а если быть точным, то ахиллесова затылка).
«В чем дело? Эй!»
Паника, что называется, ударила ему в мозг тараном. И даже глаза словно выскочили из орбит и, прокатившись по пещере, вернулись на место.
«Я не могу! Он же спит… Как можно убить спящего? Разве это честно?»
Талиесин утер пот со лба, но без толку, тот все равно заливал глаза и ел их нещадно.
«Бей и беги! Помни, на кону Диккария. И твоя собственная шкура!»
Виконт стискивал рукоять шпаги, а с эфеса капали капли пота. От духоты и дурных мыслей у Талиесина помутилось в голове. Он тихо застонал.
«Невозможно. Я никогда не бил в спину, и хотя многих соперников отправил дома на тот свет, но это всегда был честный бой!»
Зажмурившись, виконт решил нанести удар вслепую, но и так ничего не вышло.
Задыхаясь, в ярости на самого себя, виконт собирался бухнуться на колени.
«Но как же видения? Я ведь четко видел, как все должно быть!..»
Отчаянная мысль вспорхнула и исчезла во тьме мироздания.
И тут Грендель, ведомый черной силой, продрал шары и зарычал.
Глава 7
Сожрав обильный жирный обед, Лже-Офигильда решила оторвать пару часов сна и заперлась в своей спальне. Почти все время теперь уходило на административно-управленческую работу.
Проблемы сыпались словно из дырявого мешка, и все до единой требовали неотложного решения. Честно говоря, колдунья никогда не представляла себя, как трудно быть владыкой. Она-то грезила об удовольствиях, о блаженстве, неограниченной власти и нездоровом удовлетворении, которое она дает ее обладателю. А тут что? Сплошная рутина. Присесть некогда. Докладчики идут сплошным потоком, разведчики заваливают донесениями, за всем следи, на все давай ответ… Кошмар, одним словом. Несколько раз за эти часы колдунья хотела все бросить и сбежать, чтобы вернуться к своей прежней злобно-незаметной жизни, однако самолюбие не позволяло. Для чего тогда было затевать всю эту катавасию? Добиться таких впечатляющих успехов, а потом в кусты? Нет уж, дудки! Хотя годы уже не те, а идти, или, в крайнем случае, ползти, к своей цели Дрянелла была еще в состоянии.
Так или иначе, а назрела необходимость создания административного органа, который решал бы текущие задачи. Освободившись от мелкой и средней рутины, колдунья тогда может посвятить себя крупной, от которой непосредственно зависит судьба Революции (мысль о ней стала для старухи родной, она уже сама верила в свою Великую Миссию построить в Диккарии царство свободы, равенства и братства).
