В результате я обрел свободу. Хорошо! Первым делом я испустил два глубоких вздоха и потянулся так сладко, точно проспал часов двадцать.
— Ну, готовы? — спросила Гермиона. — Тогда приступаем. Носорий, несите сюда дополнительные стулья.
Чародейка бросила взгляд на табуретку, облик которой так шел Тристану, и с минуту раздумывала, не использовать ли ее по прямому назначению. Потом решила, что это уж слишком — сидеть на младшем отпрыске могучего герцога, и взмахнула рукой. Тристан издал звук, похожий на кошачью икоту, и шлепнулся на задницу.
— Я что-то пропустил? — прогундосил мальчишка, потирая глаза.
26
— Итак, вы и есть Сляден Исирод? — спросила Гермиона, вонзая в чародея свой взгляд.
— Я и есть, — признался коротышка.
Птичка на его голове, помигивая, удивленно взирала на наше собрание с высоты гнезда.
— Круто, — сказал Тристан.
— А я думал, что вы — мой дед, — пробормотал Леопольд. — Так что прошу меня извинить… Это недоразумение.
— Откуда такая дурацкая мысль? — поинтересовался Сляден. — Насколько я понимаю, мы не похожи.
— Вольфрам Лафет Первый всю жизнь тиранил моего друга, значит, ему простительно так ошибаться, — сказал я. — И если злодей меняет обличья, как перчатки, то жди подвоха всегда и везде. К тому же, как я понимаю, Леопольду показалось странным, что вы знаете о Чудовищном Синдроме и у вас есть лекарство против него. Исходя из положения, что Сляден Исирод давно записан в ряды усопших, логично было предположить, что вы и есть Вольфрам. Я догадался, кто вы, раньше, чем на вас прыгнул Леопольд, но не мог вымолвить ни слова. Меня даже не смутило, что вы «усопли».
— Ни в коем случае, — отозвался отшельник. — Я не усоп. Как вы видите, я очень даже жив.
— С этим придется согласиться, — сказала Гермиона. — У меня лично сомнений нет.
У нас тоже не было.
Вот ведь удивительное дело. Мы нашли легендарного Неистового Странника, которого считали мертвым уже пять столетий, и как раз в тот момент, когда его совет и его знания в интересующем нас вопросе могли оказаться весьма кстати. Тут можно сказать только одно. Судьба.
Я налил себе из графина воды в стакан и выпил. Главным образом, для того, чтобы убрать навязчивый горьковатый привкус эликсира, коим одарил меня чародей. Приняв зелье, я избавился от своих чудовищных ушей и носа и выглядел как раньше. Вероятно, рецептура эликсира была идентична той, которую изобрел Вольфрам, хотя, по словам Слядена, она давала лишь временный результат. Да, это не слишком утешает домашнего мага, попавшего в столь дьявольский переплет.
И тут для меня в полный рост вырастает та же проблема, что и для зловещего старика. Исцеление. И чем больше я об этом думал, тем сильнее убеждался, что жизнь несправедлива. Я, защитник угнетенных и устроитель судеб, получил столь гнусный подарочек — за что? За то, что сел на белого коня и помчался на помощь попавшим в беду друзьям? Эх, если бы знать, чем все закончится, никогда бы не согласился на эту авантюру. Но в следующий раз я уступлю свою конягу и доспехи кому-нибудь другому. Клянусь.
— Как же вышло, что вы живете здесь, господин чародей? — спросила Гермиона. — В нашем мире вы давно…
— Я понял, понял. Там я что-то вроде легенды, покрытой пылью веков, — покряхтел Сляден. — Но, видите ли, я всю жизнь путешествовал по измерениям и занимался сбором и систематизацией сведений о существах, их населяющих. Неразумных, так сказать, существах, тех, кого дилетанты называют чудовищами. Подобное занятие накладывает свой отпечаток: вы начинаете думать в другом ключе и переоцениваете прежние ценности. В итоге полностью меняется мировоззрение, и с этим фактом поспорить невозможно. То же случилось и со мной. В конце концов я понял, что на закате своей жизни я больше всего хотел бы оказаться в каком-нибудь тихом месте и провести там остаток дней. Мне не нужны города и шумные улицы, не нужны светские салоны и балы. Тот, кто видел чудеса, которые были доступны моему взору, уже не взглянет на всю эту никчемную суету…
— Типичная психология отшельника, — заметил Леопольд.
— Вы правы, — кашлянул Сляден. — И я удалился от моего родного мира, чтобы свить гнездышко в этом измерении, которое вы называете Волшебной Страной.
Чародей по очереди посмотрел на каждого из нас, проверяя реакцию. Поверим или нет?
— Но вам больше пятисот лет, — сказал я.
Не знаю насчет соратников, но от моего проницательного ума не могло укрыться это важное обстоятельство.
— Факт, — согласился Неистовый Странник. — Вы, наверное, хотите узнать подробности?
— Мы просто умираем от желания их узнать, — отозвался Тристан. — Учитывайте и особенности детской психологии. Мне нужно знать все и сразу!
Сляден поджал губы. Пятьсот лет назад, можно сказать с уверенностью, отроки не вели себя столь энергично и вызывающе. По тому взгляду, который чародей бросил на Тристана, я понял, что отшельник лишний раз убедился в правильности своего решения. Он не стал бы жить там, где дети степенью липучести не уступают спелому репью.
— Ладно. Расскажу. Мое долголетие связано с Чудовищным Синдромом. Я мучился им многие годы…
— Вольфрам — целых тридцать пять лет, — вставил я.
— …и наконец нашел способ. Для того чтобы приготовить нужный состав для зелья, мне пришлось побывать в самых дальних уголках нашего измерения и в нескольких — не нашего. Не буду утомлять вас деталями. После целой эпохи проб и ошибок я получил нужную вытяжку…
— И? — спросила Гермиона, обеспокоенная затянувшейся паузой.
Леопольд поерзал на стуле, косо глядя на Слядена. Готовился, видимо, дать деру, если Синдром опять покажет свою нелицеприятную физиономию.
— А? Ах да! И тут как раз случилась катастрофа. Не вселенского масштаба, разумеется, но для меня весьма огорчительная. Я потерял книгу заклинаний. В ней был записан точный рецепт, окончательный его вариант, все нужные пропорции, отмеренные на аптекарских весах до последнего фана! Эх! Где я только не искал эту книженцию! Пропади она пропадом, да простят меня присутствующие здесь дети!
— Да ничего, — отозвался Тристан, полируя ногти. — Мы ж свои люди.
— Ну и зачем вам была эта книга, если вы знали рецепт? — спросил я.
— Как это? Я же объяснил. Там были точные цифры! Я и записал их туда, чтобы не забыть, чтобы не искать потом в ворохе бумаг разные записки и клочки рабочих расчетов. Книги заклинаний, коллеги, для того и существуют, чтобы не зазубривать их наизусть. Я имею в виду сложные комбинации.
— Логично, — заметил Профитроль-младший. — Я уже завел себе такую…
Его никто не слушал.
— Но ваша книга у нас, — сказала чародейка. — Мы можем вам ее вернуть.
— Для чего? Сейчас-то она мне не нужна. Разве только в качестве ностальгии.
