Профитроль-младший, до сих пор не посвященный в курс дела, вскочил с кресла, подбежал к Фероции и вырвал из ее могучей длани листок.
— «Приходите один. Надо поговорить, ибо в сложившихся обстоятельствах шептание по углам не приведет ни к чему хорошему, — прочитал Тристан. — Пока еще можно избежать вселенского конфликта. Жду сегодня вечером. Вольфрам Лафет Первый, эсквайр».
— Вселенского конфликта! — фыркнула моя гостья, — Нет сомнений, что у старика мания величия.
— Вот-вот, — сказал Тристан. — Он говорил, что стоит ему достать какую-то там книженцию, и его уже никто не остановит… Хы! Он приходил ко мне в комнату, чтобы подоткнуть одеялко, в образе горгульи, с клыков которой капала зловонная слюна! Представляете? Другой ребенок, с менее крепкими нервами, напрочь лишился бы сна после такого…
Я прекратил пялиться в окно, за которым сгущались тучи и росла темно-серая тень.
— Повтори!
— Не хочу закончить так же, как…
— Нет-нет. Про книжку. Книженцию. Когда он это говорил?
— В прошлом году. Аккурат в то же самое время!
— Зачем он тебе это говорил?
— Не мне. Я подслушал! — хвастливо сверкнул острыми зубами мальчишка. — Я дежурил у дверей кабинета старикана всякую свободную минуту. Он просто чемпион по бормотанию. Когда его никто не видит, он ведет сам с собой бесконечные беседы…
— Тристан, что там про книгу?! — взмолился я, дрожа.
В моем доме еще никогда не звучало столько трескотни, никогда столько ее не изливалось на отдельно взятый квадратный метр, как сегодня. Причем трескотни, большей частью лишенной всякого смысла. Мне пришлось снова прибегнуть к платку, чтобы осушить полноводные реки пота, стекающие по моей шее.
— Книга… Книженция, он сказал. С помощью нее старик хотел что-то такое сделать… не знаю. Когда кто-то бормочет за дверью, изображая помешанного, да еще неразборчиво, трудно уловить суть. Но он очень хотел заполучить книгу и все ругался, что один слизняк не хочет ее отдавать…
— Этот слизняк — мой отец, — расшифровала Фероция Зипп.
— Точно! — Тристан радостно ткнул пальцем в громадную девушку. — Он так и сказал: «Этот вонючий слизняк Бруно!» Эй, не надо на меня так смотреть! Я всего лишь цитирую!.. Смотрите, как все интересно получается: Вольфрам мечтал об этой вещи еще год назад!
— Мы знаем, — прогудел я, не в силах отделаться от страшных видений.
Скажете, Браул Невергор на поверку оказался отъявленным трусом? Да. Я готов это признать, только бы не тащиться в огнедышащую пасть Вольфрама. Вот если бы со мной была Гермиона или на худой конец… Я покосился на Фероцию, которая была увлечена собственными переживаниями и немного отключилась от происходящего. Она могла бы, пожалуй, сослужить мне хорошую службу. Может быть, в качестве осадного орудия?
Мои недостойные мысли прервал Тристан:
— Я вижу рядом с собой двух нерешительных и ни на что не способных взрослых, — сказал он сердито. Его хулиганская душа страдала от бездействия, а приключения тем временем уходили прямо из-под носа. — Итак, сегодня вечером я проникну в дом старика и произведу тщательную разведку!
Мы с Фероцией, не веря своим ушам, уставились на мальчишку. Польщенный таким вниманием, юный волшебник выпятил грудь и засверкал, как новенькая монета.
— Об этом не может быть и речи! — сказал я, констатируя с завистью, что в нынешние времена дети намного отважнее, чем в мои. Даже если они отъявленные хулиганы. — Ты на моем попечении, Тристан. Я несу за тебя ответственность, которую возложила на меня Гермиона. Она будет недовольна, если ты сгинешь в логове тьмы безо всякого следа. Я уже не говорю, что эта новость просто выведет из себя твоего отца! Поэтому — нет!
Тристан надулся.
— Не надо меня недооценивать. Я тоже хочу внести свой вклад в общее дело.
— Ты внесешь его, если останешься тут!
Во что бы то ни стало нужно было проявить твердость, и я приложил все силы. Результат, как всегда, вышел жалким.
— Если сделать все по уму, Вольфрам ничего не заметит, — сказал Профитроль-младший. — Ну неужели непонятно, Браул? Или ум в твоей голове входит в список дефицитных товаров?
— Но-но, попрошу! Не забывай, я запретил тебе расслаблять пояс! Ты все еще наказан!
— Ну вот, ты сам себе противоречишь! — прозвенел Тристан. — Я должен исправиться? Должен! Обязан! Я должен искупить свой проступок? Еще как! Так дай мне эту возможность! С ума сойти: как только ты хочешь быть полезным, тебе говорят нельзя, сиди, мол, и помалкивай в трубочку!
— Но…
Фероция бросила на меня скептический взгляд. Теперь я точно не попаду в список самых уважаемых этой девицей жителей Эртилана.
— Я предлагаю отличный вариант, а ты отказываешься! Мы вместе, сообща должны остановить расползание зла! В одиночку ничего не выйдет! Правильно я говорю, Фероция?
— Госпожа Зипп!
Моя гостья боролась с искушением запустить в мальчишку стулом.
— В общем, так! — Тристан приступил к выдвижению ультиматума. — Я проникаю в дом старика и произвожу тщательную разведку местности, вдруг эта местность станет в скором времени ареной эпической битвы? Ты можешь поручиться, что этого не произойдет? Нет. Так вот. Ты отвлекаешь внимание, изображая, как всегда, полного идиота, а я прошмыгиваю через сторожевые кордоны. Вуаля!
— Нет!
Тристан вытаращился на меня, словно пес, у которого из-под носа умыкнули любимую косточку.
— Опять нет? Браул…
— Опять и опять! — прогремел я, изнывая от желания применить только что воскресшее в моей памяти заклинание полного оцепенения. Называется оно Морская Фигура Замри и весьма эффективно работает против буйных. Здоровье от него не страдает, зато как приятно смотреть на живую статую, которая только и может, что вращать глазами и метать бесшумные молнии ярости.
— Ну, знаешь! Я всего от тебя ожидал, но не такого! Мы же вроде были друзьями, мужчинами, мушкетерами, древними героями, своими в доску, а теперь ты… ты…
— Что?
— Ладно-ладно! — Тристан надулся как мышь на крупу, съежился в кресле, скрестив ноги. — Ты меня еще не знаешь… ладно-ладно…
Фероция решила, что больше ей здесь делать нечего, и встала, чтобы уйти. Собрав все свое высокомерие, громадная девушка оставила нам его в подарок и добавила напоследок, что если у нас появится внятный план боевых действий, пусть ее предупредят, а свою миссию она выполнила.
Я вызвался проводить ее до выхода и на пороге выслушал еще несколько хлестких замечаний по поводу современного состояния мужского пола в нашей отчизне, после чего Фероция отчалила. Сейчас она еще больше напоминала баржу, груженную бревнами. Посмотрев, как исполинский силуэт растворяется в желтоватом свете дня, Браул Невергор почувствовал слабость в ногах. Чтобы общаться с такой особой, надо иметь изрядную закалку, которой у меня, увы, не было.
